Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10 (СИ) - Афанасьев Семён

— … Запустить процессуальное расследование сразу на месте. Мы прибыли, чтобы оформить дело как тяжкое преступление с особой общественной опасностью и взять его под прямой надзор.

— У вас уже готова квалификация? — «удивилась» Моэко.

— А у вас есть сомнения? На основании фактического материала? — девица-помощница ответила своим пробным шаром.

Она пыталась технично прощупать, что адвокат успела выяснить по пути сюда.

— У меня пока нет никакого фактического материала, — покачала головой адвокат.

С натяжкой это являлось правдой. Если б место происшествия было возможно обследовать по интернету или по фотографии, зачем полиции тогда вообще на него выезжать?

— В Японии расследование тяжких преступлений жёстко регламентировано и проходит по алгоритму. — К ним подступил один из полицейских. — Адвокат-сан, при всём уважении к вам, — фамилия «Миёси» не прозвучало, но откровенно подразумевалась.

— Какой алгоритм? — поинтересовалась якудза исключительно из протокольной вежливости, поскольку и сама ответ неплохо представляла.

— Оцепление и фиксация территории — мы должны перекрыть входы и выходы в сектор бассейна.

— До чего вовремя, — хрюкнула сбоку Уэки, не сказать что не по делу. — Нет чтобы на час раньше.

— Посторонние, включая клиентов и часть персонала, должны быть выведены, — продолжил омивари-сан. — На время работы доступ останется у полиции и прокуратуры.

— Клиентов можно не выводить — их нет в наличии. Из всего персонала лучше всего справлюсь я — непосредственная участница событий и по совместительству собственник. Однако меня смущает неопределённость ваших сроков, — спокойно заметила Хину. — Эксплуатация этих площадей равно миллионы. В год, но тем не менее.

— Я думаю, речь максимум о часах, — к ним подошёл один из двух криминалистов. — По крайней мере, кроме нас с соскобами со стен возиться некому. Протокол на основании нашей работы — дело техники. Так?

Полицейский следователь кивнул:

— Если в ходе не будет возражений у прокуратуры.

Многозначительный взгляд помощницы по фамилии Хасэгава показал, что такие возражения точно будут. Моэко подумала, не нужно иметь степени по психологии, чтоб понять: конкретно в этом тандеме главный — не специальный прокурор. А именно что молодая и ничего не решающая (если стереотипно) помощница.

Как бы «не решающая» — но право вето в их паре написано на лбу у неё, не у него.

Борёкудан задумалась, выбирая оптимальную тактику. Проблема в том, что адвокат не может объявить прокурору отвод прямо на месте происшествия. Это не суд: здесь прокурор действует как надзирающий за следствием — он направляет полицию, фиксирует законность.

Если имеются доказательства (либо подозрения) в коррупции либо в заведомой предвзятости конкретного сотрудника (как в случае комментариев Уэки на тему одного нестандартного и очень интересного ювелирного гарнитура), подаётся жалоба в вышестоящую прокуратуру — применительно к данному случаю это будет Верховная прокуратура Японии. Кроме того, существует обращение в Комитет по проверке прокуратуры — адвокатские запросы, к слову, там обрабатываются добросовестно, потому что гласность и гражданское общество.

Однако глаза девицы по имени Томоко красноречиво свидетельствовали: она закусила удила и даже сам протокол составлять, с её-то участием — тот ещё квест будет. Особенно с учётом наглухо прибитого Решетниковым покушавшегося.

— Думаешь, как сбрить коррупцию? — айтишница без затей подступила к якудзе и открыто ткнула пальцем в прокуроршу. — Чтоб она уже на этом этапе не интерферировала со следствием?

— На месте происшествия адвокат может лишь заявить протест и зафиксировать в протоколе недоверие, но убрать прокурора с места по своей инициативе он не вправе. — Очень обтекаемо ответила Моэко, тщательно выверенные формулировки пришли на язык сами.

— Как так? Даже если она — ворюга⁈ — детское непосредственное возмущение Уэки смотрелось здорово (если не знать её лично как взрослую тётку и топ-менеджера непростого концерна), как минимум повторно прониклись все без исключения полицейские, тоже плюс.

