Творцы миров - Никитин Юрий Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104

Где-то слышал эти имена, мелькнуло в голове. Кто-то из наших говорил как о достопримечательности баймы…

Всю эту странную демонстрацию вытеснили ко мне на тротуар. По проезжей части поползли автомобили, все сигналили, вспыхивали блицы фотоаппаратов. Толпа ко мне оказалась слишком близко, хотя ее и сдерживали, меня стало подташнивать от гнилостного запаха. Я морщился и задерживал дыхание.

– Ну и что? – спросил я сквозь зубы, стараясь не дышать глубоко.

– Мы, – продолжил он громче визгливым, как скрежещущая по асфальту жестяная банка, – нетрадиционное меньшинство, которое отстояло свои законные и неотъемлемые права быть трахаемыми мужчинами в этом мире. Теперь настаиваем, чтобы эти высшие достижения цивилизации и культуры были перенесены… или отражены… в Реальном Мире!

Я обалдело помолчал, спросил тупенько:

– А ваш клан… Вендженс… он что, из этих… нетрадиционных?

Он поморщился:

– Пока не весь. Трое-четверо пока еще традиционные, но мы их уломаем. Но дело не в этом…

– А в чем?

Торквемада сказал жарко:

– В Реальном Мире не предусмотрены совокупления с мужчинами! А мы настаиваем, чтобы нас трахали, чтобы мы могли обслуживать мужчин оральным сексом, чтобы нас били и обращались как с женщинами, как с грязными шлюхами…

– Э-э, – сказал я предостерегающе, – по-моему, вы торопите события. Настоящий, в смысле, разносторонний секс только с семидесятого лэвела, а в игре пока ни один человек еще не достиг даже шестидесятого!

В толпе, сжатой омоновцами, раздались возмущенные вопли. Меня буквально прижимали к двери. Я боролся с тошнотой, этот Торквемада в жизни не чистил зубы, из его рта воняет хуже, чем из помойного ведра, которое не выносили с полгода. Я чуть не потерял сознание, когда он дохнул на меня со словами:

– Мы читали проспект и мануал!.. Там только традиционные виды секса!.. А это оскорбительно для высоких культур, ибо только когда меня дерут в зад, я чувствую достижения нашей цивилизации и сравнительно высокой культуры!

Второй, который в женском платье и с большим кольцом в носу, промычал тупенько:

– И я… когда я обслуживаю мужчин… это… вижу культуру.

Я вздохнул.

– Вы тоже из Вендженс?

– Да, – ответил он гордо. – Я тоже дарк авенджер, меня там зовут JustWarrior. Здесь я могу это… ну… орально-генитальным способом, а в игре – нет… Мы добиваемся прав и культуры!

Господи, и это существо о культуре, мелькнула бешеная мысль. Гиммлер при слове «культура» хватался за пистолет, а я бы и от пулемета не отказался. Наверное, к Гиммлеру в офис ломились такие же?

– Хорошо, – сказал я, – ваши пожелания я передам разработчикам. А они посмотрят, смогут ли воплотить такое в… жизнь.

Торквемада завопил:

– Не в жизнь, а в байму!.. В жизни нас постоянно трахают, здесь культура на сравнительной, да, а в байме еще нет этих признаков культуры!

– Я все передам, – пообещал я и, толкнув вращающуюся дверь, вернулся в холл. За мной попытались проникнуть Торквемада и Джаст, но бдительно наблюдавший за происходящим швейцар мгновенно заблокировал дверь. Гомосек и трансвестит попали в ловушку, бешено стучали, кривлялись и что-то орали, но звуконепроницаемые стекла и ювелирная подгонка двери не пропустили ни звука.

Омоновцы, обрадованные хоть каким-то нарушением, воспрянули духом и принялись с великим удовольствием лупить извращенцев. Самых нелепо одетых забрасывали в хищно распахнувшие двери жутковатого вида автобусы. За омоновцами бежали эти, в женских платьях, и умоляли ударить еще, это ж так приятно, когда бьет сильный грубый мужчина…

Обалдевшие омоновцы знаками велели швейцару разблокировать двери, вытащили Торквемаду и JustWarrior'a, помесили на асфальте малость сапогами, но те визжали от восторга, целовали сапоги и просили еще, еще, еще… Наконец омоновцы вкинули их с размаху в распахнутые двери автобуса, сами запрыгнули следом и отбыли с задержанными.

