Глава 11
– Няня! Может, ты знаешь? Что у нас осталось ценного, что можно было бы продать? Может, родители трясутся над этим сокровищем, и до последнего не готовы его продавать? – Я решила для начала собрать слухи, а затем приступить непосредственно к поиску сокровищ.
– Ох.. – тяжелый вздох няни был мне ответом. – Что можно было, твой батюшка продал давно. Да и откуда мне знать такие подробности…
Кто же сможет помочь? Здесь еще дело вот в чем. Допустим, я могу отличить золото и серебро. Но могут быть… я не знаю, фигурки из слоновой кости, представляющие огромную ценность. Или еще что? А в этом я совершенно ничего не смыслю.
Когда-то услышала изречение искусствоведа про взгляд на картины, статуи, украшения и прочее. Так вот, люди делятся на три типа: первые – сами умеют видеть красоту. Вторые умеют, если им показать. Третьи – не умеют. Себя я отношу ко второй категории. Осталось только найти того, кто мне покажет.
И чем больше я раздумывала, тем сильнее склонялась к мысли, что надо налаживать контакты с матушкой. Да, у нее шок и сильное горе. Но нужно сейчас думать о живых, а не о мертвых. Нужно ей рассказать, в какой ситуации оказалась наша семья. Она в первую очередь – мать. Пусть поможет мне заботиться о детях. Да! Это будет самое верное решение!
Вот и замаячила впереди надежда. Легко не будет, это я уже поняла. Но по капельке, маленькими шажочками.. Эх, жаль, что опереться мне совершенно не на кого. Да все бы ничего, если бы у меня были знания об этом мире, а так - я как слепой котенок в темноте.
Утро встретило меня возней няни возле камина. Самочувствие у меня было почти бодрое. Слабости, как накануне, я не ощущала. И горло совсем не болело. А значит – нечего в постели валяться! Пора приниматься за дела.
Встала, при помощи няни оделась. Могла бы и сама, но она очень настаивала. Поэтому не стала нарушать установленный порядок. Затем сходила на горшок и отправилась на кухню – вначале завтрак, затем все остальное!
Едва спустилась, как с улицы послышался шум. Затем стук в дверь, да такой – что ее чуть с петель не сорвали.
– Указ! – Громогласно объявил рослый мужчина. Одет в смешную шапочку – типа детской на завязках под подбородком, а с плаща каплями стекает весенняя грязь. – Где хозяин?
– Умер несколько дней назад. Я за него! – Выпятив грудь, предстала перед ним.
– Указ! Трюггви Освободитель объявил войну королевству Ронюск. От всех требуется внести тридцать серебряных в казну! Истинная госпожа! Мы приехали за деньгами. – Он слегка склонил голову и выжидательно смотрел мне в глаза.
Нет! Только не это! Какие тридцать серебряных? Нам самим есть нечего! Ну почему все враз? Правду люди говорят – беда не приходит одна.
– А что с нами будет, если не заплатим? У нас случилась горе, и мы остались, без денег и без запасов. – Как же стыдно признаваться в бессилии и бедности.
– Истинная госпожа! Сейчас у всех так. Но мы обязаны исполнить указ. Иначе главу семейства поместим в тюрьму, а имущество продадим. – Кажется, он и сам стеснялся своих слов. Только вот поделать ничего не мог.
Вот тебе и доброе утро! Я буквально схватилась за голову. Что делать? Куда бежать?
– Сколько у меня есть времени на поиск нужной суммы? И возьмете ли украшениями? – Мы не уедем, пока не получим денег. Но ждать можем лишь до середины дня. А что касается украшений… – он тяжело вздохнул и отвел взгляд. – Большинство их и отдают. Ни у кого нет монет.
Нищая страна, а король войну затеял?! Ну как такое возможно? Почему он не знает истинного положения дел? Небось устал от балов и развлечений? Решил в войнушку поиграть? Вот горе-то!
– Проходите в кухню. Да своих зовите. Еда у нас небогатая, но чем сможем – тем и накормим. – Не на улице же им полдня стоять? Да и как с дороги не предложишь миску каши да стакан горячего травяного чая? Люди ведь? А то, что новость плохую принесли – так служба у них такая.
– Няня! Распорядись, чтобы всех покормили и дали обсохнуть. – Убегая к матушке, дала распоряжение.
Тридцать серебряных! Это сколько? Я совершенно не знаю номинала и ценности местных денег. Может, весь наш дом столько стоит? Да как же это так? Комок отчаяния и слез предательски застрял в горле. Тропинка выбора вариантов резко уменьшилась до двух – либо найти денег, либо в тюрьму. При этом от долга последний вариант не спасал.
– Матушка! Плохие новости и нам нужно поговорить! – С ней на кровати находились Гулла и Фрея. Они беззаботно хихикали и играли. А матушка по-прежнему отрешенно смотрела в единственное окно.
– Наше королевство объявило войну. Приехали люди и требуют тридцать монет серебром. Может, Вы знаете, где взять деньги или драгоценности, чтобы расплатиться? Иначе меня заберут в тюрьму, а единственную нашу деревню пустят с молотка. – Сестры округлили глаза от удивления, а вот матушка не проявила никакого интереса.
– Матушка?! – Чуть настойчивее спросила, уже присаживаясь рядом с ней на кровать.
– Скажи Ингвару. Он все устроит. – Тихо произнесла она наконец. Ингвар – это отец? Припомнила имя, услышанное лишь однажды из уст няни.
– Матушка! Отца схоронили несколько дней назад! Где могут храниться деньги или драгоценности? Времени мало. Уже к обеду нужно отдать монеты, или их заберут силой.
Что есть сил пыталась достучаться до матушки. И не заметила, как сестры, вцепившись друг в друга, тихонько подвывали в голос. Я и не подумала о них! Настолько была убита известием о войне.
– Тише, милые! Мы обязательно найдем выход. Все не так плохо, просто нужно время, а у нас его мало… – Погладила одну и другую по голове, нашептывая слова утешения. А у самой ладони вспотели от ужаса.
Я впервые находилась на краю пропасти. И заглядывая в глаза безысходности, отчетливо слышала в ушах ее противный смех: “как ты выкрутишься на этот раз”? Но за мной семья и дети! Они пропадут без меня! Нет, надо собрать силы и найти эти проклятые деньги.
Глава 12
– Матушка! Да очнитесь же Вы! Нам – Вашим детям угрожает опасность! – Вцепилась ей в руку. А вообще я бы и по щекам ее отхлестала, лишь бы привести в чувство.
– А? – Ну наконец-то. Она перевела взгляд на меня.
– Где можно найти найти тридцать монет серебра или украшения? – Продолжала я повторять одно и то же.
– Возьми… – за этот поступок я буду еще долго себя осуждать. Она вынула из ушей золотые витые серьги, в центре прозрачный голубой камень, размером с горошину, а вокруг россыпи переливающихся бесцветных камней. – Передай, пусть Ингвар их потом выкупит. Это украшения моей семьи.
Я протянула ладонь и семейная реликвия легла мне в руку. Катастрофа! Я с матери сняла серьги! Нет слов, чтобы описать мой позор.
Сестры перестали плакать, лишь проводили взглядами мою руку. И пред ними мне безумно стыдно! А внутри и подавно – чувствую себя разбойником, что отбирает последнее.
