Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр
— Привет еще раз. Что…
Договорить не успели. Эрвин обернулся — резко, брызнула мелкая галька из-под каблука. Сморгнул два раза. Да так и застыл, раскрыв рот. Пропала неизменная коса, знакомые волосы — разлетелись, легли свободно на плечи. Ласковой черной волной. Алое, переливающееся перо за ухом. И куртка на тонких плечах — уже туземная, охряная, с бахромой, расшитая по швам тонким, мерцающим бисером.
— Так и думала, что не узнаешь, — сказала ему Ирина, откровенно смеясь… Глаза поймали свет звезд, отразили — лукаво и весело.
…и улыбка ее — звездный свет, зубы — белый жемчуг на алом….
— Откуда? — тихо спросил он, собрав, наконец, дыхание.
— Миа подарила. Пока мы бродили — она как раз с местными договаривалась. У них тут неплохой швейный цех.
— Красиво, — только и выговорил Эрвин. И выругал сам себя. Таким бледным и несущественным показалось слетевшее с губ слово.
— Не то слово. Спасибо ей, — улыбнулась Ирина еще раз…
… Пламень рыжий взметнулся от ее глаз, стрельнув теплыми искрами в небо…
— Нет, ты посмотри… улыбнулась она… Вскинула руки, притопнула, повернулась на каблуках, подняв руки к чернеющему звездному небу.
…. Черные волосы хлестнули Эрвину по груди. Вихрем. Черным ветром, пряным от дыма походных костров. Взметнулись, поймав с неба нежную Спику и сердитый, огненный Альдебаран. Поймав, запутав и уложив их блеск на перо за ухом…
А рукав куртки — из кожи, мягкой, словно шелковой, тепло щекочащей пальцы. Мелким ворсом, каплями бисера. И теплой, доверчиво бьющейся под пальцами жилой. И не заметил, как взял ее руку своей. Хотел отдернуть… Но…. Пальцы будто прикипели, запутались в бахроме. И Ирина придержала его руку своей — так, что разом вылетели из головы странные, скребущие изнутри затылок мысли…
«Я будто забыл что-то важное».
Ирина улыбнулась опять, Мысль сгинула прочь, улетела вспугнутой птицей. Она взяла его за рукав.
— Пошли, Эрвин. У людей праздник.
И впрямь — площадь перед собором звенела музыкой голосов и звоном стаканов. Песни летели ввысь — одна за другой, гортанные, звенящие монистами голоса взмывались, отражаясь эхом обратно вниз от каменных стен и звенящего, звездного неба.
— Что за праздник то? — спросил он, аккуратно, собирая разлетевшиеся звенящими брызгами мысли.
— Алый цвет почернел, — сказала она на полном серьезе. Будто понятно все. Потом поправилась:
— Ой… — сказала она, сообразив, как дико звучат ее слова в переводе на грубое земное наречие, — и не знаю я. Просто… Когда цветок черный — собирать нельзя, у людей отдых.
— Почему?
Над ним засмеялись — звонким туземным смехом, мелодией колокольчиков — из за спины. Туземная девчушка лет… Эрвин даже вспомнил ее — не по имени. Старшая дочь местного кузнеца, он видел ее, когда они с Мией сдавали БТР на профилактику. Высокие скулы, яркие, сверкающие звездным светом глаза. И цветок в волосах — нежный, розовый, из тех, что росли, обвивая иконы светлого лика.
Туземка разразилась потоком мелодичных фраз. Засмеялась. Ирина вспыхнула. Эрвин не понял ничерта. Просто — повернулся к туземке спиной, улыбнулся Ирине, поймал взглядом свет карих глаз и сказал:
— Ну, раз так — пошли праздновать.
И они пошли. По площади звеневшей на сотню голосов. Мимо чинно выпивавшего за столом председателя и старого Яго. Эви махнула им. Прозвенели мониста. Третьим сидел отец Вениамин — он погрозил Эви пальцем, улыбнулся шутке, вздохнул.
Ладонь Иры в руке — теплая, легкая. Садится за стол — надо выпустить а не хотелось… Ничего не хотелось, разве что… Звенел окруженный стайкой туземок рояль, среди зеркальных лиц — белое, улыбающееся. Местные окружили Станислава, взяли вместе с роялем в плен. Мелодия сменяла мелодию — быстро, под веселый смех.
— Потанцуем?
Музыкой в тон — простые слова в ответ:
— А давай. Только… только я местных танцев не знаю..
Но Эрвин уже загорелся. Развернулся на каблуках, на миг отклеился от Ирины, шагнул к импровизированному оркестру.
— Девочки, милые, а слабо на звездный манер сыграть?
