Внешняя Зона (СИ) - Жгулёв Пётр Николаевич

— Похоже, тебе здорово досталось?

И вновь никакого ответа, что начинало тревожить. Всё это выглядело какой-то ловушкой. Интересно, а уйти я отсюда смогу или барьер меня просто не выпустит?

Блинк!

Я перенесся к преграде и дотронулся до неё рукой, убедившись, что она стала по прочности сравнима с камнем вокруг. Иначе говоря, сбежать не получится. Не то чтобы я действительно собирался, но проверить было не лишним. Ну а теперь попробуем передать сообщение…

Василий: вы меня слышите?

Внимание! Связь заблокирована!

И вновь неудача. В текущей ситуации я вижу три варианта. Или Ишкур действительно без сознания и не видит меня. Или притворяется и ждет, когда я подойду ближе, чтобы внезапно напасть. Или всё это очередная проверка «на вшивость». Сейчас Хранитель выглядит беззащитным, что дает шанс его добить и попытаться перехватить контроль над Внешней Зоной. Конечно, осушать его напрямую будет глупостью — неизвестно, насколько силен окажется поток энергии и какое последует наказание, — но всадить системное оружие в одну из ран не должно быть слишком сложно. Причем если использовать стрелы, то даже приближаться не потребуется…

Идентификация!

Внимание! Уровень вашего навыка недостаточен!

Ну да, конечно. В теории я мог бы подойти поближе и попробовать использовать панацею, но что-то мне подсказывало, что это будет как мёртвому припарки. Или, в лучшем случае, умирающему — подорожник. Не говоря уже о том, что это попросту опасно…

— В таком случае, я подожду.

Я сел в позу лотоса напротив, выдержав расстояние в десять метров и держа под рукой оружейную карту. Выбирая между алебардой (D) и прочным копьем (E), я выбрал последнее, несмотря на то, что оно было рангом ниже. Материализовать его заранее было бы опрометчиво, но без оружия я чувствовал себя уязвимым. Следующий ход был за Ишкуром. Либо Хранитель очнется, либо умрёт как-нибудь сам, без моей помощи. Кажется, он говорил, что протянет не более суток? Не так уж долго, можно и подождать. По возможности сохраняя при этом концентрацию.

Минута тянулась за минутой и, спустя примерно час, «труп» чуть шевельнулся, открывая единственный уцелевший глаз. В моих ушах раздался голос…

— Не собираешься добить меня?

Вопрос, конечно, интересный. После всего, что между нами было, чрезмерная почтительность будет выглядеть фальшиво, но и хамство тоже излишне. Пожалуй, сочетание честности и лаконичности вполне пойдёт. Говорить правду приятно, главное, чтобы тебя за это не убили. Так что…

— Я не настолько глуп. И не настолько жаден.

— Но и помочь тоже не попытался.

— Боюсь, твои раны слишком серьёзны для моих текущих возможностей.

Внимание! Начинается Суд! (Ишкур)

Над головой Хранителя появились огромные призрачные весы, а затем на чаши упало по небольшому плоскому камню. Примерно такими японцы играют в го. Белый на правой чаше и чёрный — на левой…

— Дай угадаю? — наклонил я голову. — Белый камень за то, что я не напал, а чёрный — за то, что даже не попытался помочь?

— Верно. Так того требуют Правила…

— Мне казалось, что бога правосудия должны звать Уту. — припомнил я, кто отвечал за эту сферу в вавилонской мифологии. — Или, в крайнем случае, Ника.

— Я не бог, а Хранитель. — отозвался Ишкур. — Можешь считать право судить одним из атрибутов моей должности. Всё это время я пристально наблюдал за вами. В том числе и за тобой…

— Ты уверен, что сейчас время для подобного рода разговоров?

— Не беспокойся, у нас хватит времени завершить дела. Третий камень: ты рискнул проникнуть в Башню! Это говорит о том, что ты весьма амбициозен…

На левой чаше весов материализовался второй чёрный камень. Подозреваю, если их окажется больше, чем белых, то в итоге нам придётся сражаться. Ну, или, возможно, я мгновенно умру. Наверное, это должно было напугать, но я не чувствовал никаких эмоций. И оправдываться тоже не пожелал, хотя о каких «амбициях» можно говорить, если я даже попал сюда практически случайно?

