Луна жестко стелет - Хайнлайн Роберт Энсон
– Но я это запомню. Я тебе очень благодарна, но я к подачкам не привыкла. Я вольняшка-одиночка.
– Поздравляю. И не сомневался.
– А ты тоже не злись. Ты мужик что надо, я таких уважаю. Хорошо, что ты за нас.
– Вовсе я не за вас.
– То есть как это?
– Остынь. Я не за Вертухая. Но не скажу, чтобы Мизинчик, упокой готт его благородную душу, постоянно мне снился. Нежизненная у вас программа.
– Но, Манни, ты не понял. Если мы все…
– Вай, не надо. Хватит политики. Я устал и есть хочу. Ты когда в последний раз ела?
– О господи! – она вдруг сделалась маленькая, молоденькая, усталая. – Не помню. По-моему, в вертокате. Шлемный рацион.
– Что бы ты сказала насчет филе по-канзасски, с кровью, с жареной картошечкой, плюс соус Тихо, зелень и кофеёк? А перед этим глоточек?
– Божественно!
– И я про то же. Но в этот час в этой дыре нам крупно повезет, если сыщутся хлорелльные щи и сосисочный фарш. Что будешь пить?
– Всё равно. Хоть спиртягу.
– Окей.
Подошел к автоподатчику, нажал кнопку.
– Меню, пожалуйста.
Он сработал, и я выбрал пару отбивных с гарниром, две порции яблочного пирога со взбитыми сливками, полбанки и ледок. Пометил.
– Как, думаешь, ванну принять успею?
– Валяй. Ароматней будешь.
– Всё тело чешется. Двенадцать часов в гермоскафе – и ты провонял бы. Вертокат жуткий попался. Я скоренько.
– Секундочку, Вай. А эта штука не смоется? Она тебе еще понадобится при отъезде, как ни кинь, куда ни сунься.
– Само собой. Но ты купил втрое, чем я пользуюсь. Извини, Манни. Когда я езжу по этим делам, обычно беру с собой запас. Разное бывает. Как нынче вечером, хотя нынче уж вовсе не в дугу. Но тут времени не было, капсулу пропустила и чуть не пропустила вертокат.
– Раз так, объявляется генеральный мокрый драй.
– Йессэр, капитан. Спинку мне тереть без надобности, но дверь я не закрою, поболтать охота. Просто ради компании, не сочти за приглашение.
– Делай, как знаешь. Я с женщиной не в первый раз.
– А она дрожит, бедняжка.
Вай улыбнулась, снова ткнула меня кулачком под ребро, сурово ткнула, вошла и приступила.
– Манни, может, ты вперед меня? Для этой смази мне и после тебя сойдет, а тебе меньше вонять будет.
– Дорогуша, вода без ограничений. Лей, не жалей.
– Какой кайф! Дома я одной водой пользуюсь три дня подряд, – она засвистела от тихого счастья. – Манни, ты такой богатый?
– Не богатый, но не плачу.
Звякнул податчик. Я отозвался, заделал два мартини, водку со льдом, ей подал ейный, сглотнул свой и сел, где не видно. Да и зрелища не предвиделось: она была по шею в мыльной пене, пьяная от счастья.
– Чтоб жизнь была полная чаша! – произнес я.
– И тебе того же, Манни. Твоя медицина мне в самую точку.
Помолчала и спросила:
– Манни, ты женатик, йа?
– Да. А что, видно?
– Без очков. С женщиной вежлив, без напряга, не заискиваешь. Значит, женатик, причем давно. Дети есть?
– Семнадцать на четверых.
– Кодла?
– Цепочка. Приняли в четырнадцать, я пятый из девяти. Так что номинально семнадцать детей. Большая семья.
– Должно быть, чудно. У нас в Гонконге цепочек мало, мне редко случалось видеть. Всё кодлы, кучки, полиандрии хватает, а цепочки никак не прививаются.
– Не «должно быть», а просто «чудно». Цепочке почти сто лет. Восходит к Джонсон-сити и первым этапникам. Двадцать одна связь, нынче девять актуальных, разводов не было. Когда наши потомки и всякая родня съезжаются на именины или на свадьбу – это же сумасшедший дом! Детей, конечно, больше, чем семнадцать, но тех, кто женился, мы уже за детей не считаем, а то бы я имел детишек, что мне в дедушки годятся. Живем славно, никакого принуждения. Возьмем, например, меня. Никто не гавкает и не названивает, если меня неделю нету. Появляюсь – мне рады. В цепочках разводы – редкость. Прикажешь желать добра от добра?
– Не прикажу. Меняетесь? И как часто?
