Кредо. Антология - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Транспортер будет на месте через две минуты. — Четыре стальных лепестка, закрывавшие проход начали расходиться. — Я осведомлен.

— Подслушивал?

— Следил за вашими перемещениями через внутренний компьютер БК. Это не было запрещено напрямую. Я обязан опекать вас.

Н-да, по сравнению с Йесодом — воплощением корректности — мой корабль является настоящим цербером и уникальным сквалыгой. Зря все-таки Удав позволил своим детищам общаться с людьми как с равными!

— Загружайся, и поехали домой! Или меня опять ждет сюрприз? Отправимся куда-нибудь на Альфу или в систему Сириуса, забрать букет цветов для внучки Бибирева.

— Прекратите ерничать, — ответил «Франц-Иосиф», а я представил, как на округлой физиономии древнего австрийского кайзера появилось брезгливое выражение. — Программа полета загружена, двигатели активированы, все системы работают в штатном режиме. Внутрисистемный прыжок — через двадцать три минуты после отрыва от причала.

— Что? — ахнул я. — Какой-какой прыжок? Нет уж, обойдемся!

— Получено недвусмысленное распоряжение прибыть на «Кронштадт» в течение ближайших двух часов. Перегрузки будут максимально снижены.

— Ох, не я тебя проектировал! Где погрузчик, зануда?

— Перед вами.

Меня легонько ткнул в плечо вынырнувший из шлюза андроид, прежде спокойно почивавший в криогенной капсуле.

— Здравствуй, Сергей. Меня зовут Сигурд, это личное имя. Чем помочь?

«Ах ты сволочь! — Данная мысль относилась к „Францу-Иосифу“. — Считаешь себя центром Вселенной? Ну посмотрим, чья возьмет!»

— Вот эту коробку отнесешь на борт? — Я указал на серый контейнер. — Она тяжелая.

— Какие проблемы! — Синтетик усмехнулся и поднял ящик, словно пушинку. — Где разместить?

— Наверху. Буду сам приглядывать, мало ли…

— Ладненько. Тебе кофе с бутербродами сделать потом?

Я онемел. Сигурд вполне по-человечески ухмыльнулся и унес контейнер в комфортабельные глубины корабля.

Если хотите получить полный набор острых ощущений, попробуйте как-нибудь совершить прыжок через Лабиринт на сравнительно небольшое расстояние в двадцать-тридцать астрономических единиц. Незабываемые впечатления гарантированы.

Что бы там ни говорил «Франц-Иосиф» о снижении перегрузок внутренними силовыми полями корабля, оберегающими хрупкое человеческое тело, в момент входа в Лабиринт мне показалось, что некий великан решил размазать меня по креслу будто масло по куску хлеба. Добавим сюда прочие стандартные эффекты в виде приступа тошноты, мгновенной дезориентации и гудения в ушах. Мы находились в искривленном пространстве лишь одно мгновение, но я с трудом удержал в себе легкую закуску, которой снабдил меня Сигурд. Предупреждали ведь — нельзя есть перед прыжком!

Точка выхода находилась в половине астроединицы от Земли, на торможение и маневры сближения должно было уйти около сорока минут. Самое время поближе познакомиться с «входящим в стандартный комплект» андроидом — чует мое сердце, с этим синтетиком мне придется общаться долго, надо бы узнать, на что он способен.

Сразу выяснилось, что программа общения, заложенная в Сигурда, весьма нестандартна. Удав и в этом случае решил соригинальничать. Никакой привычной чопорности в андроиде не наблюдалось, вел он себя как мальчишка, речь пересыпана сленгом и обычными разговорными оборотами, принятыми только среди людей. По сравнению с Сигурдом компьютер «Франца» выглядел просто-напросто старым пнем, вылезшим прямиком из викторианской эпохи.

— А почему у вас всех имена или германские, или скандинавские? — спросил я, пытаясь загнать обратно подкативший к горлу скользкий комок, образовавшийся после пространственного прыжка. Впереди, за обзорными окнами кабины, сияли звезды. Андроид устроился в кресле второго пилота.

— Надо сказать спасибо Лолите, — ответил Сигурд. — Ты ведь с ней знаком? Девочка в восторге от древнеисландских и норвежских саг, может цитировать Снорри Стурлуссона в оригинале. Так что наше маленькое семейство состоит только из Сигурдов, Олафов, Бьорнов и прочих лиц скандинавской национальности.

