Число зверя - Хайнлайн Роберт Энсон

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153

– Вас понял. Джейк, тебе Ая нужна?

– Ну, может быть… Указать курс по большому кругу и расстояние по хорде. А можно просто подняться повыше – и планирующим полетом на северо-восток. Живописный маршрут.

Тетя Хильда повернулась ко мне:

– Фотоаппарат готов, Дити?

– Да. Осталось три кадра, – добавила я, – у нас есть еще три коробки пленки, но когда они кончатся, то все.

– Расходуй осмотрительно.

В следующее мгновение мы уже находились в свободном падении над Аризоной, еще через мгновение – над Британскими островами, затем легли на воздух, затем вошли в пике, и Зебадия крикнул:

– Следующая остановка – Тауэр!

Я отсняла отличный кадр: Тауэр и правое ухо Зебадии.

– Генерал, вы ничего не хотели бы сфотографировать здесь? Или где-нибудь еще?

Генерал был настолько потрясен происходящим, что не сразу ответил. В конце концов он пробормотал:

– Есть одно местечко милях в двадцати к северу отсюда… Загородное имение. Не могли бы мы…

– Возьми управление, Дити, – сказала тетя Хильда.

– Есть, капитан. АЯ, ПРЫГ. Папа, Зебадия, дайте три минимума на север. Выполнять по усмотрению.

– Узнаете местность, Берти? – спросила я через некоторое время.

– Э-э… пока нет.

– Папа, можно бинокль?

Папа передал бинокль на заднее сиденье, я вручила его Берти. Он настроил его и занялся поиском ориентиров, между тем как Зебадия делал широкие крути, экономя запас высоты.

– Вот оно! – воскликнул вдруг Берти.

– Где оно? – спросила я. – И что оно такое?

– Вон тот большой дом справа по курсу. Нет, теперь уже впереди!

Я увидела его: настоящая английская усадьба. Чтобы иметь такие лужайки, нужно стадо овец и четыре столетия.

– Вон то, да? – уточнил Зебадия. – Направляюсь прямо туда по пушечному прицелу.

– Это, именно это, сэр! Дити, мне бы и правда хотелось сделать снимок.

– Я постараюсь.

– Внимание, – произнесла Ая. – Напоминание для генерала Смайз-Карстейрза: «Поеду, поеду, – подумала мама, – и буду к обеду назад».

– Тетя Хильда, Берти, у нас есть небольшой запас времени, я позаботилась. Будем снимать! Зебадия, спустись как можно ближе, потом прыгай вверх, но предупреди меня. Хочу снять крупным планом.

– Пора, Дити! – Я нажала на затвор, и Зебадия поднял нас в космос.

Берти вдохнул.

– Мой дом… Я уже не надеялся увидеть его снова.

– Я поняла, что это ваш дом, – мягко сказала тетя Хильда. – Потому что у вас было такое же выражение лица, как у нас, когда мы смотрели на тот кратер, где раньше было Гнездышко. Но ведь вы еще увидите его когда-нибудь, разве нет? Когда истекает срок вашей службы на Марсе?

– Все дело в здоровье, – объяснил Берти. – Я имею в виду здоровье леди Гер… Бетти.

Папа обернулся назад:

– Берти, мы можем попробовать снова. Ну, подумаешь, опоздаем на несколько минут, зато вы еще раз увидите свое родовое гнездо.

– Берти пока не опаздывает, папа. Можно даже вот что сделать. Та лужайка очень ровная и просторная в половину плаца перед Имперским Дворцом. Берти, мы могли бы там приземлиться.

– Готов обеспечить скользящую посадку, – подтвердил Зеб. – Хотя вообще-то Дити разработала другой метод, еще лучше.

– Нет, – отрывисто вымолвил Берти. – Спасибо, Дити. Спасибо вам всем. Джейк. Зеб. Капитан Хильда. Я никогда не забуду этот день. Но надо знать меру. – По его щекам текли слезы, но он не обращал на них внимания.

Тетя Хильда достала из сумочки бумажную салфетку и вытерла ему лицо. Обхватив левой рукой его шею, она притянула его голову к своей и поцеловала его. Она не стала интересоваться, видит ли это папа (он видел), просто поцеловала, и все.

– Дити, дай-ка мне бинокль, – сказал папа.

– Вот он, папа. Ты что-нибудь увидел?

