Сергей Тамбовский
Управдом: назад в девяностые
УПРАВДОМ-1
Назад в девяностые
Пролог, апрель 1994-го
В дверь забарабанили громко и отчаянно, одновременно с лестницы раздалось примерно следующее «Открывай, сука, тебе же хуже будет, если не откроешь! Открывай, ты поал?».
Реагировать на эти слова я, конечно, не поспешил, а вместо этого открыл окно кухни, от которого до откоса, поднимающегося к монастырю, было ровно два метра, взял досочку-сороковку из маленькой комнаты, они там с момента ввода в эксплуатацию лежали, ровно две штуки, и начал выдвигать ее через окно с целью построить подобие мостика из западни.
– Ты чо, не поал? – раздалось по-новой из-за входной двери, – у нас лом есть, щас вскроем твою коробку! Даю пять секунд.
Я правильно воспринял слова неизвестного лица из-за двери в том смысле, что уже пора рвать когти, быстро побросал в рюкзак теплую одежду, еду, что оставалась в холодильнике, подумал и еще взял ножик, открывалку, ну и мобильник, конечно, тяжеленную, как кирпич, Моторолу. И зарядник для нее, хотя заряжать, наверно, в ближайшее время мне ее негде будет. А неизвестное лицо оказалось человеком своего слова – пацан сказал, пацан сделал, с лестничной клетки раздался явственный скрежет железа по железу. Явно дверную коробку собрались вскрывать с помощью подручных инструментов типа лома или фомки.
Все, я последний раз окинул взглядом интерьер кухни, быстро прикинул и решил, что вроде ничего не забыл, потом залез на подоконник, отставив в сторонку фикус, идея-фикс Ирочки, она этими растениями все готова была заставить. Так, а теперь аккуратно-аккуратно по досочке-сороковке, и вниз лучше не глядеть… сказал я так себе, но удержаться-таки не сумел, глянул вниз – там было метров 10-12 до земли, а земля представляла собой голую бетонную стяжку, если навернешься, то считай себя покойником.
Голова слегка закружилась, но я взял себя в руки и сделал три точных и больших шага вперед… а вот и склон под монастырем, последний шаг я произвел прыжком и оказался кругом прав, досочка подо мной жалобно скрипнула и соскользнула во внутренний дворик, прямиком на бетон. Но я уцепился за ствол американского клена, они тут в изобилии выросли за последние годы, и не последовал вниз за доской. Живой, подумалось мне, а больше пока ничего и не надо. Встал, отряхнулся и пополз по склону вверх к коммуникационной амбразуре, кою я обследовал еще в начале мая. А сзади раздались громкие крики, видимо это мои преследователи одолели-таки железный вход в квартиру и теперь ищут меня внутри.
Найти они меня, конечно, не нашли, но чтобы понять, куда я делся, им хватило десятка секунд, невзирая на полную тупоголовость. Из окна кухни даже раздалась пара выстрелов, травматы, наверно, подумал я, не снижая скорости передвижения по склону.
– Вернись, козел! – расслышал я то, что они там орали сзади, – тебе ж хуже будет!
Сами вы козлы, подумал я, забираясь в подземный ход, и мозги у вас козлиные…
Полгода назад, в холодном декабре 1993-го
Это было решающее собрание нашего сообщества, предыдущие два результатов никаких не дали, но, как говорится, бог не фраер и троицу любит. Нам, десяти оставшимся членам отряда МЖК, следовало определиться, каким образом будет управляться наш свежепостроенный домик, и кто в нем будет руководителем. В роли приглашенных гостей имел место районный комиссар, курирующий многострадальное движение МЖК, звали его Женя Зайцев, а еще наш генеральный застройщик, директор ООО «Универсал-Плюс» Костик Кривоусов. Проходило действо на первом этаже в пустой трехкомнатной квартире, которая по разнарядке отошла застройщику.
– Ну что, гаврики-кролики, – начал дискуссию комиссар Женя, – долго еще будем упираться рогами и копытами?
Комиссар этот умел иногда говорить образно, этого не отнять, а отвечать ему взялась Наташа Шадрина, одна из трех представителей женского пола в нашем коллективе.
– Еще раз огласите весь список, пожалуйста, – не полезла она за словом в карман.
