Каста Неприкасаемых (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

Свет бьет по глазам, в голове грохот разорвавшейся петарды! Очумело хватаю разинутым ртом воздух, успокаивая рвущееся из груди сердце. Передо мной пыльная круговерть из рук и ног катящегося в угол противника.

Затравленно озираюсь по сторонам и ловлю напряженно-непонимающий взгляд Грэма, отвисшие челюсти потрясенных бойцов. Я сам поражен не меньше их, простой толчок в Сумраке, а здоровенный мужик в два раза тяжелее меня отлетел словно его лавиной снесло.

Силай поднимается тяжело, его качает и каждый шаг дается ему с трудом. Десятник недовольным жестом показывает ему – убирайся и отрывисто бросает в строй.

– Вы двое на ринг!

Всматриваясь, слежу за приближением бойцов, пытаясь разглядеть татуировки. Ничего не вижу, зато краем глаза замечаю появившегося Парса, и его пронизывающий взгляд мне совсем не нравится. Он вцепился мне в левое запястье словно хочет заглянуть под кожу. Что-то заподозрил! Все! Больше никаких столкновений, ухожу от ударов и только, иначе они меня раскусят.

Двое атакуют сходу без предупреждений и расшаркиваний. Левый, прикрывшись щитом, размашисто замахнулся, вкладываясь в удар. Вхожу в Сумрак готовый ко всему и с облегчением выдыхаю. Руки этих двоих не светятся таинственными заклинаниями, это просто обычные, милые люди, желающие размозжить мне башку. Теперь есть время не суетиться и осмотреться по сторонам.

Мать честная, что за зверинец! В серой туманной взвеси над головами выстроившихся в линию фигур качаются раздутые капюшоны разгневанных кобр. От таких же здоровенных как у Силая до маленьких шипящих заморышей.

Зрелище впечатляющее до дрожи! Настороженный взгляд на десятника – у этого нет змеюки, зато есть вторая правая рука. Здоровенная с бронзовым отливом ручища сжимает рукоять гигантского сумрачного меча.

Теперь замечаю, что и такие тоже есть в строю. Жуть! Жуть кромешная! А что Парс? Поворачиваю голову и застываю с открытым ртом. Над головой комита качаются две змеиные головы. Настоящие чудовища толщиной с приличный ствол дерева! Их разбухшие капюшоны возвышаются локтя на три, не меньше, а ядовитые зубы не уступят клыкам тигра.

Нравится? – Голос внутри меня переполнен язвительностью. – Хочешь остаться со всем этим один на один?

Не знаю, у меня нет ответа, но вопрос прозвучал очень вовремя, возвращая меня к самым насущным проблемам. Я на ринге и меч первого бойца уже завис над моей головой, второй медленно движется мне в ляжку под самый край юбки.

Вот же сволочь, метит в незащищенное место! Успеваю выругаться и вынырнуть из-под ударов.

Голова уже тяжелая, и висок начинает пульсировать «забитым гвоздем». Выхожу из Сумрака и реальность как всегда обрушивается как лавина. Пот льет в три ручья, солнце режет глаза. Зажмуриваюсь и отпрыгиваю на всякий случай подальше – господи, привыкну я когда-нибудь к этому или нет?!

Еще одна атака, и все по накатанной схеме, такая игра мне нравится.

«Не зарывайся, – остужаю себя, – береги силы! Гоняй их побольше по рингу, пусть попотеют, а в Сумрак уходи только в крайнем случае, когда уж совсем зажмут, иначе этот чертов Сумрак доконает».

Отступаю назад, пока настырные парни не загоняют меня в угол, затем Сумрак и выход у них за спиной. Злорадный оскал – начинайте по новой!

С двух сторон из темных провалов забрал сверлят злые глаза. Тяжелое дыхание гудит как кузнечные меха, и я не могу сдержать торжествующую мысль – что, вам тоже несладко!

Наматываем круг за кругом, и ребятки уже еле движутся. Ловлю жесткий взгляд Парса, брошенный своему десятнику, мол, ну что я говорил. В ответ Грэм рычит на своих подопечных.

– Вы двое пошли вон, а ты, ты и ты, – его палец выдергивает троих из строя, – на ринг.

Солнце уже палит немилосердно. Я тоже не железный, снимаю шлем и утираю мокрое от пота лицо.

Бойцы уже рядом, и по их движениям вижу настроены они решительно. Взгляд отщелкивает татуировки. БЗ, БЗ и ШМ.

