Повелительница ястреба - Брэдли Мэрион Зиммер

Мечты, мечты!.. От них сжималось сердце и дух захватывало. Однако разум подсказывал, что ничего хорошего от возвращения домой ждать нельзя. Возможно, когда-нибудь, годы спустя, Ромили и рискнет появиться в «Соколиной лужайке». Но в любом случае это не будет зима, тем более середина ее, самая холодная пора, только безумец решится путешествовать в Хеллерских горах зимой. Большинство женщин, уехавших из Серайе для встречи с семьями, жили не дальше Тендары или Хали. Здесь дороги было не более семи дней.

Скоро в пустыне стали замечаться первые признаки приближающейся весны. Один денек выпадал морозный, метельный, ледяной ветер завывал на улицах городка, а наутро небо уже было совершенно чистое, огромное солнце ласково посвечивало, чуть поднявшись над горизонтом. По улицам бежали ручьи, мальчишки пускали кораблики… Ромили все чаще посещала тоска — так хотелось увидеть родные края. Там, наверное, тоже уже оттепель, дороги развезло, и в полдень в лесу отчаянно пахло теплом и прелью. Выгон перед замком, где проводились ярмарки, освободился от снега, появилась первая бархатистая травка… Лошадей скоро пустят на выгон, пусть попасутся!..

С приходом весны поползло множество слухов о перемещениях войск, о битве между армиями Каролина и Лиондри Хастура. Позже стало известно о перемирии между Каролином и Большим дворцом в Хали. В то же самое время войска свергнутого короля опять начали собираться на равнине. Ромили эти разговоры почти не интересовали. Все последние дни она занималась с новым табуном, пригнанным в Серайе с наступлением весны. Дел было по горло — теперь она вставала задолго до восхода и ложилась позже всех. Для новой партии коней необходимо было построить конюшню, и, поскольку прежнего выгона, входившего в границу участка земли, отведенного Ордену, не хватало, надо было снять еще один луг, уже за пределами участка. В полдень начиналась строевая подготовка и занятия по выездке с сестрами. Ее мир в ту пору ограничивался пределами конюшни и пастбища, самой главной заботой был уход за лошадьми и добывание корма — того, что давала эта полупустынная земля, не хватало, приходилось ждать подвоза со стороны военного лагеря… Однажды в полдень, когда Ромили с группой всадниц выехала с постоялого двора и миновала городские ворота, она заметила в поле шатры, несколько коновязей и скакунов возле них, а также вооруженных людей, снующих между палаток.

— Кто это? — удивилась девушка.

Одна из ее спутниц, которую ранним утром послали в город, чтобы купить молока и фруктов, объяснила:

— Это авангард Каролина. Они разбили здесь лагерь, ждут, пока не подойдут главные силы. Отсюда начнется новый поход на равнины Валерона. Там, как говорят, будет дано решительное сражение королю Ракхелу — Она сплюнула.

— Выходит, ты сторонница Каролина? — спросила Ромили.

— Я? Конечно! — страстно заявила сестра. — Люди Ракхела выгнали моего отца с фермы в Вензинских холмах, а землю передали дружку этого негодяя — Лиондри Хастуру. После того как нас лишили дома, умерла мама. И мой отец в армии Каролина — я бы хотела завтра съездить туда, если Клеа позволит, и попытаться разыскать его. Очень хочется повидаться, расспросить — не получил ли он весточки от наших братьев, которых тоже разбросало по миру. Плохо без родного дома, без корешка, любой ветерок несет тебя, несет… Вот и меня прибило к Ордену. Куда мне еще было идти? С братьями? Не хотелось быть им обузой… И отцу тоже… Денег у нас не было, чтобы поместить меня в приличный дом, снять угол. И где в это смутное время найдешь работу, разве что в шлюхи податься? Они в ту пору и жениха мне сыскали. Неплохой парень, однако он оказался приверженцем Лиондри и Ракхела. Ну, думаю, мне с ним по одной дорожке не гулять. Женишок затаился в своем доме как слизняк, в то время как мой отец и братья шляются по белу свету. Он что думает, война до него не доберется?