– Хочу, насколько возможно, полюбоваться доброй старой Англией, я-то уж точно больше ее никогда не увижу. Друзья мои, мы больше не будем наведываться в Гнездышко, это вредно для нашего здоровья. Пока что пускай Зеб ведет машину, а вы обе постарайтесь утешить нашего гостя и поднять ему настроение…

– Только не забудьте потом стереть губную помаду.

– Отставить, Зеб. Ты не наблюдателен: наши девушки не накрашены. Опоздать не страшно: без Берти все равно не начнут. Но не может же губернатор появиться на официальном торжестве с опухшими глазами и следами от слез на воротничке. Мы обязаны вернуть его в таком же отличном состоянии, в каком получили.

Иногда я бываю просто в восторге от папы.

И от своего мужа тоже.

Я обхватила Берти обеими руками, но в этом не было нужды: он не собирался убегать от нас. Восстановительная терапия заняла три минуты сорок три секунды, и я точно знаю, что к концу этих двухсот двадцати трех секунд Берти уже не тосковал по дому и не сокрушался об утраченных возможностях: его боевой дух был на высоте. Когда он целовал меня в последний раз, он без слов дал мне понять, что мне не следовало бы оставаться с ним наедине, если у меня нет серьезных намерений.

Я мысленно взяла это на заметку. А также решила спросить Хильду, не получила ли она такое же предупреждение. Но тут же решила не спрашивать. Во-первых, не было никакого сомнения, что получила, а во-вторых, я же знаю, что она соврала бы мне, если бы нашла это нужным.

Я все жду, когда Хильдочка попросит меня помочь ей в тайных проделках. Это будет означать, что ко мне наконец-то относятся не как к дочурке Джейн, а как относились к самой Джейн, то есть с полным доверием. И я наконец избавлюсь от последних остатков своей позорной ревности – ведь я до сих пор страдаю за свою любимую маму Джейн.

Я достала из сумочки зеркальце, посмотрелась в него, убедилась, что никаких нежелательных следов нет, дождалась, пока они оторвутся друг от друга – на их лицах тоже не было следов.

– Дити, – сказал Берти, – могу я получить эти фотографии на память о том, какой необыкновенный сегодня был день?

– Разумеется. АЯ, ПЛАЦ. Все три ваши: снимались специально для вас.

Мы успели точно вовремя.

Три часа спустя я сидела по самые сосочки в изумительной ванне, горячей, пенистой, такой большой, что в ней можно было утонуть, но я не утонула бы, потому что напротив в той же ванне, только по плечи, сидела Хильдочка. Мы перебирали события дня и прихорашивались в преддверии ужина. Ну, по крайней мере чистились.

Хильда сказала:

– Дити, говорю тебе три раза. Бетти страдает заболеванием, которое легче переносится в условиях Марса.

– То есть при тяготении ноль тридцать восемь «g» она не так сильно ушибется, если упадет? Да… Что было в том чайнике, к которому больше никто не притронулся? Шанель номер пять?

– Лекарство. От нервов.

– Па-анятно. Можно было бы и раньше догадаться, но ты же понимаешь: она приветливая, как щенок, она щедрая, и вообще она хозяйка, а мы гости… Жаль, конечно, что у нее такая постыдная болезнь, но зато ей повезло с мужем, он так ее любит, что навсегда расстался с родиной, лишь бы она могла жить при низком тяготении. Берти настоящий мужчина.

– А что ему светит на родине? У его старшего брата есть сыновья, титул и поместье Берти унаследовать не может. В армии он больших чинов не достигнет, а генерал-губернатор – начальник над всеми и каждым, он здесь представляет государя.

– Я думала, что такое право дается только вице-королям.

– Если верить Скриппи, он и есть самый настоящий вице-король – во всяком случае, в отношениях с русскими. Но скажи, обратила ты внимание, какая тут униформа у горничных?

– Я обращала внимание больше на пирожные. Ну, какая: белые передники, белые наколки, простые платья, темно-синие или черные, на них какие-то стрелы.

– «Широкие стрелы», Дити.

– Что-что? О чем ты?

– Британское правительственное клеймо. В этой вселенной Австралия принадлежит голландцам, и британских преступников туда не отправляют. Держись, а то утонешь: их отправляют сюда. Это не просто колония, это исправительная колония.

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153