Газлайтер. Том 37 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Он… он мой дорогой муж, — говорит брюнетка с вызовом, и отпрыгивает за скалы. Умница.

В этот момент я выпускаю высокую псионическую волну, очень похожую внешне на морскую разве что без пенного гребня. Амазонки оборачиваются; волна бьёт по ним, и четыре из пяти не успевают даже моргнуть — доспехи трещат и гаснут, ментальные щиты разлетаются на осколки. Оголившиеся тела оседают в песок, словно марионетки без нитей.

Некромаг напрягает доспех, заливая его некротической энергией. Псионическая сила скользит по её броне и стекает с амазонки, но не успевает полностью поглотить напор.

Я выхожу из-за скал, не торопясь, спокойно подходя к последней.

— А ты крепкая, — говорю я, глядя ей прямо в глаза.

— Менталисты — слабаки! — рычит она, стиснув зубы. — Я знаю, ты ляжешь с одного удара!

Она бросается вперёд — стремительно, с такой силой, что скалы трескаются под её стихийными сапогами. Я окутываюсь в теневой доспех. Хук, способный проломить гранитную плиту, с треском встречает мой блок. Амазонка удивленно отшатывается.

— Кто ты⁈ Менталист или теневик⁈

— Я — телепат, сударыня, — усмехаюсь.

— Не смей делать мне комплиментов, грязный самец! — она накидывается снова, в этот раз ее удары накрывают некротическое облако. Но оно-то мне побоку, спасибо Пустоте, втягивающей слабые атаки как губка.

— Как ты это делаешь⁈ — выкрикивает некромаг, отскакивая. — Твой доспех должен ослабнуть!

— Должен — не значит обязан.

— Твои слова — грязь, самец!

Мы сходимся в плотный обмен ударов. Хуки, джебы, кики — всё перемешивается в хаотичный ритм боя. Её некротическая энергия вспыхивает, каждый удар сопровождается резким шипением, но Пустота глушит её импульсы, превращая вспышки в лёгкие толчки.

— Одно моё касание способно снести доспех любого Воина! — визжит она.

— Ну я все-таки давно уже не Воин, — спокойно отвечаю, уходя в бок и подставляя ей подножку. И тут Маша подключается: под ногами амазонки мгновенно образуется скользкая наледь.

Она не успевает удержаться — ноги разъезжаются, и я подсекаю вторую. Серия ударов, напитанных пси-импульсами, следует почти автоматически: три быстрых касания по суставам, одно — точно в грудь.

Амазонка теряет равновесие, доспех меркнет. Последний мой удар попадает точно в скулу — глухой звук, и некротическая броня гаснет. Она падает тяжело, как мешок с песком, и остаётся лежать неподвижно.

Мда, повозился. А ведь эта амазонка явно слабее Ауста. Думаю, с сильнейшим лордом-дроу мне пришлось бы справляться по-другому, избегая близкого контакта — слишком уж много некротики он способен выплеснуть в моменте и Пустота может не потянуть.

Я склоняюсь над лежащей амазонкой. Лицо у неё широкое, с сильными скулами, черты мягкие — видно, что в обычной жизни она, пожалуй, не лишена обаяния. Губы чуть подрагивают — уже что-то снится. Синяк под глазом расползается фиолетовым облаком.

— Хорошо ты ее приложил, — замечает подошедшая Маша.

— Ну, до свадьбы заживёт, — пожимаю плечами, — если у неё вообще когда-нибудь будет свадьба. С таким враждебным отношением к мужскому полу это сомнительно.

Маша встряхивает клинок от инея. Она оглядывает вырубленных амазонок, будто прикидывает, не стоит ли добить — для надёжности.

— Даня, — произносит она, бросив взгляд на меня. — Ты уже прочитал их мысли? Знаешь, где мы вообще находимся?

Я поднимаю голову, окидываю взглядом склоны и море внизу. Волны всё ещё шумят, но теперь уже мирно, будто ничего и не произошло.

— Ну что ж, — говорю я спокойно, — мы в Темискире. Как и предполагал.

Маша поправляет растрепавшиеся волосы, поджимает губы и снова смотрит на лежащих амазонок.

— Ты не собираешься их убивать? Или всё-таки возьмёшь в Легион? — спрашивает она деловито. Враг есть враг, тут брюнетка права.

Я качаю головой.

— Нет. Убивать не будем. Иначе выбраться с этого острова станет куда сложнее. Возможно, удастся договориться с ними. Темискира ведь находится в карманном измерении, и выйти довольно сложно.

