478
— Нужно будет завтра быть свежачком, наготове, птенчики… Я слышу какие-то волны кругом, щекочут барабан озеру. Тигиди! Тигиди! Пританцовывают…
А потом пошел спать. Не огонь, говорю вам. Мы все безнадежно переглянулись в общественном унынии. Мы, конечно, ничего особо не поняли, но когда трубач наш что-то там чувствует, после этой истории с ярветром мы теперь уши сразу раскатываем, а то мало ли что.
< >
Дождь сначала застучал мелкими шажками, легкой кавалькадой, а затем на нас начали падать целые соцветия, будто кто-то высыпал на головы корзины сережек, охапками, капли барабанили по поверхности воды. Я ну никак не могла уснуть. Говорила с собой, как обычно: «Ну что же ты, глупышка, Аои, отдыхай… День завтра будет изнурительный». Но я чувствовала, что вода вокруг нас странная, и все кружилось передо мной… И я начала тихонько слушать дождь…
Капельки ударялись о податливые листья, о простыню озера, этот непрерывный мягкий шум, тонкий отсев зерен воды, падающих на этот мир, — я не знала ощущений более глубокой нежности, которые умела бы принять с более полным чувством присутствия. Дождь как из жидкого колокола, бьющего секунда за секундой на полном лету, кругом и повсюду, на взболтанную воду, на землю и песок, на лицо Степпа и сквозь дикие травы его волос, дождь, просачивающийся через любую подставленную ему материю, стекающий по прохладному затылку Каллирои, в глубину обнаженного черепа снов, дождь в ушах и во рту, потому что ничто более не могло ему противостоять, дождь, потому что глиняные впадины были слишком малы, чтобы вобрать в себя всю воду, и даже длинные лагуны, дождь, и те затопленные озера, дождь, и все болото… Дождь…
477
На рассвете, в полузабытье, я видела, как желтые пятна расходились акварелью по туману. Дождь продолжался, журчащий, шуршащий, колотил по песку с нежностью жемчужной выдры, взъерошенного тромпюшона на берегу озера, потрепанного куста. И в конце я все-таки уснула, закутавшись в объятия Степпа, который впустил меня в свой спальник. И вместе нам было тепло.
)
Дождь начался разом — посыпал дробью по редкой вертикали. Я высунул голову из мешка на секунду, автоматически вытащил накидку, скрученную под затылком, и накрылся ею с головы до ног, подвернув, как получилось, по бокам. Дождь усилился. Весь остаток ночи он пробарабанил по жесткой поверхности навеса. Навес превратился в лоханку, лоханка в таз, а затем переполненный таз пролился на нас под напором шквалов. На рассвете все высматривали солнце молча, не высовываясь из спальников. Затем встала Каллироя — эта девочка была не просто огница, она поистине была настоящая волшебница, — и огонь разгорелся практически сразу, сначала дымящий, но очень вскоре ясный и жаркий, а над ним Силамфр выстроил портик из наших промокших до нитки спальников.
— Подождите, пойдем все вместе! Святой Ветер, да послушайте же! Это болото опасное. Даже Эрг с вами еще не вышел.
— Всем оставаться группой! Дайте доесть эту чертову похлебку!
π
Но куда там. Любопытству нет пределов. Арваля уже унесло вперед. Голгот и Фирост вслед за ним. Караколь, Ороси и Степп нырнули следом. Я только видел, как их кильватер вспенился в пару тумана. Дымка держалась
476
в каком-то сверхъестественном сиянии. Наши тела, поверхность воды, песок… все было желто-лимонного оттенка. Он поднимался постепенно. Время от времени солнечный диск появлялся со всей точностью. Чего я не понимаю, так это как мы умудрились пропустить эту башню вчера на разведке. Она возвышалась всего в двухстах метрах от нашего острова. Около десяти метров в высоту. Три в ширину. Две круглые платформы, одна прямо над водой, как борт для пристани, вторая сразу под крышей, чтоб можно было облокотиться о бортик. Бортик чего? Водонапорной башни? Скважины? Силоса для хранения зерна? Эрг у меня за спиной что-то сквернословил. Он поставил миску, тут же взлетел на тяговом воздушном змее и уже через двадцать секунд опустился на верхушку башни. И таким образом всех опередил. Я нацепил костюм и полез в воду. Та была непривычно теплая как для только что наступившего утра. Чувствовались течения. Вскоре дно углубилось. Я открыл глаза в прозрачной воде. Подо мной было уже метров пять, внизу скалистое дно, усеянное черными камнями. И чем ближе мы подплывали к башне, тем оно становилось глубже. У подножья было сложно определить, как глубоко уходило основание. Стены шли под откос, туда, куда не доставал взгляд.
— Давай быстрее, Пьетро! Они уже наверху. Там, похоже, что-то странное!
— Тальвег?
— Что?
— Из чего эта башня?
— Из зеленого порфира.
— Здесь такое возможно?
— С точки зрения геологии — нет! Камни наверняка не отсюда. Их сюда, скорее всего, привезли на корабле.
— Все из порфира?
475
— Целиком. Даже двойная винтовая лестница. Видел? Ступени уходят выступом наружу. Такую технику можно встретить только в крытых зонах, в горных поселениях. Слишком сильная эрозия. Но работа прекрасная, посмотри: они в стену вделаны одним блоком. И размер идеальный.
Я поставил ногу на первую ступень и пошел вслед за ним. Лестница и вправду была достойна дворца. Ступени выступали из стены каждые тридцать сантиметров и шли вверх, закручиваясь в цилиндр. Без перил, просто вделанные в стену. На пяти метрах над водой начинала кружиться голова.
— Что там сверху слышно? Голгот, Фирост, Арваль? Как там?
— Давайте наверх! Увидите! Похоже на колодец. Полон воды до краев. Крутится как водоворот.
— И по бортику надпись какая-то выгравирована.
— Ладно?! И что там?
)
Я услышал ответ Фироста с вершины башни. По всей видимости, надпись было трудно разобрать, так как он сначала что-то промямлил, и лишь потом выговорил:
— Тут написано: «Никогда… не… говори… фонтан…»
За чем последовал какой-то нездоровый звук, похожий на мокрый кашель…
— Все в порядке там наверху? — тут же осведомился Караколь, который уже был на последних ступенях лестницы.
— Альма! Альма! Позовите Альму!
— Что случилось?
— Он задыхается! Фиросту плохо!
— Фирост!
Я рванул вверх по лестнице и чуть было не поскользнулся, угодив в воду с восьми метров к подножью башни.
474
Наверху, на круговой платформе, уже столпились Голгот, Арваль, Ороси, Караколь, Степп и Пьетро. Фирост наклонился над бортиком колодца и извергал в него жидкость, вернее сказать, жидкость сама из него извергалась…
— Что здесь происходит, черт возьми? Что с ним?
— Без понятия, из него вода течет!
π
Голгот схватил Фироста и сунул ему два пальца прямо в горло по самое не могу… Но это совершенно ничего не дало. Лицо столповика перекосилось от дикой, невыносимой паники. Вода лилась из него ручьями через нос, слезами из глаз, через открытый рот, из ушей. Он мочился сам под себя, вода выливалась даже из его ануса. Вся кожа обезвоживалась. Он изо всех сил пытался вдохнуть, но вместо этого только икал, всасывал воздух, который не мог поймать. Его хрипы тонули в глубине горла.
