— Это только начало.
— Правда?
— Когда-нибудь слышал про Странствующего Джо? — поинтересовался Ломакс.
— Нет. А кто это?
— Старикан, который побывал за свою жизнь, наверное, на шести или семи сотнях планет.
— Он был исследователем?
— Нет.
— Картографом?
Ломакс покачал головой.
— Рассказывают, что, когда он был примерно того же возраста, как ты сейчас, он влюбился в девушку на Биндере-Х. Никто не знает, что уж там произошло, но он сделал что-то такое, что заставило ее бросить его, и с тех пор он охотится за ней. — Ломакс помолчал. — Он ищет ее, должно быть, уже около семидесяти лет.
— Вы думаете, она до сих пор жива? — с сомнением спросил Нэйл.
— Может быть, и нет. Семьдесят лет для живущего на Внутренней Границе — это порядочный срок.
— Тогда почему он продолжает поиск?
Ломакс пожал плечами.
— Об этом тебе следует спросить у него.
— Но увижу ли я его когда-нибудь?
— Тебе достаточно перелетать с планеты на планету, и рано или поздно ты наткнешься на него.
— А кого еще я смогу увидеть? — спросил молодой человек, не в силах скрыть распирающего его любопытства.
— Не знаю. А кого бы ты хотел увидеть?
— Всех. Всех, о ком мне приходилось слышать или читать. — Он улыбнулся Ломаксу. — Они все кажутся такими, каких на самом деле не бывает.
Ломакс улыбнулся ему в ответ.
— Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда я был в твоем возрасте, я тоже хотел сбежать на Границу и увидеть всех моих героев. — Он помолчал. — А потом понимаешь, что все они такие же люди, как ты да я.
— А Пророчица?
— Кто это?
— Не знаю. Просто как-то я слышал о ней по видео.
— Объявленный вне закона герой этого года, — фыркнул Ломакс. — Попомни мои слова, мальчик, после того, как они схватили Сантьяго и всех остальных, какой-нибудь прельстившийся объявленной наградой охотник поймает и ее.
— И все же я хотел бы увидеть их всех своими глазами. — Нэйл помолчал. — Вы единственная известная личность, которую мне довелось встретить за всю жизнь.
Ломакс печально улыбнулся.
— Позволь сказать тебе, что слава — это не всегда так прекрасно, как кажется со стороны, особенно здесь, на Границе.
— Вы говорите так потому, что постоянно общаетесь со знаменитостями, — запротестовал молодой человек. — Но на Сером Облаке больше ни разу не произошло ничего выдающегося.
— В этом нет ничего особенного: прицелиться и убить человека, — сказал Ломакс.
— Уверен, что вы не правы, — возразил Нэйл. — Сколько людей смогут сделать это?
— Чертовски много.
— И все же я хочу отправиться туда и увидеть их своими глазами.
— Ты можешь испытать разочарование, — заметил Ломакс.
— Сомневаюсь.
— Как ты себе это представляешь? Воображаешь, будто все две тысячи планет населены исключительно наемными убийцами и героями легенд? Малыш, Внутренняя Граница заселена горняками, фермерами, торговцами, врачами и всеми прочими людьми, необходимыми для того, чтобы на планете можно было жить.
— Я знаю это, — сказал Нэйл раздраженно, — но они меня мало интересуют.
— Что-то подсказывает мне, что ты найдешь всех живописных героев, которых жаждешь увидеть. — Ломакс помолчал. — Романтики вроде тебя обычно добиваются этого.
— Возможно, я сам смогу стать одним из них, — сказал Нэйл, стараясь скрыть свой пыл.
— При условии, что тебе удастся прожить достаточно долго, — заметил Ломакс. — А теперь давай примемся за дело.
— Какие у нас могут быть дела до того, как мы достигнем Олимпа?
— Ладно, начнем с того, — сказал Ломакс, — что там меня, возможно, будет ждать ордер на арест за похищение человека. Я хотел бы, чтобы ты связался с Олимпом и объяснил им, что летишь со мной по своему собственному желанию.
— Мне могут не поверить.
— Может быть, но все равно я хотел бы, чтобы такое заявление было зарегистрировано.
Нэйл кивнул.
— Ладно.
— И потом, если ты собираешься отработать свой хлеб, я хочу, чтобы ты отправился на камбуз и приготовил что-то вроде обеда. — Он помолчал. — Только из соевых продуктов. Никакого мяса, ничего молочного.
— Не понимаю, каким образом, это сделает из вас лучшего убийцу, — сказал Нэйл.
— Это сделает меня здоровее, — откликнулся Ломакс. — У меня высокое кровяное давление и высокое содержание холестерина. Не вижу смысла лишний раз докучать медицине.
Паренек улыбнулся.
— Вы разыгрываете меня.
— Почему ты так решил?
— Просто я не могу себе вообразить Танцующего на Могиле со всякими медицинскими нашлепками на теле.
Улыбка на лице Ломакса говорила, что его позабавил такой ответ.
— Возможно, ты также не сможешь представить, что у меня искусственный глаз и что зубам у меня во рту всего три года.
— Это правда?
— Малыш, вдоль Внутренней Границы разгуливает совсем немного людей, которые могут похвастаться тем, что им удалось остаться целыми и невредимыми, — ответил Ломакс. — А теперь пойди отправь сообщения.
Нэйл включил передатчик и коротко переговорил со своим отцом, который попеременно переходил от горя к ярости, но в конце концов смирился с тем, что ничего не в состоянии поделать в сложившейся ситуации, и даже вызвался выслать на Олимп немного денег, однако молодой человек отверг это предложение.
Потом они поели, Нэйл настаивал на том, чтобы есть ту же пищу, что и Ломакс.
Наконец они пристегнулись к койкам, которые выдвигались из переборки в небольшом коридоре между камбузом и грузовым отсеком, и погрузились в сон.
Примерно через час Ломакс внезапно проснулся.
— О черт! — буркнул он.
— Что случилось? — спросил Нэйл, резко подскочив.
— Я передал управление автопилоту, но забыл включить датчики контроля космического пространства. Возможно, все в порядке, но с моим-то везением мы запросто можем врезаться в какой-нибудь единственный на пять парсеков метеорит.
— Я сейчас все сделаю, — сообщил Нэйл, направляясь к пульту управления.
— Подожди, я включу свет, — сказал Ломакс.
— Не надо, — услышал он в ответ.
— Даже если ты знаешь, где расположена панель управления, без света тебе все равно их не настроить.
