— Ой, мой рейс! Прошу прощения, что не так всё поняла. Удачи вам! — женщина, у которой сработал будильник на телефоне, вскочила с места и, улыбнувшись нам, ускакала. Мы лишь руками помахали.
— Отшлёпать бы вас, — я строго посмотрел на близняшек, сидевших слева и справа от меня. Тот же миг они вскочили с места и встали ко мне задницами. Ну и повиляли ими.
— Я не против, — сказала Соён.
— Нежнее только, — добавила беловолосая сестра. — Но буду стонать…
— Совсем Любава избаловала вас, — покачал я головой и, обхватив их за талии, усадил на диван. Люди уже глаза выпучивали, смотря на нас, нарушителей спокойствия и приличия… Спасибо, что охрану не позвали…
А эти сидят довольные, затем прильнули ко мне и приобняли. Я же вообще-то хотел их наругать. Но как теперь ругать?.. Вот же заразы…
— Ты ведь всё видел? — тихо спросила Соён, крепче прижавшись ко мне.
— Тот день? Видел. Поэтому меня все и не любят. Я их тайны знаю…
— Как… другие справились с жаждой мести? — спросила её сестра.
— Ну смотрите. Тут важна точка зрения. К примеру, вас хотели обратить в демонов, — говорил я, поставив лёгкий звуковой заслон, — но Чёрному это не удалось. И мало того, вы выжили, убили кучу демонов и внесли немалый вклад в проигрыш Чёрного.
— По-твоему, мы отомстили?..
— Здесь всё зависит от вашего восприятия. Кому-то для отмщения достаточно нанести своей цели соответствующий урон. Вы же нанесли такой урон, что Чёрный, вероятно, много раз пожалел о том, что не убил вас.
— Мы многих демонов убили… — тихо сказала одна из сестёр. Я не разобрал.
— Вы убили их и помогли спасти мир. И сейчас демонические отродья, порождённые Чёрным, активно уничтожаются. Также громятся храмы Белой, а её жрецов и паладинов вырезают. Если бы Чёрный победил, храмы Белой так и остались бы стоять, и стали бы центрами возрождения цивилизации, для которой Белая является единственным богом. Спасительницей.
В ответ девушки сильнее прижались ко мне. Я же продолжил:
— В итоге Чёрный не только себе навредил, но и Белой существенно подгадил. А сейчас, обретя силу тьмы, вы, оставшись самими собой, помогаете мне спасти наш родной мир.
— Приятно… — тихо сказала близняшка. Или они вместе сказали…
— Ну и самое главное. Это даже важнее всего остального. До того момента вы были… монахинями Белой, очарованными Джеймсом. Представляете, какой была бы ваша дальнейшая жизнь, не случись «нападения»?
Сёстры отцепились от меня, и каждая уставилась на меня с лицами, полными ужаса. Кажется, они представили этот ужас.
— Вот-вот, я тоже представил себя добреньким, миролюбивым жрецом Белой, верящим в добро, справедливость и величие Белой… Чёрт, сейчас стошнит…
Близняшки тут же вскочили с места и умчались в туалет. Вернулись они бледноватые и, сев на мои колени, прижались к моей груди. Вот только запашок…
— Вас реально стошнило?..
— Да… — тихо сказал Соён.
— Можешь… Показать меня в монастыре? — попросила Ёнхи.
Я вытянул ладонь и на ней создал иллюзорный экран, показывая красивый женский монастырь. Там стояла огромная статуя Белой, девушки в монашеских одеяниях молились Белой, стоя на коленях. Здесь готовят жриц. Воспитывают и обучают их.
И среди них на коленях сидели Соён и Ёнхи, одетые в бело-золотые наряды. Они со счастьем на лицах смотрели на статуи Богини и превозносили молитвы. Но…
Сёстры вновь вырвались из объятий и убежали в туалет. Вернулись же минут через двадцать, а затем просто легли на диван, постанывая от слабости. Похоже, их хорошо так стошнило.
— Полегчало? — спросил их, поглаживая по головам.
— Да. Спасибо большое, — ответила беловолосая.
— Пусть и крайне жестоко, но выходит, Чёрный спас нас от ещё более жуткой судьбы… — добавила черноволосая.
— Но не забывайте, он всё равно всегалактический мудак. И заслужил того, чтобы Белая его тысячу лет страпонила, — добавил я.
