Белая ворона (СИ) - Вран Карина

А я ее, как сейчас, помню: почти трупиком лежала. Кожа, как у этой несчастной обескровленной курочки была.

— Дорогая, как ты?

Вот и батя решил проявить заботу. Или чего это он?

Бдыщь!

Огромный прямоугольный тесак с размаха опускается вниз, отсекая куриную ногу.

— А? Дорогой?

Ба, если и растерялся, виду не показал. Плечи расправил, вид героический. Как на скриншоте с поверженным монстром восьмидесятого уровня.

— Милая, тебе помочь?

Бдыщь!

Вторая нога отделена от тушки.

— Милый, я справляюсь.

Батяня подался вперед. Грудь колесом, взгляд победителя.

— Дорогая, может, мы чуть позже поужинаем?

Хлобысь!

Тушку со спины на грудку одним движением.

— Мы всё успеваем, милый.

Ох, как он смотрит. Если голодный, то что за разговоры про «попозже»?

Вообще, я бы тоже не отказалась от курочки. Скоро ее части окажутся в высокой сковороде с небольшим дном и широким верхом. Такой запах пойдет… М-м! Не поем, так хоть понюхаю.

— Мы так много сегодня ходили…

Соглашусь: ходили много. А почему он в поглаженной рубашке? Ее же для работы, на понедельник, ма гладила. И встал, приосанившись.

Начинаю что-то подозревать.

Тыщь! Тыщь!

Крылышки, одно за другим, отрезаются и отправляются в миску с заготовленным соусом.

— Помнишь, я раньше всегда после прогулок массировал тебе ноги?

И вид торжественный. И спину пуще прежнего прямит.

Ма подняла голову от разделочной доски.

— Муж мой, у тебя что, снова болит спина? Говорила же, что понесу А-Ли. Иди, возьми мазь в тумбочке. Намажь спину.

— Н-не…

— Иди-иди. Сам говорил: здоровье прежде всего.

И вернулась к плите, кускам куры и прочему, что затем станет вкусняшкой. Которую я, как всегда, не попробую.

Ба мой расстегнул рубашку, цокнул языком, пошел к телевизору.

Тоже, похоже, остался без «вкусненького».

А вот был бы ты более прямолинеен, глядишь, и «обломилось» тебе «сладкое». Разводят, понимаете, китайские церемонии, а мне терпеть, стараться не заржать в голосину.

Но какие ж они у меня все-таки милые. Особенно ма, когда с тесаком.

Песочница. Балбес. Жирафик.

И я, только в другом углу от этих двух. Общеизвестно: все беды — от женщин. «Шерше ля фам», — помните? Если забыли, перечитайте «Могикане Парижа» Александра Дюма-отца.

Или копните глубже, в 6-ю сатиру Ювенала. Если знание латыни позволяет.

Но почти все беды женщин — от мужчин.

Поэтому держусь от них подальше. У меня нынче активный творческий процесс. К тому же, помноженный на развитие мелкой моторики.

Я творю картину на песке. Те горы, сосны, лиственные… Пушистые облачка на небосводе. Стену, может, не такую Великую, зато точно китайскую: все, что создано руками китайцев на территории КНР, китайское.

А то, что оно похоже на зубчатый хребет драконьей спины — это не совпадение, это творческое переосмысление. Я художник, я так вижу! Смотрите, вон тот край уходит выше, чем гора, это кончик хвоста гигантской рептилии, и она им машет.

А если жираф (он снова тянет шею, вот же любопытное длинношеее!) и балбес приблизятся, они мне всю картину мира сломают.

Я с таким трудом разравняла песок. Без инструментов, вот этими маленькими ручками! Вместо широкой кисти у меня пальцы, а вместо узкой — монетка в 5 цзяо.

Портмоне бати хранило не только купюры. Металл презренный в нем тоже звенел.

Это не кража! И даже не сувенир на память. Это — эксперимент.

Мироздание, помнишь, ты обещало мне удачу во всех начинаниях?

Когда в вечернее время без проволочек нашелся доктор для моей мамы, я поверила в это утверждение. Мать нужна мне живой, и все сложилось так, чтобы ей своевременно помогли.

Хорошо! Прекрасно!

