Голубятня на желтой поляне - Крапивин Владислав Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97

– Вы уловили суть…

– Уловил… Но не уловил, почему я должен становиться вашим сообщником? Помогать тем, кто принёс Планете столько горя! И уверен, что не только этой планете! Не так ли, Магистр?

Магистр опять побарабанил пальцами по шахматному столику.

– Я понимаю вас… Но никакое развитие, никакая история не обходится без жертв. Их нельзя было избежать. Люди часто гибнут во имя высшей цели…

– Во имя в а ш е й цели н а ш и люди… – Яр кивнул на Данку: – Объясните этой девочке, ради чего во время нашествия погибла её мать.

– Я приношу свои соболезнования, – тихо сказал Магистр.

Чита стукнул об пол мячиком и спросил:

– От имени всех семисот двадцати девяти единиц интеллекта?

– Да, мальчик, – сказал Магистр.

– Не думаю, что мы договоримся, – сумрачно произнёс Яр.

– Но почему? Ярослав Игоревич! Если у нас будет модель, мы как раз сможем избавить Планету от нашествий, эпидемий и других нежелательных явлений, которые вызывает эксперимент! Мы будем работать не с Галактикой, а только с её моделью!

– Да! И однажды воткнёте в искорку булавку. Ради эксперимента. И в центре Галактики к чёртовой бабушке разлетится ядро с тысячами обитаемых миров…

– Ярослав Игоревич… Извините, но нельзя же мыслить так примитивно.

Яр устало вздохнул:

– Что поделаешь. У меня всего одна единица интеллекта. Она не может понять, почему ради вашей бредовой цели…

– Цель не бредовая, – сухо перебил Магистр. – Вы просто не в состоянии осознать. Мыслящая галактика – это пик развития. Высшее достижение… Это даёт нам ощущение вечной жизни и полного удовлетворения. В этом мы видим смысл нашего существования.

– Вы – это вы! – бросил Яр. – А другие видят смысл по-своему.

– Вот именно! Каждый из вас по-своему, – с явной насмешкой отозвался Магистр. – Мы, по крайней мере, знаем, зачем живём. А вы, люди?

– Люди живут для счастья, – сказал Яр. – Вы, Магистр, этого не поймёте. Несмотря на семьсот двадцать девять…

– Действительно, не пойму. У вас у каждого своё счастье. Один счастлив, когда женится на любимой девушке, другой – когда на вдовушке с хорошим счётом в банке. Третьему достаточно купить мотоцикл, четвёртый счастлив благодаря солидной зарплате и красивой даче…

– Есть кое-что и помасштабнее…

– Не спорю. Один считает целью жизни выиграть как можно больше сражений, другой посвятил себя тому, чтобы сражений никогда не было. Третий мечтает открыть неизвестную планету…

"Не в планетах дело, – подумал Яр. – Когда-то мне казалось так же, а теперь знаю – не в них дело. Счастье – когда счастливы те, кого любишь. И когда они есть – те, кого ты любишь… Вот этого ты, глиняная дубина, не поймёшь никогда".

Но Магистр что-то понял. А может быть, просто уловил мысли Яра.

– Ну, что же, – примирительно сказал он, – каждому своё. Смысл человеческих привязанностей для нас действительно неясен… Но раз они так сильны, может быть, именно это заставит вас согласиться?

– То есть? – жёстко сказал Яр и взглянул на Читу. Чита оттолкнулся лопатками от стены и стоял к Яру вполоборота, руку с мячиком держал, слегка отведя от бедра.

Магистр сказал негромко и раздельно:

– Ярослав Игоревич, давайте так: вы достанете нам искорку, а мы возвратим вам мальчика.

Стало опять очень тихо. Сверху снова сорвался шарик, но никто не обратил на это внимания.

Яр встал и медленно спросил:

– Какого мальчика?

– Ну, того… Вашего приёмного сына. Которого звали Игнатик Яр.

Яр молчал.

– Я понимаю, – осторожно сказал Магистр. – Вы видели его могилу. Но он… он не мёртв. По крайней мере, в наших силах вернуть его вам целым и невредимым.

Яр молчал.

– Так что же? – тихо, но нетерпеливо спросил Магистр.

Тогда Яр громко сказал:

– Тик!

Дверца у сцены открылась. Игнатик шагнул через порог, на шее у него висели провода с цветными фонариками.