— Это плохо?

— Зависит от обстоятельств. Обычно богам запрещено находиться в Башне, пока она не обретёт хозяина, способного её защитить. Если, конечно, они не желают стать Хранителями. Одно только проникновение тянет на десяток чёрных камней, но… Ты обошел Правила, а не нарушил их, поэтому он лишь один. И если расскажешь, как именно это сделал, то я компенсирую его белым…

— А если нет?

— Добавлю три чёрных.

— Я умер и вернулся к жизни посредством «гарантированного воскрешения».

— Странно. Я чувствую, что ты не лжешь, но это должно быть невозможно. Ни системный бог, ни одна из его копий не способны проникнуть в Башню столь примитивным образом.

— Тем не менее, другого ответа у меня не будет.

— Как зовут твою первооснову?

— Я и есть первооснова. — поправил я. — Но если речь о боге, аватаром которого я являюсь, то у него два имени. Гоблины называют его Великий Ы, а люди моего мира — Каин!

— Ты не очень похож на гоблина, но, кажется, понимаю. Хочешь сказать, что богом стал не ты, а одна из твоих копий?

— Верно. — не стал отрицать я. — Я был главой еретического культа и, получив доступ к алтарю павшего бога, использовал зарождающуюся душу.

— Забавно. Мало найдется тех, кто добровольно откажется от божественного статуса. И ещё меньше тех, кто переживет подобную глупость. Ведь как только вторичная личность станет намного сильнее оригинала, что помешает ей поглотить его?

Опасность, о которой меня некогда предупреждал Шива. Но, по большому счету, никаких подтверждений подобным намерениям со стороны Каина я не наблюдал.

— Совесть?

— Скорее Правила. И понимание того, что текущее положение дел открывает интересные возможности. Впрочем, раз ты жив, то значит всё может быть…

На правой чаше «материализовался» белый камень, вновь возвращая весы в положение равновесия. Два-два.

— Полагаю, это ещё не всё?

— Ты не умер, несмотря на ограниченные возможности текущей оболочки. Думаю, это можно назвать удачей. Или интуицией, не так важно, — третий белый камень упал на правую чашу. — но при этом ты сотрудничал с врагами. Сначала я думал, что ты просто беспринципен, эгоистичен, не способен отличить добро от зла…

И три чёрных камня, один за другим, рухнули на левую чашу. А это вообще законно? И любопытно, можно ли их переложить? Или цветовая дифференциация тут нужна лишь для красоты? Пять-три в пользу грехов.

— …но ты сумел вовремя остановиться. — продолжил Ишкур. — Не поддался их посулам. Переманил их на свою сторону. И вновь умудрился каким-то образом не нарушить Правила. Пусть твои методы сомнительны, но ты, в конечном итоге, сумел найти верный путь…

На правую чашу легло сразу четыре белых камня. Теперь это воспринималось куда более справедливым решением. Пять-семь в мою пользу. Впрочем, вряд ли это надолго…

— И сейчас настало время в чем-то меня обвинить.

— Но ты меня порядком раздражаешь. — ничуть не смутился Ишкур. — И не выполнил моё задание. Не убил дезертиров, когда я того потребовал!

Сразу два черных камня послужили наказанием за «излишне длинный язык» и вновь выровняли чашу. Всё же было в этом что-то гипнотическое. Семь-семь.

— И ещё я убивал сусликов.

— Чупакабр я тебе прощаю, а вот воронов… Не думал же ты, что я забуду об этом?

Очередной черный камень сдвинул баланс уже не в мою пользу. Семь-восемь.

— Полагаю, это была самооборона.

— Когда речь идет об обидах, то справедливость не имеет значения.

Тем не менее, похоже, мой аргумент оказался принят и появился ещё один белый камень. Вновь вернув весы в равновесие. Восемь-восемь. Нет, он точно надо мной издевается.

— И что еще плохого я сделал?

— Ты верен слову. — продолжил Ишкур. — В одиночку тебе было бы гораздо проще достигнуть порталов, но ты до последнего оставался с союзниками. И дважды рисковал, чтобы освободить других игроков из плена. Верность — это очень хорошо. Неосторожность — это плохо…