В китайском 好 – хао — хорошо. Иероглифы я начну учить позже, но поделюсь этим сейчас, пока не забыла. Это тонкий, но важный для меня момент.

Этот иероглиф состоит из двух графем. Первая часть означает «женщина», вторая «ребенок». Женщина и ребенок — это хорошо. Это — правильно. Оставить ребенка без женщины (матери) — плохо. Такая банальная истина, лежащая на поверхности.

Было ли то больничное везение случайностью? Связано ли оно с моим персональным, обещанным «свыше» везением? Или я как-то могу распространить, «растянуть» свою удачу на близких людей?

Очень интересный и многогранный вопрос. Так я решила взять на время у бати монетку. Пока он разрывался между домом и больницей (читаем: между ребенком и женой), родитель был весьма рассеян. Часто бросал одежду, где придется. Провести операцию «изъятие» оказалось легче, чем отобрать у ребенка конфетку.

Дальше пошел процесс «передачи» удачи. Я ходила с монеткой, вертела в ручонках (мелкая моторика, не забываем). Старалась думать про удачу и процветание, когда эта малая денежка была у меня в ладошках. То есть, когда на меня не направлен родительский взор.

Всё это, чтобы затем, при случае, вернуть родителю. И подождать: будет ли какой-то эффект, или же я всё себе напридумывала. Вообще, пшик вместо результата — это наиболее вероятный исход. Здесь я реалистична.

Но что, если нет? Надо опробовать!

И, совмещая полезное с полезным, я эту монетку применяю в песочном рисовании.

А, чуть не забыла: один юань равен десяти цзяо. Один цзяо делится на десять фыней. Так что в руках у меня половинка юаня.

И я творю искусство с помощью денег. Как по мне, это и есть — творческий подход. Широта мысли, переосмысление.

Еще бросаю время от времени косые взгляды на Ченчена и Джиана. Эти гипотетические вандалы так и норовят прикоснуться к искусству, ручонки свои загребущие протягивают. А в ручонках: лопатка, уже мне знакомая, и машинка по типу грузовичок с открытым кузовом. Игрушечный, разумеется.

Когда зыркаю, они замирают и пятятся. Стоит увлечься картиной на песке — сразу тянут любопытные носы. Палец балбеса утыкается в песок. Он начинает им водить: вроде как тоже что-то изображает.

И тут меня как током прошибает: песочница! Мы (семья Ли) весьма ограничены в средствах. Позволить себе сотни или даже тысячи листов на «почеркать», на прописи, если и можем, то все равно не хотелось бы обременять фуму.

Я очень хочу побыстрее научиться читать и писать. Плевать, если это будет выделять меня из ряда карапузов. Я не готова только к младшей школе доходить до освоения азов китайской письменности.

У меня есть руки, есть вполне стабильный доступ к песочнице. Вокруг хоть и чисто, но найти (или выломать) какую-нибудь палочку-веточку вполне реально. Я могу тренировать каллиграфию прямо здесь!

Начинать развитие персонажа в песочнице — это считается таким штампом. Но я думаю иначе. Мыслить шире, помните? Песочница — не штамп. Это — классика. Настолько классика, что можно перефразировать: песочница — это база.

И мы будем на основании этой базы прокачивать персонажа. Осталось только уболтать маму-папу, чтобы мне иероглифы показывали. И значение говорили, так лучше для запоминания. А там уж я приступлю к наработке навыка по выведению закорючек на песке.

Звучит, как план, не правда ли?

— Эй!

Ну вот, ушла в свои мысли и не заметила, как эти разрушители и вредители подползли. Хвост моему прекрасному дракону уже оторвали, точнее, стерли. Жираф еще как-то держится на границе между обычным миром и миром искусства, а балбес влез всем собой на стену китайскую.

— Чеши… — «отсюда» я проглотила, прям вовремя прикусив язык.

На горизонте появились моя и балбесова родительницы.

Аборигенам не стоит слышать великий могучий в моем исполнении. Русский я пока никак не залегендирую.

Впрочем, даже жжение в языке (я его по-настоящему кусьнула, не иносказательно) не спасает меня от разборок.

— Чи ши⁈ — восклицает мамаша балбеса. — Чи ши⁈ Мама Мэйли, вы так воспитываете свою дочь? Она только что сказала моему сыну жрать дерьмо!