* * *
Чёрно-белое пространство.
— Ну чего ты обиделся? — улыбалась Белая, поставив видео на паузу.
Прекрасная девушка была одета в шортики и майку на голое тело и сидела на диване. А рядом, обнимая колени, сидел мужчина с кожей, чёрной словно сама тьма. Разве что выглядел он сильно исхудавшим.
— Чего я обиделся⁈ Женщина, ты больная⁈ Почему, когда нас похвалили и наградили, я попросил дать нам второй шанс, а ты попросила «Хочу вернуть всю энергию, что он забрал у меня. Сама вернуть!».
— А что такого? Я же совсем слабенькой стала! Ты почти сожрал меня! А теперь я сильнее, — улыбалась она. — И напомню, ты сам говорил, что боль и страдания — это самый эффективный способ поглощения чужой энергии. Но, Золотой, конечно, спасибо, эти её цепи…
— Заткнись… я ненавижу тебя…
— Как же ты рычал и визжал… Это будет греть моё сердечко до конца моего существования…
— Если бы ты, дура, пожелала, смогла бы вмешиваться в тот мир без последствий, но нет же…
— А?.. Точно! — богиня выпучила глаза и схватилась за голову. — Я ведь могла избавиться от Друида!
— Или остановить уничтожение твоих храмов в том мире…
— В своё оправдание скажу… — бормотала шокированная богиня. — Что я находилась в таком ослабленном состоянии, что инстинкт самосохранения желал лишь поскорее отбежать от пропасти, перед которой я стояла, чего бы мне это ни стоило…
— Нет, это потому, что ты — тупая и злая сука.
— Не тупая я… — обиделась богиня. — Просто иногда ошибаюсь. И я же девочка. Мы живём эмоциями, а не логикой…
— Когда сожру тебя… попрошу в напарники мужика… Будем вместе говорить о сиськах и…
— А потом, как в Наруто, показывать «их» друг другу? — хохотала Белая.
— Не знаю, что это такое, и не хочу знать…
— Ладно. Будь мужиком и хватить ныть. Давай лучше подумаем, как Друиду отомстим и что делать дальше…
* * *
Боливия.
Ла-Пас.
Такси.
Спустя кучу пересадок, измученные мы прибыли в самый высокий мегаполис в мире. Но в том плане, что он расположен на горе, на высоте более трёх с половиной тысячи метров. А ещё мы приехали в боливийское лето. Сейчас аж плюс пятнадцать! Обычно здесь днём около четырнадцати, а ночью может и до ноля градусов доходит. Даже в Июле.
Я это к тому, что в зимних курточках нам жарковато. Народ же здесь одевался в основном в кофты, и весьма плотные.
Сейчас мы ехали на такси и смотрели на город вечных холодов. И как здесь живёт около трёх миллионов человек? Но как-то да живут. Маны нет, тепла нет, растений почти нет.
Этот город мне не нравится. Собственно, мы здесь и не останавливаемся, а сразу едем в город Рурренабаке, до которого где-то двести пятьдесят или триста километров по дороге.
Я сижу на переднем сидении, рядом водитель, который сосредоточенно нас везёт. Дороги здесь очень непростые, а машины — откровенный хлам.
Боливия довольно бедная страна. Живёт она за счёт экспорта природных ресурсов, вроде нефти и газа, а также туризма. Всё это мы прочитали в журналах, когда летели сюда с кучей пересадок.
И вот мы постепенно спустились с горы, и стало тепло. Всё же основная часть Боливии — это тропики. Мы выехали на достаточно неплохую трассу до нужного нам города. Вот только я внимательно следил за дорогой.
— Уважаемый, пристегнитесь, пожалуйста, — попросил водитель. Им был мужчина лет сорока пяти.
— Только после вас, — улыбнулся ему.
— Да я-то что… Меня не жалко… А вот если турист погибнет в ДТП, будет всем плохо, — убеждал он меня.
— И как скоро я погибну в ДТП? — поинтересовался у него, отчего мужчина аж вздрогнул.
— Надеюсь, никогда!
— Благодарю за пожелание, — вновь улыбнулся ему. — Но всё же пристегнитесь. Я настаиваю.
— Да не нужно, мне живот давит… — начал он оправдываться. — И не отвлекайте, пожалуйста. Я же машину веду!