В ответ — россыпь улыбок и звенящих показным возмущением голосов:
— Нам? Слабо? Мелодию давай, увидишь как нам слабо, звездный…
«Опс, — Эрвин с запозданием сообразил, что попал. То что плясали у них — дома, на съездах на крутом берегу Новой Лиговки — вряд-ли знала Ирина. А тому, что учила Ирина в доме у отца он и подавно не знал. Разве что…»
— Ты знаешь южный напев? Тот, что в горах Семицветья танцуют?
«На свадьбах… — додумал Эрвин фразу. Мысль была кривая, опасная. Но звезды в небе — так маняще ярки, — К черту».
И просто кивнул. Ирине большего было не надо — улыбнулась, засмеялась внезапно — чему-то своему, грудным, переливающимся музыкой смехом. Потащила в круг. Звезды сверкнули в его глаза, отражаясь вихрем в зеркальных лицах.
Эрвин весь подобрался, развернул плечи, встал — в струнку прямой, страшный, с откинутой назад головой. Собрал руки на поясе. И вывел — хрипло, одним горлом — первые такты.
Местные подхватили. Мелодия потекла… Рваная, резкая, звенящая бубном на всплесках и протяжная, томительная — на редких, как в стремительной горной реке переливах. Шаг. Другой. Упрямо и прочно — лишь галька брызжет из-под ноги. Разворот. С прыжка всем корпусом. Пробили о грунт флотские сапоги — раскатом, грозной, тяжелой поступью. А Ирина всплеснула тонкими ладонями, плеснула в глаза бахромой и пошла — раскинув руки — в круг, выбивая звонкую дробь каблуками маленьких флотских ботинок…
.. И раскинутые руки ее изящны, как крылья, поступь легка и шаг такой — будто летит, а не кружится в танце…
… Птицей на вольном ветру. Грозовом черном ветру, крыльями парят вольные, летящие волною волосы…
«…Ойся ты ойся, ты ж меня не бойся…» — вытягивало горло древний напев. В глазах у Ирины — шальное веселье и звездный, заливистый свет:
«Боятся? Тебя? — пробили по земле каблуки, — Ты высок как склала, страшен и гремишь на ходу, точно Сотрясатель. А я — птичка. Озорная мелкая птичка. Но почему-то не хочу бояться тебя. Совсем….»
— …я ж тебя не трону, ты не беспокойся….
Хорошая песня, но что за дурные слова… а если наоборот?
… Скала укроешь птичку? Ей хорошо на твоей груди…
Всплеснула музыка, взлетели в небо высокие рукава — поворот, резкий, на каблуках. Взметнулась вверх волосы, птичьими крыльями заплескалась в глазах бахрома. Пряный, кружащий голову дух хлестнул по ноздрям. Ирина повернулась, лукаво сверкнув на Эрвина глазами, прянула, прижалась вдруг к нему спиной на мгновение. Спиной — о грудь, Эрвину почудилось, что он слышит биение сердца. Звонко, в такт мелодии танца. Черное марево — по глазам. На миг, на один краткий миг, потом Ирина разорвала контакт и пошла опять вокруг — под музыку, в такт, улыбаясь. Звездный свет тек с ее глаз — пьяным, сводящим с ума потоком. Пьяным, хоть и не пил.
«.. я забыл что-то важное…»
Опять стукнула в голову мысль. Помнить бы еще — что. Эрвин стрельнул глазами по сторонам — аккуратно. Заставил себя — сейчас было больно терять Ирину из вида. Слева в глубине толпы. Движение, глухое, неясное. Какой-то долговязый туземный парень, и старая карга. Ругались должно быть — грубо, голоса клокотали вдали, ломая ритм и мелодию танца. Карга шипела, тыча пальцем в их сторону.
Вспомнился отец Вениамин.
«Должно быть бабка — тот самый халявщик и есть, — внезапно подумал он, — Ну ее, весь праздник испортит».
Не хотелось, до слез. Шаг вперед. Аккуратно поймать под руку счастливую, но уже немного запыхавшуюся Ирину, придержать, шепнуть тихо на ухо.
Первое, что пришло в голову:
— Пошли, покатаемся.
Бэха оказалась рядом, словно по волшебству. Мотор уже заведен и за рулем — тихая, незаметная сейчас Миа. Ирина почему-то полезла на место стрелка. Они с Эрвином там столкнулись плечами, да так и остались сидеть, оба — веселые, пьяные друг от друга. Бэха тронулась — плавно, почти неслышно. Огни на башнях мигнули зеленым им вслед. На волнорезе вились, трепетали по ветру праздничные, белые ленты.
Похожие книги на "Культурные особенности (СИ)", Зарубин Александр
Зарубин Александр читать все книги автора по порядку
Зарубин Александр - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.