Первому игроку приготовиться - Алексеев Василий Михайлович

— Я тоже, — поддержал его Сёто. — Где ты был? И как к тебе попали эти файлы из базы «шестерок»?

— Долгая история. Сначала главное. — Я посмотрел на Сёто и АртЗмиду. — Вы смогли ускользнуть из дома?

Оба кивнули.

— Откуда вышли в OASIS? Соединение безопасное?

— Да, — ответил Сёто. — Я в манга-кафе.

— А я в аэропорту Ванкувера, — сказала АртЗмида. Впервые за много месяцев я услышал ее голос. — Нашла общественную точку доступа и сижу тут в полной антисанитарии. Выскочила из дома в чем была, так что очень надеюсь, что все это не ложная тревога.

— Не ложная. Можешь мне поверить.

— Откуда ты знаешь? — спросил Сёто.

— Потому что самолично взломал их базу данных и все это скопировал.

Все трое молча воззрились на меня. Наконец Эйч спросил, приподняв бровь:

— И как же ты это провернул, Си?

— Сдался в долговое рабство под вымышленным именем. Меня арестовали и отправили на принудительную работу в головной офис IOI. Последние восемь дней я провел там. Вот только что сбежал.

— Ни хрена себе! — выдохнул Сёто. — Это правда?

Я только кивнул.

— Респект, Парсифаль-сан. У тебя яйца из адамантиума.

— Спасибо на добром слове.

— Предположим, ты не врешь, — вмешалась АртЗмида. — Только изволь объяснить, как бесправный долговой раб может добраться до сверхсекретных файлов и внутренней переписки?

— У каждого долгового сотрудника есть капсула для сна, а в ней — развлекательная консоль, дающая ограниченный доступ в интранет, снаружи закрытый фаерволом. Там я смог использовать бэкдоры и системные эксплойты, слитые программистами, чтобы влезть в закрытую базу «шестерок».

— И ты проделал все это в одиночку? — восхищенно спросил Сёто.

— Так точно, сэр.

— Чудо, что тебя не поймали и не убили, — проворчала АртЗмида. — Зачем так глупо рисковать?

— Сама знаешь зачем. Чтобы прорваться через барьер и достичь Третьих врат. Ну и времени остается так мало, что ничего другого мне в голову не пришло.

— Ну ты даешь, Си! — проговорил Эйч с широкой улыбкой. — Дай пять! Ты совершенно безбашенный придурок, но за это я тебя и люблю!

АртЗмида не торопилась выражать восторги.

— Ты нашел досье с нашей личной информацией, — злобно бросила она, — и, конечно же, не смог удержаться и не сунуть туда нос!

— А как иначе?! — возмутился я. — Надо же было узнать, что им про нас известно! Ты бы на моем месте сделала то же самое!

— Ничего подобного! — отпарировала она, тыча в мою сторону обвиняющим пальцем. — Я уважаю тайну личности!

— Да расслабься ты, Артемида! — одернул ее Эйч. — Может, он тебе жизнь спас.

АртЗмида помедлила и вроде немного смягчилась.

— Ладно, — буркнула она. — Проехали.

Но вид у нее все равно был очень рассерженный.

Я не знал, что ей сказать, так что продолжил излагать свой замысел.

— Пересылаю вам копию всего, что я украл у «шестерок». В общей сложности десять зеттабайт. Проверьте. Там нереальное количество данных о Холлидэе. Вся его жизнь. Интервью со всеми, кто его знал. Если все читать от начала до конца, уйдет не один месяц.

Все трое полезли в почту. Я терпеливо ждал, глядя, как они бегло просматривают информацию.

— Невероятно... — вымолвил наконец Сёто, оторвавшись от своего дисплея и взглянув на меня. — Как ты оттуда выбрался со всем этим добром?

— А я вообще очень хитрый и изворотливый.

— Ты безбашенный придурок. — АртЗмида покачала головой. — Прав Эйч. По тебе дурдом плачет. — Она помедлила и добавила: — Спасибо, что предупредил. Я у тебя в долгу.

Я раскрыл рот, чтобы ответить что-нибудь типа «рад стараться», но не смог выдавить ни звука.

— Я тоже, — сказал Сёто. — Благодарю тебя, Парси-фаль-сан.

— Да ерунда... — сделав над собой усилие, выжал я.

— Ну ладно, выкладывай, что у нас плохого, — не выдержал Эйч. — Как успехи у «шестерок»? Вот-вот пройдут Третьи врата?

Я улыбнулся до ушей.