– Не оговорено. Как придется. В прошлом году был обмен вплоть до самых старших. Мы женились на девчонке, когда потребовался мальчик. Но не просто так потребовался.
– То есть как именно?
– Моя самая младшая жена – внучка самых старших мужа и жены. По крайней мере, «Мамина», – старшую мужья зовут «Мамой», иногда «Ми-ми», – и, возможно, дедова, но другим женам не родня. Так что не было препятствий жениться, не было даже кровного родства, обычного в других марьяжах. Ни-ни, нихьт, чистый ноль. Людмила росла у нас в семье, потому что матушка завела ее до нас, а потом переехала вместе с ней к нам из Новолена. Подросла, время замуж выдавать, а она и слышать не хочет насчет уйти из семьи. Плакала, просила, не знаю как, сделать для нее исключение. Ну, мы и сделали. Дед в этом смысле уже не считается, он женщинами интересуется не прикладным манером, а чисто галантно. По старшинству провел с ней свадебную ночь, но для ради формы. Дело сделал второй муж, Грег, а мы с Гансом что, не люди? Вот и поменялись. Людочка – прелесть, сейчас ей пятнадцать, в первый раз беременна.
– От тебя?
– По-моему, от Грега. А может, и от меня, но вряд ли. Я в Новоленинграде вкалывал. Скорее всего, от Грега, если только Милочка со стороны не поимела. Но уж это-то навряд ли, она девочка домашняя. И повариха великолепная.
Звякнул податчик. Я похлопотал, расставил стол, откинул креслица, расплатился, отослал податчик.
– Слушай, еду свиньям отдадим?
– Иду-иду! Мне накраситься?
– Иди как мама родила, мочи нет больше ждать.
– Он заждался, многоженец! Секундочку! В темпе вышла, опять блондиночка, мокрые волосы зачесаны. Своего черного не надела, была в красном, что я купил. Красное ей шло. Села, сняла крышки с еды.
– Ну, ты даешь! Манни, а на мне твоя семья не женится? Ты же чудо-юдо-сват!
– Я спрошу. Консенсус требуется.
– Пока что не толпитесь.
Подхватила прибор, делом занялась. Тысячей калорий позже заговорила:
– Я тебе сказала, я вольняшка-одиночка. Не всегда так было.
Я ждал. Женщины говорят, когда захотят. Или молчат.
– Когда мне было пятнадцать, я вышла за двух близняшек, им было по тридцать, и я была жутко счастливая.
Повертела, что было на тарелке, и, похоже, переменила тему.
– Манни, насчет желания войти в вашу семью – это так, звон. Можешь меня не бояться. Если я когда-нибудь выйду замуж еще раз, – непохоже, но я в принципе не против, – то за одного мужика, как у эрзликов. Не пойми так, что запру и стану стеречь. По-моему, неважно, где мужик ест ленч, если на обед домой приходит. Я постаралась бы, чтобы он был счастлив.
– С близнецами не заладилось?
– Не из той оперы. Я забеременела, мы все трое так радовались, я родила, да такого урода, что пришлось ликвиднуть. Они на меня зла не поимели, но я сумела прочесть анамнез. Взяла развод, стерилизовалась, переехала из Новолена в Гонконг и начала заново как вольняшка-одиночка.
– А не переборщила? Такое бывает чаще из-за мужиков, чем из-за женщин. У мужиков экспозиция намного больше.
– Со мной иначе. Нам это высчитала лучший генетик-математик в Новоленинграде., одна из лучших в Совсоюзе, пока не сцапали. Я знаю, что со мной произошло. Я была из добровольцев, то есть, моя мама, мне тогда было пять лет. Отца этапировали, мама решала лететь с ним и меня взяла. А было предупреждение насчет солнечной бури, но пилот решил, что успеет. А может, наплевал: он-то кибер. И он успел, но нас прихватило на грунте, – вот из-за этого-то я и полезла потом в политику, – нас четыре часа проманежили, прежде чем разрешили покинуть борт. Главлуна волокиту развела, наверное, кто-то себя поберег. Я маленькая была, не знала. Зато уже не маленькая была, когда расчет показал, что родила урода из-за Главлуны: ей плевать было, что с нами, отверженными, стрясется.
– Не «плевать было», а «плевать всегда». Но, Ваечка, по-моему, ты перегнула. Ну, получила ты радиационное поражение, так не только генетики в этом разбираются. У тебя была поврежденная яйцеклетка. Но это не значит, что следующая тоже повреждена. Статистически это маловероятно.
Похожие книги на "Луна жестко стелет", Хайнлайн Роберт Энсон
Хайнлайн Роберт Энсон читать все книги автора по порядку
Хайнлайн Роберт Энсон - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.