У токийского департамента МВД с прокуратурой и так, к-хм, свои отношения. Регулярно далёкие от взаимной чистой любви.

— Отстранение или замена прокурора возможна только решением вышестоящего руководства прокуратуры, не по требованию стороны, — отчеканила адвокат. — Мы имеем право требовать замены прокурора и внести это в протокол, но юридически отвод реализуется никак не сейчас. — Миёси постаралась предать своему голосу максимальную бесстрастность, как это отлично получается у Хину.

— Когда и как? — Хьюга тут как тут. — Это реализуемо практически?

— Через официальные процедуры, не «с ходу» в бассейне. Это на тему «как». Когда: точнее скажу завтра, в рабочее время, — Моэко изящно намекнула, что и на владелицу оригинального гарнитура у Эдогава-кай может быть своё противоядие в виде связей либо в Верховной прокуратуре, либо в Комитете.

Прокуроры после последней ремарки занервничали.

— Побудь футбольным судьей, — ровно предложил Такидзиро.

На первый взгляд — абсолютно нейтральная фраза, которая ничего не значит. Другое дело что в контексте их узкой компании она уже стало мемом. Если перевести на нормальный язык (незнакомые с контекстом тупо не поймут), товарищ сейчас сказал: у нас есть козыри, просто я не могу их озвучивать. Пусть работают. Если будут нарушения, в частности, в исполнении прокурорских, я очень хорошо знаю, что делать.

— Что ещё остаётся, — «вздохнула» Моэко, всем видом транслируя, «полагаюсь на тебя».

Ввиду уникальности и резонансности события никого из присутствующих удалять не стали — спасибо полиции. Прокуроры попробовали что-то сказать насчёт процедуры, но криминалист (который постарше и с немалым опытом) хмуро спросил:

— Прокуроры-сан, я могу поинтересоваться вашим личным конкретным опытом? — «личный и конкретный» он выделил голосом. — Сколько раз вы успешно обезвреживали вооружённого террориста, находящегося среди вашего либо дружественного личного состава и уже открывшего огонь из огнестрела? При этом ни вы, ни дружеские единицы не вооружены? — Подумав, он ещё более хмуро добавил. — Ничем кроме энтузиазма, Устава и верности Императору.

— К чему такой вопрос? — беззлобно удивился формально старший из прокуроров Рё.

— Какая задача у меня? Точнее, у полиции Токио? Та, что номер один у нас, а не у вас?

— Сделать так, чтоб подобное больше не повторилось, — честно ответил прокурор по особо тяжким под нечитаемым взглядом напарницы. — Если опираться на ваш полицейский устав, ваша задача — чтобы таких происшествий больше не было. Прочее вторично либо инструмент, включая наказание виновных.

— В точку. А восстанавливать хронику мне вы поможете? Или тот, кто успешно решил задачу? На практике, своими руками? После того, как вы его удалите по процедуре отсюда?

— Какую задачу? — вынырнула из самнабулических размышлений униженная айтишницей девица.

— Обезвредить, — полицейский кивнул на труп под ногами.

— Работайте! — Рё придержал подчинённую. — Мы не будем мешать. Безопасность в будущем — приоритет номер один. Не до ведомственных дрязг.

Всё это фиксировалось на видео, в том числе, нейросетями Атлетики, поэтому борёкудан особо не обольщалась насчёт совпадения декларируемого и реального.

Если кто-то вознамерился вставлять палки в колёса дознания в корыстных клановых целях, он уж точно не будет об этом заявлять вслух на уровне спецпрокурора. При фигурантах, при полиции да под запись.

— … Первичная фиксация обстановки…

протокол с описанием… лежит тело… оно расположено… в одежде… — омивари-сан добросовестно работали.

Насколько Хину видела со своих дилетанских позиций, их фото и видеосъёмка добросовестно включила бассейн, бортики, камеры видеонаблюдения, оборудование, вещи. Параллельно полицейские не стеснялись (и тоже фиксировали) обращаться к ней за малейшими пояснениями.