– Яр! Я всё перепаял, только надо сменить лампочку…

– Тик, – сказал Яр, – посиди с нами, мы тут беседуем… Итак, я вас слушаю дальше, Магистр…

С утра была оттепель, но сейчас холод покрыл подтаявшую дорогу крепкой ледяной коркой. Эту корку заметала сухая мелкая метель. Слой снега был ещё тонким и непрочным, он срывался под колёсами, и стёртые шины скользили на ледяных буграх. А во вмятинах, где намело уже порядочно, колёса увязали, и мотор тогда выл с отчаянием угодившего в яму волка.

Старый школьный "козлик" с фанерными дверцами двигался по окраинной дороге к посёлку Холмы. Яр вертел баранку, стараясь удержать машину в колеях. Её кидало. Горела только одна фара, и жёлтый конус луча потерянно метался над заледенелыми рытвинами. В луче летела справа налево колючая вьюга.

На заднем сиденье мотались, подпрыгивали и валились друг на друга Игнатик и Алька.

Алька вдруг засмеялся:

– Как у него отвисла челюсть! Будто у настоящего, у живого! От удивленья…

– У кого? – не понял Яр.

– У Магистра! Когда Тик появился…

Яр усмехнулся, вспоминать об этом было приятно. Яр крутнул влево и сказал:

– Хорошо отвисла… Совсем как у меня тогда, в сентябре, когда Тик шагнул из соседней комнаты. Хотя, конечно, чувства у меня и у Магистра были разные…

– А вид похожий, я помню, – хихикнул Алька. – Тик, а как это у тебя получилось?

– Отстань. Я тыщу раз рассказывал.

– Ты рассказывал, когда меня прогоняли спать домой, я подробностей не знаю… Они тебя взаперти держали?

– Конечно… А главное – в полусне. Я просто ничего не хотел: ни есть, ни пить, ни думать. Открою глаза, погляжу на потолок и опять сплю. Комната какая-то белая, окно под потолком… Я даже не знал, что три месяца прошло. Они сказали, что Яр улетел, что вас тоже нет, и мне было всё равно… А потом ветерки прилетели, принесли снежинки. И тут голос по радио… Ну, ты же сам знаешь!

– Я не совсем знаю… Ты сразу ушёл?

– Сперва сделал чучело под одеялом, будто сплю. Не помню уже, из чего сделал. Потом дёрнул дверь – она заперта. Я тогда говорю : "Сейчас я её открою. И там Яр и ребята. Обязательно так и будет, потому что…" Ну, я знал, что мы все этого хотим. Дёрнул дверь и шагнул. Как тогда, в скадер…

Яр сказал:

– Одно непонятно: как они тебя не хватились до сегодняшнего дня?

– По-моему, понятно, – отозвался Игнатик. – Посмотрят в щёлку, видят – спит человек. Ну и пускай спит, забот меньше.

– С сентября спит…

– Ну и что? Они же меня под гипнозом держали… Ой-ёй!

– Ничего себе "ой-ёй"! – возмутился Алька. – Сам коленом по затылку меня трахнул да ещё ойкает! Дай-ка я тебя так трахну!..

– Надо было дома сидеть, – сказал Яр. – Сами напросились, липучки. Захотелось новогодней сказки и приключений.

– Сказка-то ещё не новогодняя, – падая на Тика, заспорил Алька. – Новый год ещё послезавтра. А ты, Яр, не обзывайся липучками, ты же рад, что мы с тобой поехали.

– Ага, – подтвердил Игнатик.

– Нахалы, – сказал Яр, который в самом деле был рад.

– Конечно, с Читой тебе было бы лучше, – самокритично заметил Игнатик. – Он мячики бросает без промаха.

– Нет уж… – пробормотал Яр, пытаясь укротить вздыбившегося "козлика". – Чита остался с Данкой и правильно сделал. Так спокойнее.

– Кому? – подал голос Алька.

– Данке… И мне…

– Ты боишься, что Магистр сделает какую-нибудь гадость? – спросил Игнатик.

– Не думаю. Это я так…

Яр обманывал. Он боялся. Правда, не столько за оставшихся у него дома Данку и Читу, сколько за незнакомого Глеба Сергеевича Вяткина. Вдруг Магистр что-то срочно предпримет против обладателя таинственной искорки? Поэтому и решил Яр махнуть в Холмы немедленно… Легко сказать "махнуть". На такой-то колымаге…

Впрочем, колымага всё же двигалась, мотор был приличный. Яр сам перебрал его две недели назад. Другие школы люто завидовали директору Яру – у них никаких автомобилей не было…

– По-моему. Магистр ничего не сделает, он слишком обалдел, – сказал Алька.

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97