— И что тогда будем делать? — не отстаёт Маша.

— Импровизировать, — отвечаю я коротко.

Я снова присаживаюсь рядом с без сознания лежащей Алкменой. Кладу ладонь ей на висок, подстраиваю резонанс мыслей и оставляю в её сознании послание: «Я — друг Дианы-младшей. Видимо, произошло недоразумение. Приведите ваших старших. Я буду ждать на берегу, там, где мы встретились.»

Маша заглядывает через плечо, с любопытством наблюдая, но не вмешивается.

— Ну что, — спрашивает она тихо, — что ты ей заложил?

— Послание, — отвечаю, вставая. — Что мы будем ждать Красивую на берегу.

Маша округляет глаза.

— Красивая здесь? — удивляется, приподняв брови.

— Да, — усмехаюсь я. — Но на берег мы не пойдём.

Маша хлопает ресницами, словно не верит услышанному.

— Почему?

Я выпрямляюсь, окидываю горизонт и спокойно отвечаю:

— Потому что мы не дураки. И уж точно не станем надеяться на милость феминистически настроенных женщин.

— Да, они мне тоже не нравятся, — согласно кивает бывшая княжна Морозова, оглядывая амазонок. — Очень странно ненавидеть мужчин. Может, они просто сумасшедшие?

Дворец правительницы, Темискира

Диана вышла из купели нагая, зеленые волосы светятся, словно изумрудные. Служанки, торопясь, вытерли большим полотенцем ее нежную идеальную кожу. Полубогиня, не сказав ни слова, грациозно прошла в комнату отдыха и уселась, взяв со стола гроздь винограда. Рядом, на полу, лежала тигрица — это была Диана-младшая, прозванная в роду Вещих-Филиновых Красивой.

Диана посмотрела на неё с лёгкой усмешкой, играя пальцами с виноградной кистью.

— Ну чего ты грустишь, Дианочка, — мягко произнесла полубогиня, раздавливая ягоду зубами.

— Накупалась наконец-то, госпожа? — раздраженно приоткрыла глаза тигрица, повернув морду в её сторону.

— Чего такая недовольная? — хмыкнула Диана.

Красивая рыкнула коротко, колко:

— А с чего мне быть довольной? Вы всё ещё держите меня в плену.

Диана заботливо проронила:

— Ты слишком долго жила в мире мужчин. Тебе нужно побыть среди сестёр и забыть этих невежественных самцов.

— Вам было наплевать на меня столько лет! — вспыхнула Красивая, приподнимаясь и впиваясь взглядом в полубогиню. — Вы даже не пытались узнать, где я и что со мной! А теперь ты просто боишься, что я расскажу Даниле, что вы собираетесь уничтожить Молодильный сад!

Диана приподняла бровь.

— Молодильный Сад — моя ошибка, — сказала она ровно. — Я его заморозила много лет назад. Не думала, что кто-то сможет его восстановить. И вот — объявился твой кудесник-менталист.

— Это можно обсудить с Данилой, — настаивала Красивая.

Диана ответила равнодушно:

— Нет. Я просто уничтожу Молодильный Сад. Так следовало сделать давно.

Вдруг в комнату вбежала Алкмена; под глазом у неё наливался синяк. Диана отложила виноград и удивлённо посмотрела на подданную:

— Кто же тебя, наконец, уложил на тренировке, Алка?

Алкмена быстро заговорила:

— Госпожа, это не тренировка! На Темискире объявился враг — мужчина, менталист. Он оставил мне воспоминания.

Алкмена перевела взгляд на Красивая:

— Он твой друг, Диана-младшая. Он ждёт тебя на берегу.

Красивая подняла тигриные уши; в её жёлтых глазах мелькнул страх.

— Как его зовут? — спросила она тревожно.

— Король Данила, — ответила Алкмена.

Слова повисли в комнате. Диана хмыкнула:

— Сам король-регент к нам заявился? Славно-славно. Значит, убьём его — и некому будет восстанавливать Молодильный сад.

— Нет! — Красивая резко вскочила и попыталась броситься прочь из дворца, в поисках Данилы, но из пола вырвались лианы и спеленали тигрицу. Слёзы навернулись у неё в кошачьих глазах.

Диана только усмехнулась:

— Моя дорогая правнучка, я обладаю десятком Даров и знаю, на что ты способна. — Она повернулась к Алкмене. — Собирайте сестер и выдвигайтесь на место встречи с королём-регентом. Я пойду с вами и сама отсеку ему голову.