— И много вас?

— Тип «Эрвин» — одиннадцать искусственных людей, «Эрвин-II» — восемь.

— Не комплексуешь в присутствии человека обыкновенного?

— А чего мне комплексовать? По большому счету мы с тобой отличаемся только физиологией и строением организма. Мыслительные принципы те же, хотя объем информации, которую я могу усвоить, значительно больше.

— Разговаривал я тут с… в общем, с искусственными разумами «Птолемея». Жаловались, что им тяжело общаться с человеком, какое-то «медленное время»… У тебя тоже с этим трудности?

— Представь себе, нет. Соображаю я быстрее человека, но живу во времени реальном. ИР «Птолемея» совершенно другой, иная ветвь машинного интеллекта. Моя основная задача — помогать человеку и не доставлять ему никаких проблем. В том числе, проблем с общением.

— Это у тебя хорошо получается, — фыркнул я и тотчас отвлекся: на приборной панели за штурвалом начал мигать красный сигнал. — Франц-Иосиф, что стряслось?

— Опасное сближение с искусственным объектом, — ответил корабль и создал трехмерную голограмму. Нам в хвост с разворота заходили три небольших челнока. — Патрульные истребители ВКС Соединенных Штатов Америки «Меркурий-900», наш сигнал государственной идентификации ими принят.

— Тогда какого хрена им нужно? — Я выглянул в боковой иллюминатор. Точно, поравнялись с «Францем-Иосифом», летят совсем рядом, метрах в пятидесяти. Легкие двухместные истребители, похожие на арбалетную стрелу, на стабилизаторах отчетливо различим значок эскадры «Вепрь» — черная кабанья башка в золотом поле. Значит, вылетели с базы на станции «Гэйтуэй».

— С их стороны никаких нарушений международного законодательства, — нарочно нудным голосом прокомментировал «Франц-Иосиф». — Они просто идут параллельным курсом. Минутку… Я только что получил официальный запрос о несоответствии опознавательных знаков на моем борту идентификационному коду.

— Это серьезное преступление? — фыркнул я, вспомнив, что корабль доселе украшен ликторскими связками Удава. — Пошли их в жопу от моего имени.

— На каждом судне, принадлежащем флотам определенных стран, должны иметься оговоренные соглашениями символы государственной принадлежности, — невозмутимо ответил корабль. — Пункт сто второй договора от 2117 года. Формально мы допустили нарушение. Они предлагают сопроводить нас до «Гэйтуэя», где следует пройти стандартную процедуру досмотра. Отмечу, что ранее прецедентов задержания и досмотра судов по обвинению в нарушении данного пункта не было…

— Понятно. Америкосы жаждут посмотреть на новшество поближе. Видимо, засекли «Бонапарта» и «Карла Великого», когда те подходили к «Кронштадту», и очень заинтересовались. Но мы ведь не доставим им такого удовольствия, верно?

— Предлагаю похулиганить, — вмешался Сигурд. — Стрелять они все равно не начнут — это пиратство, будет грандиозный скандал. Франц-Иосиф, переключись на ручное управление!

— Я выполняю только распоряжения человека, — сварливо ответствовал корабль. — Кроме того…

— Переключись, — ласково посоветовал я. — Это приказ.

Динамики над моей головой издали звук, очень похожий на вздох.

Сигурд щелкнул кнопкой на ручке своего кресла, сиденье сдвинулось ближе к штурвалу. Я машинально пристегнул ремни безопасности.

Я имею достаточно четкое представление о возможностях малых рейдеров типа «Цезарь», но Сигурд доказал, что мои знания далеки от совершенства. Начались бешеные финты, с перегрузками до 15 g, компенсировавшиеся силовыми полями корабля и почти неощутимыми человеком. Резкое ускорение, потом корабль сбрасывает скорость, истребители исчезают далеко впереди, разворачиваются, снова идут к нам. «Франц-Иосиф» уходит в сторону на форсаже, отрывается почти на пятьдесят тысяч километров…

— Хватит безобразничать. — Я вдруг услышал знакомый голос. На мониторе приемника Планка вдруг появилось аристократическое лицо адмирала Бибирева. Его высокопревосходительство улыбался самым ехидным манером. — Мы «ведем» вас непосредственно от точки выхода, выслан почетный эскорт в виде миноносца «Севастополь», если уж вы настолько испугались трех америкашек… Все наиграться не можете?