Где они все? (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич

«Ну, я и дурак, — подумал Мэй, — она все время знала, что я на нее запал и тайком смеялась надо мной. Смеялась и ждала удачного случая, чтобы поиздеваться».

— Нет, Саймон Мэй, — продолжила Рита, тем самым прерывая разыгравшуюся бурю самоедства в его голове, — у меня никакого парня.

От удивления Саймон замер, не зная, как поступить, а его рот медленно открывался, придавая лицу еще более глупый вид.

— Ну, ты будешь меня приглашать или как?

— А? Да, конечно. Может, сходим куда-нибудь сегодня после смены?

— С удовольствием сходим, Сай, с удовольствием. Только давай все вечером обсудим, а то у меня телефон звонит.

— Договорились, — кивнул санитар, но тут же осекся, — Какой, телефон?

Вдруг, из сестринской раздалось громкое пиликанье.

— Этот, ты что, не слышишь? — не дожидаясь ответа, Рита юркнула в открытую дверь и сняла трубку, — Мужское крыло, — по протоколу начала она и замолчала, слушая собеседника, — К кому?.. Неужели?.. А он договаривался?.. Нет, конечно, сейчас приведу, — она повесила трубку и удивленно посмотрела на Саймона, — Представляешь, к Бритни пришел посетитель.

Феликс Ходж, задумчиво нахмурившись, читал новости на своем мобильном. Его мать недавно погибла в авиакатастрофе, после чего обыденные перелеты превратились в настоящую пытку. И сейчас, сидя в среднем ряду семьсот сорок седьмого, подальше от иллюминаторов, он всеми силами старался абстрагироваться, отстранится от происходящего. Телефон ему в этом хорошо помогал, особенно, если уткнуться в него носом, чтобы не видеть самолетный интерьер и забыть про землю, с бешеной скоростью проносящуюся где-то там, далеко-далеко внизу.

Большинство издательств мусолили одну и ту же тему, которая пару дней назад взбудоражила мировую общественность. «Феномен потери времени» — так обозвали газетчики это странное явление. Популярные, и не очень, ток-шоу готовы были поубивать друг друга, лишь бы раньше конкурентов заполучить в свою студию какого-нибудь важного астронома и выпытать у него ответ, что же все-таки произошло? Астрономы, в свою очередь, только разводили руками и повторяли друг за другом одну и ту же туманную отговорку: «Все звезды сдвинулись, и мы не знаем, что это значит».

Один любитель понаблюдать за ночным небом выложил в сеть видео, где проанализировал увиденное в свой дорогущий телескоп и выдвинул теорию о том, что неведомые силы поставили всю солнечную систему на паузу на целых два с половиной месяца, пока галактика продолжала двигаться дальше. Сумасбродная идейка, но фанатам различных теорий заговоров, чудилам, верящим в плоскую землю и парням в шапочках из фольги она пришлась по душе. Видео до сих пор держалось в топах.

От чтения Феликса оторвала вышедшая из-за шторки стюардесса.

— Господа пассажиры, — произнесла она в трубку, и ее голос повторили небольшие динамики над креслами, — по непредвиденным обстоятельствам посадка в международном аэропорту Анкориджа в ближайшее время не возможна. Если в течение часа вопрос не решится, мы будем вынуждены изменить маршрут. Наша авиакомпания приносит извинения за причиненные неудобства.

Феликс откинулся на спинку сидения и тяжело выдохнул. Теперь он точно не успеет в Ик до бури и придется пережидать ее в Анкоридже. Этого ему хотелось меньше всего, застрять на несколько дней в незнакомом городе, да еще и в непогоду… Но может быть все не так плохо? Может, обойдется? Он снова включил телефон.

И еще множество подобных сообщений.

«Не обойдется, — подумал Феликс, перелистывая экран за экраном, — нужно позвонить пилоту и отменить встречу»

Для первого дня ноября на улице было на удивление тепло. Дожди, лившие без остановки почти неделю, закончились, и дали возможность слабеющему солнцу еще хоть немного погреть перед наступлением зимы.

