Призрачный сфинкс - Корепанов Алексей Яковлевич

Виктор Павлович Самопалов был хорошим специалистом, хотя и плохой специалист вряд ли бы ошибся в данном случае с диагнозом. Как ни упирайся, как ни отвергай эту мысль, но Виктору Павловичу пришлось-таки признать: налицо явные признаки психического расстройства. Доктор Самопалов, разумеется, знал, что болезни психики, в отличие от гриппа или сифилиса, не бывают заразными, но, вопреки всем доводам разума, вопреки всем канонам психиатрии, склонен был полагать, что именно заразился. И он знал, от кого. Впрочем, правильнее было бы назвать это явление не заражением, а индукцией. Индуктором – сознательным или бессознательным – выступал Игорь Владимирович Ковалев, а реципиентом – он, Виктор Павлович Самопалов, врач-психиатр. И таких реципиентов (как и теней из чужих воспоминаний, скорее всего, порожденных или инициированных из сферы подсознания Демиургом) могло быть много. Очень много.

Демиург, даже изолированный и отключенный от внешнего мира, продолжал влиять на реальность. И изменять ее. Нужно было незамедлительно принимать какие-то новые меры.

«Крайние меры…» – похолодев, подумал доктор Самопалов.

26. Коса

До заката было еще далеко, но в лесу уже вовсю хозяйничали сумерки – обильная листва высоких деревьев, чьи ветви переплетались над головами всадников, почти полностью заслоняла небо, да и само небо как-то незаметно из прозрачно-лазурного сделалось серым, затянувшись невесть откуда взявшейся облачной пеленой. Вскоре после того как отряд, преодолев перевал, спустился по склону, вновь направляясь к реке, все вокруг заполнилось монотонным шорохом – это стучали по листьям, не достигая земли, капли мелкого дождя.

Продвигались по чаще след в след, и опять едущим впереди приходилось без устали размахивать мечами, расчищая проход. Все были подавлены случившимся на перевале, и если раньше, при явлении образа «короля Таэля», говорили о добром знамении, то теперь, обсуждая налет дракона и смерть иноземца, толковали о «дурном знаке», предвестнике беды. Удвоили осторожность, во все глаза вглядывались в нехоженую чащу, где не подавала голос ни одна птица, словно птицы почему-то покинули эти места. Впрочем, опытные воины, не раз бывавшие в разных переделках, не давали воли своим страхам и дурным предчувствиям и продолжали делать свое дело – сопровождать чужеземцев к «Небесному Огню».

Да, королевские гвардейцы и пограничники отнюдь не были необученными юнцами – нападение летающего чудовища выбило из седла только Сергея и Уолтера Грэхема; Гусев и Саня Веремеев усидели на спинах коней, Элис, вцепившись в гриву своего вороного, тоже не сплоховала, а мага Ольвиорна вовремя поддержали расторопные помощники, которые были, судя по этому эпизоду, неплохими наездниками. Уолтера Грэхема сбросил с себя взвившийся на дыбы жеребец, и ареолог ободрал скулу о камни. Остальные же довольно быстро справились с испуганными конями, так что никто не пострадал.

Кроме Ральфа Торенссена…

В исчезновении его тела – даже не в самой смерти, а именно в исчезновении тела – чудилось Сергею нечто зловещее.

«Теперь понятно, как можно вернуться, – мрачно заявил Гусев еще там, на склоне, у перевала. – Нужно просто пустить себе пулю в лоб…»

Люди цепочкой растянулись по краю ущелья, глядя вниз, на то место, где разверзшаяся земля поглотила тело Ральфа Торенссена, но когда Рандер скомандовал: «По коням!» – все воины тут же выполнили приказ: военная дисциплина есть военная дисциплина. Подчинились ей и славяне, и американцы, хотя увести от обрыва потрясенную Элис Уолтеру Грэхему пришлось буквально за руку. Прежде чем вновь трогаться в путь, Рандер подъехал к не очень уверенно держащемуся в седле сосредоточенному и хмурому магу Ольвиорну. Маг поднял голову и ответил на невысказанный вопрос командира:

– Здесь никогда не водились драконы… Вернее, я нигде и никогда не встречал ни одного упоминания о том, что здесь водятся драконы. Этот дракон не отсюда. И повадки у него необычные. Теперь нужно будет наблюдать и за небом…

– Поручите это мне, – вмешался Гусев, выставляя перед собой автомат.