Две змеи и один трехрукий, вот же дерьмо! Сплевываю под ноги и вновь напяливаю на голову железную кастрюлю.

Ребятки старательные, быстренько взяли меня в клещи, зажали в угол. Как по сигналу пошла атака сразу с трех сторон, но опыт у меня уже есть. Ухожу в Сумрак с расчетом на удар кобры. У одного змеюка здоровая как у Силая, а у второго намного меньше, жмусь поначалу к нему, думая проскочить по его краю, но чутье подсказывает мне – не надо, уж больно явно подставляют, похоже на западню. Мгновенно меняю направление и выхожу по флангу трехрукого. Поздновато!

Хрясь! Удар чуть не выбивает щит из моих рук. Лезвие сумрачного меча, разворотив центральную заклепку, застряло в плотной древесине. Не задумываясь, бросаю щит и выскальзываю на простор.

Выхожу из Сумрака у них за спиной и, хватая ртом воздух, торопливо плетусь в другой угол. Парни в полной растерянности, по всем понятиям такое невозможно, но деваться им некуда, разворачиваются и заходят снова. Я сам уже на пределе, еле дышу и двигаюсь как зомби. Бегать в железе по солнцепеку у меня привычки нет, дыхалка совсем забилась и блевать постоянно тянет, а ребятки эти свежие и тренированные.

Еще раз вышел из клинча, отступаю к другому краю и смотрю, Парс подозвал одного из своих бойцов и что-то на ухо ему шепнул. Шумно выдыхаю воздух и глазами слежу за противником. Двое пошли в атаку! Ухожу в Сумрак и шишкастая голова с разинутой пастью, не долетев, зашипела, сворачиваясь для нового броска. Интуитивно жмусь к трехрукому у того радиус действия поменьше. А где третий?

Вот черт! Третий на пару шагов позади своих товарищей, словно ждет когда я начну рывок. Время поджимает, и другого выхода не вижу. Рванулся по краю на пределе досягаемости трехрукого. Вжик! Просвистело призрачное лезвие у самого плеча. Вроде пронесло, но голова раскалывается на части, и воздух рвет легкие так, что даже мгновения больше не могу дышать этой серой гадостью. Надо выходить!

Чуть притормозил и тут же рычу от бешенства, – вот же дерьмо! Третий движется слишком быстро, перекрывая проход. Выйти сейчас – попасть прямо под меч, а остаться в Сумраке совершенно невмоготу. Желтые неподвижные глаза кобры высматривают точку удара. Падаю на землю вместе с броском твари. Распахнутая во всю ширь пасть, яркие желтые зубы! Не уйти!

В отчаянии выставляю растопыренные ладони, вкладывая в них неистовое желание спастись. Бац! Звук мягкого удара плоти о невидимую преграду, и змеиная голова размазывается как будто с другой стороны прозрачного стекла.

– Мерзкая тварь! – Истошно вопя, хватаю очумелую кобру позади головы и, хрустнув позвонками, отбрасываю прочь. Бешено качусь по песку и вылетаю из серой мглы на пределе.

Несмотря на ту бешеную кашу, что у меня сейчас в голове, все равно слышу грохот падающего тела и крик боли. Прихожу в себя и потихонечку поднимаюсь, парень с чьим стражем я так безжалостно обошелся все еще лежит на земле, а двое других стоят рядом и не знают что делать.

Кручу головой с Парса на Грэма и обратно – жду решения.

Десятник молча подошел к лежащему и, посмотрев сверху тому в лицо, бросил стоящим рядом бойцам.

– Оттащите к лекарю, пусть посмотрит.

Затем его взгляд нашел меня, и я так и не понял, что было в его глазах в этот момент злость, удивление или раздраженное непонимание. Он не стал задерживаться и поднял вверх три пальца.

– Следующие трое на ринг.

Гремя железом, бойцы по одному выходят на песок, но развернуться им не дает голос Парса.

– На сегодня хватит! – Он вышел вперед и повернул суровое лицо к своим подчиненным. – И так видно, что жиром обросли, еле двигаетесь.

Отводя взгляды, воины уткнулись глазами в землю, один только Грэм встретил суровый разгон командира с поднятой головой. Парс сделал вид, что не заметил вызова и, развернувшись, подошел ко мне. Плотно сжатые губы скривила усмешка.

– Неплохо!

Затем не глядя в сторону Грэма:

– Мальца хорошо накормить и запереть, а завтра с утра, чтобы был здесь вместе со всеми.