— В первую встречу никаких телесных контактов и передач, — объяснял правила санитар, недовольно щурясь, — Можете погулять здесь немного, но старайтесь от лавки далеко не уходить. Он у нас не буйный, так что волноваться не о чем, но я все равно буду неподалеку, на всякий случай. Если что — кричите. У вас двадцать минут.

Закончив заученную тираду, он отпустил Бритни и отошел в сторонку.

— Привет, отец, — ухмыльнулся Норман, — Рад, наконец, встретить тебя живым.

Старик Бритни ничего не ответил, он пристально всматривался в стоявшего перед ним тридцатипятилетнего мужчину, одетого в дорогое строгое пальто и костюм тройку. После больничных халатов, униформ и изношенной спортивной одежды такой наряд выглядел весьма эффектно.

— Извините, — наконец сказал старик, — мы с вами знакомы? Просто дедушке дали укольчик, а когда ему дают укольчик, он плохо думает.

— Садись, — словно не заметив вопроса сказал Норман.

Бритни послушно сел на лавку и, не отвлекаясь от разглядывания костюма, протянул, — Вы очень похожи на моего мальчика, Нормана. Он славный паренек, правда, гораздо моложе вас и одевается поскромнее. Он должен был меня навестить. У нас с ним очень важное дело, только тссс, это секрет, — он приложил указательный палец к губам, а затем ехидно захихикал.

— Я исправил положение, отец, — Норман сел рядом, — Я девять раз отматывал все вспять, только чтобы понять, на каком рейсе он летит. Мне пришлось нарушить закон, позвонив в аэропорт, но теперь у меня есть время, у всех есть время…

— Это просто замечательно, мистер, — Бритни пододвинулся поближе и одобрительно положил руку ему на плечо.

— Никаких контактов! — гаркнул санитар.

Старик с демонстративно равнодушным видом отмахнулся от замечания, но все же отсел подальше.

— Но это не решение проблемы, отец. Я только устранил симптом, дал отсрочку.

— О, мистер, тогда вам просто необходимо поговорить с доктором Грантом. Он очень хорошо разбирается в симптомах. Один раз, когда Пирсу стало совсем дурно, он такую таблетку ему дал, что тот спал целых два дня. Мне такого не дают…

Последнее предложение Бритни произнес с нескрываемым разочарованием и Норман начал сомневаться, нужна ли ему вообще такая помощь? Как можно полагаться на человека, чье сознание затуманено лекарствами, и ему это нравиться? Но особого выбора не было.

— Я пришел попросить тебя кое о чем, — после непродолжительных раздумий продолжил Норман.

— Это вы зря. У меня ничего нет. Все вещи забирают, когда привозят сюда.

— Ты должен провести меня кое-куда. Понимаешь?

— Нет, мистер, не понимаю, — старик растерянно пожал плечами, — Здесь кроме двора и зала для игр ходить некуда, а в другие места меня не пускают, так что проводник из меня совсем никудышный.

— Ты помнишь, как рассказывал мне про болезнь, поглощающую целые миры? Вспомни, отец, постарайся.

Бритни снова посмотрел на своего собеседника, но на этот раз в глазах старика отчетливо читалось не обычное лукавство, а сильное умственное напряжение. Он будто через много-много лет встретил своего старинного друга детства и пытался вспомнить его имя.

— Норман? — наконец смог выдавить он из себя, — Сынок, это ты?

— Да, отец, это я.

— Господи, как же ты повзрослел.

— Сейчас не время для сантиментов. Я должен закончить начатое, и ты должен мне в этом помочь.

— Но я не понимаю…

— Та болезнь, о которой ты рассказывал мне в детстве, та, к приходу которой ты готовил меня — это вовсе не болезнь, а вторжение.

— Вторжение, — повторил за сыном Бритни и озадаченно потер лоб. Действие лекарства ослабевало, но мысли все еще путались, и текли медленно, словно кисель.

— Да, инопланетное вторжение сверхразвитой цивилизации, которая, судя из того что я узнал, не воспринимает человечество как носителей разума. Они никого так не воспринимают.

— Вторжение инопланетной цивилизации, — опять повторил Бритни, переосмысливая все происходящее, и химия в крови никак не ускоряла процесс.