– Хорошо, – вздохнул Женя, – будем считать, что вы этот список забыли с прошлого собрания. Вариантов всего три – отдать все под управление какой-нибудь жилконторе, как уж они там сейчас называются-то… ДУК или УК или ЖЭУ, это раз. Создать собственную управляющую организацию, товарищество домовладельцев, другое название у него кондоминимум, два.
– Хорошо, что не кондом, – попробовал пошутить Коля Усов, самый старший среди нас, но его никто не поддержал.
– Хорошо, – не стал спорить комиссар, – но тут придется сделать устав, зарегистрироваться в администрации и выбрать председателя… и еще двух членов правления надо, если по-хорошему, но это не так обязательно, а председатель строго должен иметь место. И наконец, третий вариант – непосредственное управление, когда руководителя нет, все имеют равные права и выполняют разные поручения. Сразу скажу, что этот третий номер непроходной, у нас, например, в районе никого с такой формой собственности нет.
– То есть выбираем или ДУК или товарищество, – уточнил Миша Шувалов, высокий и кряжистый товарищ с бородой.
– Точно, – кивнул Женя, – но сразу хочу предупредить – есть мнение, что если вы отдадите дом под внешнее управление, город может потребовать одну, а то и две квартиры для своих нужд. Надо вам такое?
Тут уже все пайщики-концессионеры взволновались не на шутку – квартиры у нас давным-давно были считаны-пересчитаны и распределены, 10 бойцам МЖК, 6 строителю Косте.
– Если только Костя из своего фонда отдаст, – закинул удочку Ваня Грубин, маленький и шустрый блондин с крысиным каким-то оскалом лица.
– Ага, щас, – огрызнулся Костик, – разбежался и отдал. Сами и отдавайте, если что, а меня не впутывайте.
– Тогда вроде бы выход у нас только один, – после некоторой паузы резюмировала Наташа, – делать этот самый кондом и управляться самим.
– Это, в общем и целом, понятно, – поморщившись, ответил ей Толик Босов, сантехник и большой любитель выпить, – а вот кто начальником будет, это большой вопрос.
Все дружно потупили очи долу, рассматривая свои ботинки, но Ваня уставился прямо на меня и после некоторой задержки выдал:
– Че молчишь-то, Сергуня? Ты один сюда заехал, тебе и карты в руки. А мы уж все поможем, чем сможем…
Да, меня зовут Сергей Новак, и да, я единственный, кто переехал в этот еще не до конца сданный дом из всех присутствующих. Ну, строителя Костю не считаем, у него тут просто контора его Универсала. И мне вообще-то 58 лет… ну было в 2023-м, когда я волею судеб или хрен знает кого там еще взял вот, и очутился в своем же теле, но 30 лет назад, в холодном постперестроечном 1993-м.
– Окей, Ванек, – тоже смело посмотрел я ему в глаза, – делайте меня председателем. Только забесплатно я работать не буду, платите хоть сколько-то… и помогать мне не надо, сам справлюсь, лучше не мешайте.
– Стоп-стоп, – взволновался Ваня, – какая еще оплата?
– Обычная, – пожал плечами я (ты, сука, еще вспомнишь этот 93 год, подумал я, когда начнешь на меня доносы строчить в нулевых), – любой труд должен быть оплачен, разве не так? Или я, по-твоему, на голом комсомольском энтузиазме должен трудиться? Так комсомола уже два года, как нету.
– Я, например, против, – немедленно вылетело из Ивана.
– Тогда иди сам в председатели, и никто тебе ничего платить не будет… все в соответствии с твоими соображениями, – усмехнулся я, – правильно?
На это Иван совсем уже не нашелся, что ответить, а только надулся, как мышь на крупу и замолк в своем углу.
– А сколько ты хочешь? – перешла, наконец, на деловые рельсы Наташа.
– Ну я не знаю… – сделал я вид, что прикидываю кое-что к носу, – давайте по десять тысяч с одного пайщика что ли.
Для справки – в конце 93 года один доллар стоил 1230 рублей, на это можно было купить 4 шоколадки Альпен-Гольд, полкило Пошехонского сыра, два банана или пачку сигарет ЛМ. Или заплатить квартплату за месяц, тогда коммуналка дешево стоила. За 10 тыс рублей соответственно в восемь раз больше всего этого.