— Представь себе, они пока даже не сообразили, как их открыть.

АртЗмида и Сёто уставились на меня с недоверием, а Эйч просиял и затряс головой, размахивая руками, будто отплясывал под одному ему слышный рэйв.

— Это правда? — спросил Сёто.

Я кивнул.

— Не понимаю! — воскликнула АртЗмида. — Сорренто знает, где врата, и у него есть к ним ключ. В чем проблема-то? Открывай и входи!

— Так было с Первыми и Вторыми вратами. С Третьими все сложнее. — Я раскрыл в воздухе окно с видеороликом. — Вот, полюбуйтесь. Это запись из архива «шестерок». Первая попытка открыть врата.

Я ткнул в кнопку «воспроизвести». В первых кадрах ролика аватар Сорренто стоял у входа в замок Анорака — и твердыня, которая прежде считалась неприступной, сама распахнула перед ним ворота, прямо как двери супермаркета.

— В замок может войти лишь аватар, имеющий копию Хрустального ключа, — пояснил я. — Без ключа переступить порог не удастся, даже если ворота открыты.

Сорренто прошествовал в огромный золотой зал, пересек его, стуча каблуками сапог по натертому до блеска полу, и оказался перед большой хрустальной дверью в северной стене. Ровно в ее середине виднелась замочная скважина, а прямо над ней на сверкающей поверхности были вырезаны слова: «ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ».

Сорренто шагнул к двери, вставил Хрустальный ключ в замочную скважину и повернул.

Ничего не произошло.

Сорренто посмотрел на три слова над скважиной. «Вера, надежда, любовь», — торжественно прочел он вслух, но это не возымело никакого эффекта.

Сорренто вынул ключ, опять прочел слова, вставил ключ и повернул. Бесполезно.

Пока Эйч, АртЗмида и Сёто смотрели ролик, я наблюдал за их реакцией. Вспыхнувшее в глазах волнение и любопытство быстро уступили место сосредоточенности — мои друзья уже думали над разгадкой. Я поставил видео на паузу.

— Всякий раз, когда Сорренто заходит в симуляцию, он держит постоянную связь с командой экспертов. На некоторых записях слышны их подсказки. Вот смотрите...

На видео Сорренто шел на очередной штурм врат. Он проделал все то же самое, только ключ повернул не по часовой, а против часовой стрелки.

— Они перепробовали уже все бредовые идеи, до каких смогли додуматься. Сорренто читал эти слова на латыни, на квенья, на клингонском. Цитировал тринадцатый стих тринадцатой главы Первого послания к коринфянам, в котором говорится о вере, надежде и любви. Это три христианских добродетели и три святые мученицы. В последние несколько дней «шестерки» ищут связь Хрустальных врат с христианством.

— Вот болваны, — заметил Эйч. — Холлидэй был атеистом.

— Отчаявшись, они хватаются за любую соломинку. Сорренто уже все перепробовал — осталось разве что сплясать качучу, упасть перед дверью на колени и засунуть в скважину мизинец.

— Вероятно, это следующий номер в программе, — усмехнулся Сёто.

— «Вера, надежда, любовь...» — медленно проговорила АртЗмида и повернулась ко мне. — Где я это слышала?

— Да, — поддержал Эйч. — Что-то очень знакомое.

— Мне тоже не сразу пришло в голову, — скромно сказал я и под выжидающим взглядом трех пар глаз посоветовал: — А вы попробуйте не просто сказать, а спеть.

АртЗмида сощурилась, пошевелила губами и вдруг пропела:

— Вера, надежда и любовь...

— Тело, разум и сердце, — подхватил Эйч.

— Бог любит Троицу, «три» — волшебное число! — радостно закончил Сёто.

И все трое хором воскликнули:

— «Школьный рок»!

— Я знал, что вы догадаетесь. Вы же умные.

— «“Три” — волшебное число», музыка и слова Боба Дороу, — произнесла АртЗмида, будто цитируя энциклопедию. — Тысяча девятьсот семьдесят третий год.

Я улыбнулся ей.

— Я думаю, Холлидэй намекает нам на то, сколько ключей нужно, чтобы открыть врата.

АртЗмида улыбнулась в ответ и снова пропела:

— Нужно три!

— Ни дать ни взять! — подхватил Сёто.

— И нечего гадать! — продолжил Эйч.

— «Три» — волшебное число! — закончил я и достал свою копию ключа. Остальные сделали то же самое. — Так вот, ключей у нас четыре. Если доберемся до врат хотя бы втроем, они откроются.