Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Когда мы поравнялись с пятым или шестым холлом, Иллонлли предложила:
– Сядем, поговорим.
Мы устроились в податливых, обволакивающих тело креслах, положив свои допотопные арбалеты на колени. У меня почему-то появилось ощущение, что, проникнув в Учреждение в обход пропускного пункта (который, конечно же, должен был здесь иметь место), мы обезопасили себя от всяких подозрений со стороны сотрудников данного заведения. Впрочем, возможно, ощущение мое было ошибочным.
– Ты имеешь хоть малейшее понятие, где нам его искать? – спросила Иллонлли, пытаясь оттереть грязь со своих черных перчаток.
– Кабинет номер двенадцать. Во всяком случае, я беседовал с ним именно там. Хорошая у нас тогда получилась беседа…
– Доргис, милый, не отвлекайся. Ты запомнил дорогу в его кабинет?
– Видишь ли, меня вытряхнули из мешка и я очутился прямо возле его двери.
– Семь огненных плевальщиков! – выругалась (по-моему) Иллонлли. – Здесь же можно блуждать до бесконечности… Тише!
Она приложила палец к губам и скользнула за кадку с роскошнейшим диковинным растением, раскинувшим свои полосатые желто-голубые ветви чуть ли не на всю стену холла. Я устроился рядом с ней, держа арбалет наготове. Кто-то приближался к нам со стороны лифта
– слышались рокочущие голоса и какое-то повизгивание. Мы затаили дыхание, и все-таки я, не удержавшись, прижался губами к нежному и сильному плечу Иллонлли. Не знаю, надолго ли, но я хотел бы ощущать прелесть этого плеча в любых мирах…
Собеседники приблизились и, продолжая разговор, остановились у двери прямо напротив холла. (На ней было изображено нечто вроде двух лежащих друг на друге двоек с очень длинными хвостами – нумерация альдебаранцев? «Прием с девяти до восемнадцати» в исполнении марсиан?) Нам было хорошо видно их из нашего укрытия. Один из них, судя по всему, хозяин кабинета, коренастый крепыш в сером костюме, давал последние указания долговязому лысому очкарику в длинном сером плаще; тот одной рукой поддерживал нечто, напоминающее трехногий кактус, вкривь и вкось перемотанный веревками. Кактус пялился во все стороны квадратными подобиями глаз.
– По прибытии на место немедленно сообщить, – рокотал коренастый.
– Слышите, Зюрдимус, немедленно!
– Связь без помех, Ил Орантович, – рокотал в ответ долговязый. – Синьвик включается без переключений, с первого тыка.
– Но чтобы тык был именно первый, – внушительно сказал коренастый, уже открывая дверь своего обиталища. – С тыками еще нужно будет разобраться. Факты валом валят, а анализ отрицательный. Установить и пронаблюдать. В случае необходимости – дать сигнал спецкоманде. Синьвик как Синьвик – а эффекта пока никакого. Все понятно, Зюрдимус? Лично мне, независимо от результатов внедрения.
– Понял, Ил Орантович, – торопливо пророкотал долговязый. – Вперед, Синьвик!
Кактус качнулся, словно раздумывая, не упасть ли на ковровую дорожку да тут и пустить побеги, но, направляемый твердой рукой долговязого, все-таки двинулся по коридору. Они скрылись из поля нашего зрения, а хозяин кабинета, проведя ладонью по лацканам пиджака, некоторое время смотрел им вслед, а потом исчез за дверью с лежащими друг на друге хвостатыми двойками.
Может быть, и смешно это было, и несколько карикатурно, но всем своим повидавшим уже виды нутром чувствовал я, что не пародия это, не карикатура, не зарисовка на злобу дня, и что за всей этой разыгравшейся перед нами сценой стоят очень серьезные и далеко не веселые дела. Судьбы миров решались перед нами, на наших глазах, решались как бы мимоходом, и далеко не в лучшую (с моей точки зрения) сторону. За каждым произнесенным только что словом чудился мне недобрый выверт в развитии, отнюдь не приумножающий сумму Добра в нашей Вселенной… Наоборот…
– По-моему, мы здесь не очень-то будем бросаться в глаза, – сказала Иллонлли, поднимаясь из-под раскидистого кассиопейского растения. – Главное – держаться деловито, уверенно и идти с озабоченным видом.
– Попробуем. Можно вообще заглянуть сейчас к этому, – я кивнул на дверь, за которой скрылся коренастый, – и спросить, как пройти в двенадцатый кабинет.
– Лучше не нарываться, – возразила Иллонлли. – Сами как-нибудь разыщем.
Мы без приключений дошли до конца тихого коридора, повернули за угол и оказались в просторном вестибюле, огражденном прозрачной стеной, за которой была видна ведущая и вверх, и вниз широкая пологая лестница, покрытая такой же, как и в коридоре, красной ковровой дорожкой; по широким беломраморным перилам лестницы можно было при желании кататься на санках. Вестибюль украшали толстенные, тоже беломраморные колонны, возле которых располагались большие, плавных очертаний, золотистые диваны и столики с пепельницами. На одном из диванов сидел некто в сером (это явно была униформа сотрудников Учреждения) и, закинув ногу на ногу и облокотившись о плюшевый валик, курил и читал газету. Вдалеке, за колоннами, сидели еще двое – один в полном облачении средневекового рыцаря с опущенным забралом, другой, весьма негуманоидного вида, – в бесформенном пурпурном одеянии, по которому струились цепочки вспыхивающих и угасающих серебристых искорок. Никто из присутствующих в вестибюле не обратил на наше появление никакого внимания, и я почувствовал себя гораздо увереннее, чем раньше. Все занимались здесь своими делами и знали, что любой встречный, как бы странно он не выглядел, не болтается здесь просто так, а тоже занимается своим делом. Что ж, мы с Иллонлли вовсе не болтались по Учреждению просто так…
– Не глазей, Доргис, – процедила Иллонлли, легонько подтолкнув меня под локоть, и направилась к распахнутым дверям, ведущим на лестницу. – У них свои заботы, у нас свои.
– Слушаюсь, мой…
Я не договорил. Из-за колонны вышла давняя моя библейская спутница, почти не глядя, бросила недокуренную сигарету в подвернувшуюся по пути пепельницу и заторопилась к выходу на лестницу, неслышно ступая босыми ногами по ковру и держа в руке свой тяжелый меч. Порхнула мимо нас, шелестя длинным (тем самым!) платьем, скользнула по моему лицу озабоченным взглядом и легко поспешила вниз, и я увидел сверху пробор в ее каштановых волосах… Исчезла…