— Что ты словно оправдываешься, Марели? — успокоила ее Ромили. — Никто тебя не осуждает. — Она вспомнила свое путешествие по Хеллерам зимой, в компании с Орейном и Карло, другими пострадавшими от нового правителя изгнанниками — необузданным грубоватым Алариком (его горе было куда весомее беды Марели). — Я тоже, — добавила она, — сторонница Каролина, пусть я ничего о нем не знаю. Просто мне довелось познакомиться с людьми, которые сражаются за него. Это настоящие ребята. Если они за него, то я тоже.

Мечта о возможном отпуске была очень соблазнительна. Вот с кем бы повидаться — с Орейном, домом Карло! Где еще им быть, как не при войске Каролина?! Может, ей тоже отправиться вместе с Марели в военный лагерь? Орейн, хочется верить, остался ей другом, несмотря на то что она оказалась женщиной. Он такой богатырь, что ему сделается? Не мог же он пострадать во время зимней кампании!

— Гляньте-ка! — отвлек ее возглас Клеа. Женщина указала в сторону шатров. — Там знамя Каролина — серебряная сосна на голубом поле. Знаете, что это значит? — возбужденно выговорила она. — Это значит, что сам король здесь.

Ромили тут же припомнила когда-то услышанные слова: «Где прячется Орейн, там недалеко и Каролин». Пришла на ум и та праздничная ночь, в которую они отправились в таверну. Там Орейн как-то странно удалился от нее — послал играть в дротики, а сам уединился в темном углу с каким-то незнакомцем. Неужели то был сам Каролин?

Интересно, теперь Орейн — большой человек. В силе. Примет ли он ее? Или до сих пор испытывает смущение от одной только мысли, что она оказалась женщиной? Ромили решила: когда в следующий раз Яндрия появится на постоялом дворе — весь год она разъезжала по стране по поручению штаба Каролина, посещала в основном южные города, Далерет и Темору, — она узнает, что старшая сестра думает по этому поводу.

К ее удивлению, уже на следующий день к ней на конюшню заглянула Яндрия. Это совпадение или мысль имеет свойство телепатически достигать разума другого человека и там возродиться в виде мысли, независимой, как бы рожденной им самим? Когда девушка привела вороного жеребца на конюшню, завела его в стойло (тот стал совсем как ребенок; после года работы выучка его была поразительна, Ромили уже совсем решилась обратиться к настоятельнице с просьбой передать его в дар Каролину), она заметила, что кто-то загородил дверной проем.

Ромили выглянула из стойла. На пороге стояла Яндрия.

— Роми! — воскликнула она. — Я была уверена, что найду тебя здесь. Что же ты с ним сотворила, с этим красавцем? Это просто чудо! Помнишь, как ты в первый раз набросила на него уздечку? Мы все решили, что он тут же прикончит тебя.

Яни была одета в походный костюм, по ее виду можно было заметить, что она только что соскочила с коня — сапоги в пыли, на лице матерчатая повязка, какие обычно используют при езде по Сухим Землям, один конец ее был отстегнут и висел вдоль правой щеки.

Ромили бросилась, чтобы обнять ее.

— Яни! Я не знала, что ты вернулась!..

— Я не могу здесь долго задерживаться, младшая сестра. — Женщина радостно обняла юную подругу. Ромили откинула назад разметавшиеся волосы — провела по ним мозолистой рукой.

— Давай я расседлаю твоего иноходца, потом немного поболтаем. Хоть на это мы имеем право? Это было бы замечательно — я так по тебе соскучилась. Я хочу назвать вороного Солнечным — он подсказал мне, что сам называет себя этим именем. Да, он очень любит свет, особенно когда сияние отражается в капельках росы. Он у нас романтик, наш Солнечный…

— Он, бесспорно, заслужил эту кличку. Однако стоит ли давать нашим коням такие изысканные имена или входить в его возвышенные мысли? Им всем судьба одна — в солдаты, поэтому и называться они должны попроще, чтобы самый тупой крестьянин смог запомнить. И вот еще что — тебе бы не следовало расточать ему столько внимания, совсем скоро их заберут отсюда. Пора на службу. Правда, некоторые будут оставлены для наших сестер, которые отправятся в поход вместе с Каролином. Девушек переведут в военный лагерь. Ты уже его видела? Вот я и говорю — стоит ли глубоко привязываться к животным, если расставание неизбежно? Причем приказ может прийти со дня на день…