Я поднялся на свой этаж. Меня встречали в коридоре, морды испуганные, как у кроликов, зато глаза вытаращенные, словно у раков в кипятке.

– Ну что, шеф?

– Что это было?

Я сказал устало:

– Все в офис! Еще одна проблема… Мы вообще-то собирались охватить своей баймой весь мир. Так что надо учитывать все запросы…

Скоффин ахнул, сделал большие глаза.

– Шеф, от тебя ли такое слышу?

Я покачал головой:

– Ты не учел, что это не простая игра, а онлайновая. А в байме не только НПС, но и живые игроки. Те самые, что на улице пройдут мимо целующихся мужиков и слова не скажут, а в игре тут же выхватят меч и зарубят обоих. Возможно, ты забыл, что в игре мы все анонимы, так что каждый выплескивает себя таким, какой он есть, а вся политкорректность и комильфо не имеет такого значения. В жизни надо улыбаться и говорить, что в однополых браках ничего страшного, все равны, и прочий бред, а в игре каждый поведет себя так… как хотел бы повести и в жизни.

Скоффин смотрел, набычившись, неприятно улыбнулся.

– Значит, и в игре они будут трахаться за плотно закрытыми дверьми?

Я пожал плечами.

– Мы не в состоянии проследить, чем они занимаются за плотно закрытыми. Может быть, еще хуже: в носу ковыряются! Пусть так и в игре, это никого не оскорбит.

Николай хохотнул:

– А если на улицы виртуального города выйдет демонстрация голых гомосеков с требованием свободы прав?

– И что? – спросил я.

– Дадим?

Я покачал головой:

– Пока что обойдемся без однополой любви. Кто захочет острых ощущений, пусть берет перса противоположного пола. Или заводит твинка и платит за него, за удовольствие надо платить.

– А успеем? Это здесь рилайфники на тротуаре стыдливо отводят взоры. А в виртуале набросятся на такую демонстрацию и быстро всех в капусту.

– А те не будут защищаться?

Я посмотрел с жалостью:

– Полагаешь, что гомосеков уже большинство?

– Ну, нет пока… Извини, упустил. Да, в байме сделают то, что хотят и не решаются в жизни.

Озадачив ядро фирмы этой странной проблемой, я взглянул на часы, охнул и, торопливо попрощавшись, отбыл. Сегодня важное заседание Союза промышленников, месяц тому меня избрали заместителем председателя, чего я, конечно, не добивался. Да и побогаче есть монстры, как вот нефтяные короли или газовые, золотые или алмазные, но были голоса даже за то, чтобы выдвинуть меня в председатели: молод, энергичен, деньги делает самым прибыльным и современным путем: создавая и совершенствуя новейшие технологии.

Я присутствовал только на самых ключевых, когда без меня уж никак не обойтись, но полезные связи к тем, кто готов, сами плывут в руки. Вокруг меня начал создаваться кружок из достаточно опытных и влиятельных предпринимателей, которые по каким-то причинам делают на меня ставку. Кое-какие деньги я вложил в их начинания, вошел в пару консорциумов, в три концерна, еще больше по их подсказкам приобрел малых фирм и, реорганизовав, заставил работать на нас.

«На нас» – это уже не крохотная группка озверевших от безденежья энтузиастов, а конгломерат из тридцати двух студий, что ориентируются на самые высокие технологии: у меня два завода по производству чипов последнего поколения и три группы разработчиков перспективного оборудования.

После одного из заседаний Союза, когда я спешил к выходу, меня перехватил располневший господин в строгом деловом костюме от Адержио.

– Володя…

– Здравствуйте, Сергей Арнольдович, – сказал я, – как здоровье, как жизнь?

Он развел руками.

– Володя, каждый год мой капитал увеличивается примерно на три-пять процентов. Этого достаточно, чтобы я находился в числе преуспевающих. И чтобы мне завидовали. Но дух захватывает, когда смотрю на твой стремительный взлет…

Я засмеялся с неловкостью.

– Ох, взлет… Из-за этого взлета не вижу, что происходит справа и слева. Вам лучше, у вас стабильность. У вас хороший надежный банк.

– Да, – согласился он, – у меня очень солидный банк.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104