– Этого ему вполне хватит. В следующий раз не промахнусь, разнесу в клочья.

Рандер сдвинул мохнатые брови и отрицательно покачал головой:

– Не надо в клочья, уважаемый Геннадий. У вас хорошее оружие – но достаточно будет отпугнуть… если нападение повторится. Это же не марги – это дракон.

Гусев возмущенно фыркнул, но удержался от возражений. А чуть позже, когда отряд строился для дальнейшего похода, сказал Сане Веремееву:

– Блин, цацкаются со своими драконами! Грохать надо этих тварей, а не отпугивать.

– Ты бы и Нэсси грохнул? – угрюмо спросил Саня.

– Если бы напала – не задумываясь! А ты что, подставил бы ей обе щеки – сначала правую, а потом левую?

– Пугнул бы. В крайнем случае – по лапам, по хвосту. Но не на поражение.

Гусев сжал автомат и отчеканил:

– А я бы – грохнул! Миротворцы херовы!

Саня молча развернул коня и направился в строй. Лонд Гарракс внимательно посмотрел на ощетинившегося Гусева и поехал следом за Саней. А Сергей обратился к подавленному Уолтеру Грэхему, осторожно водящему пальцем по подсыхающей кровавой корке на скуле:

– Уолтер, извини, может лезу совершенно не по делу и невовремя…

Ареолог взглянул на него, ожидая продолжения.

– Там… – Сергей кивнул в сторону обрыва, – ты что-то такое говорил. Бледное пламя… Лучезарный… И Элис тоже говорила. Это вы о чем?

Уолтер Грэхем перестал ощупывать свою ссадину, отвел мрачный взгляд от лица Сергея. Некоторое время колебался, а потом неохотно ответил:

– Да так… Напророчил один… иллюзорный…

– Но теперь-то ты понимаешь, что все это – вовсе не иллюзия?

Уолтер Грэхем вздохнул:

– Не знаю. Ничего я не знаю… Понятно мне только одно: увяз крепко. Возможно – навсегда…

…Шорох дождя постепенно стих, хотя небо продолжало оставаться серым. Впереди показался просвет, местность начала понижаться, и от головы колонны покатилось назад: «Река!» С треском валя прибрежный сухостой, авангард выбрался на мокрый песок и Рандер объявил, что намерен сразу приступить к переправе, а потом подняться еще выше по течению и продолжать движение до сумерек. И только тогда уже разбивать лагерь, ужинать и устраиваться на ночлег.

В этом месте река была неширокой и спокойной, без быстрин и водоворотов, сквозь прозрачную воду хорошо просматривалось постепенно уходящее в глубину песчаное дно с редкими разводами зеленых водорослей. Проехав вдоль берега, обнаружили на противоположном обрывистом берегу место, где можно было без особого труда подняться наверх – это был овраг с пологими склонами; вероятно, там протекал впадащий в реку ручей. Двое всадников с жердями благополучно добрались до другого берега – коням пришлось пуститься вплавь только на последнем отрезке переправы, и глубина там была, как показали замеры жердями, в два человеческих роста – не более. Однако Рандер отдал распоряжение сколачивать плоты – для мага Ольвиорна и чужеземцев (заявление Гусева о том, что они не грудные дети и смогут переправиться на конях, на него не подействовало); туда же командир намеревался перегрузить кожаные мешки с провиантом. Гвардейцы и пограничники работали сноровисто и дружно, плоты были готовы – и переправа не заняла много времени.

Воины натягивали сапоги, носили с плотов мешки, а Рандер с картой в руках подошел к устроившимся под невысоким обрывом чужеземцам.

– Где будет удобнее повернуть к вашим землям?

Уолтер Грэхем равнодушно пожал плечами, а Сергей ответил, чувствуя некоторую неловкость:

– Мы добирались до вас совсем другим путем.

– Понятно. – Рандер присел, положил карту на песок, постучал по ней пальцем. – Вот тут, мимо торфяных озер?

– Да, – кивнул Сергей. – Мимо озер.

– Понятно, – повторил Рандер. – А потом напрямик через Злой Лес. Конечно, так намного короче… если бы не гвиры. Серебряных стрел на них не хватит.