Тайными тропами (СИ) - Осипов Игорь

Дима собрался и выпрямился. Как говорится, маски сброшены. Из непонятного приближённого лица, которое могло быть и стряпчим, и эсквайром, да и вообще кем угодно, в прямо сейчас он стал официально вторым человеком после генерала.

Марта замерла, удивлённо приподняла брови и скосилась на капитана. Женщина не привыкла к тому, что ей надо скрывать свои помыслы, потому на лице отразилась целая гамма эмоций. И недоверие. И лёгкая, но при этом коварная улыбка. И облегчение, что не нужно будет больше бодаться с бароном. А затем жрица заново смерила Борщёва взглядом — уже с поправкой на новую информацию.

— Племянник, стало быть. Дмитрий, — проворковала она с лёгким прищуром и тут же продолжила: — И почему вы раньше не представили свету такого очаровательного юношу?

Дима был готов ко многому, но к откровенной лести — нет. Конечно, понятно, что это лесть, но как-то само собой нахлынуло смущение, а щёки запылали от прилива крови. В общем, жрица знала, куда бить.

— Он здесь недавно, братец попросил пристроить к делам, — проронил генерал.

— Странно, — прошептала жрица, — а мне показалось, я где-то уже видела этого юношу.

Настала очередь скрипнуть зубами генералу. Но он смолчал.

Жрица же вздохнула и сделала лёгкий поклон:

— Прошу прощения, ваша милость. Наверное, обозналась.

В очередной раз выдержав драматическую паузу, матушка Марта зазвенела бубенцами, повернула голову и властно обратилась к помощнице:

— Стефани, их милость попросила о содействии. Посему ты отправляешься с молодым бароном.

Помощница выпучила глаза и побледнела, словно ей объявили смертный приговор. Хотя, казалось, куда уж больше-то бледнеть, она и так бесцветная, как книжная моль.

Жрица же холодно посмотрела на Дмитрия:

— Это сестра Стефани. Обучена грамоте и счёту. Умеет обращаться с почтовыми соколами. Имеет толику благословения, чтоб противостоять мелкой нечисти и греховным соблазнам.

Дмитрий вздохнул, потому что даже самому тупому ежу понятно, что девчонка — доносчица. Но жрица была весьма уверена в том, что отказа от предложенной в виде монашки помощи не состоится, потому подхватила подол платья и важно пошла прочь.

И она права. Открыто ссориться с религиозными организациями — последняя глупость, которую можно совершить. Они могут быть очень мстительными и злопамятными. А ещё могут раскрутить в своих интересах маховик целой страны. Цепная реакция прокатится как ядерный взрыв. Знать. Орден. Гильдии магов. Простой люд. Все будут кипеть. Нет уж, лучше проверенная дипломатия долгих и упрямых бесед. А с сестрицей Стефани придётся обращаться, как с неопытным проверяющим. Благо, таких на своём веку Дима повидал очень много. В конце концов, Лукрецию тоже отправляли с Юрой как соглядатаю, и ведь подружились.

Дима натужно улыбнулся, вспоминая местный этикет. Кто старше в табеле о рангах монашка или бастард барона? Кто кому целует руку? Как её правильно приветствовать? Что можно говорить в её присутствии, а что нет.

— Господин, — раздался рядом голос, оборвав ход мыслей.

Дима повернулся. В десяти шагах от него стояла худющая девчушка лет пятнадцати. Платье серое, изрядно поношенное, длиной до колен и с рукавами до локтей. Коленки в синяках. Под платьем короткая рубаха-камиза с немного пыльным подолом. В качестве головного убора — простой деревянный ободок.

Дима вздохнул, вынул из кармана серебряную чешуйку и протянул девушке.

Но та поджала губы и глянула на монету, как на горькую пилюлю.

— Возьмите меня с собой. Я могу шить, мыть, стирать, ухаживать за скотом.

Дима, ещё не отошедший от новости про шпионку, без лишних церемоний бросил монетку под ноги девчонке. Мол, разговор окончен, ответ — нет. И без тебя хлопот хватает.

А девчонка вдруг нахмурилась и повела рукой, и монета, к огромному изумлению капитана, улетела в сторону, словно шайба после знатного удара клюшкой. Серебро звякнуло о стену трактира, где его тут же подобрали дети.

— Мне не нужны подачки, господин. Позвольте служить вам. Вы не пожалеете, — сухо и немного обречённо проговорила девчонка, при этом с опаской глянув на наёмниц.

— Проваливай, замарашка! — заорала одна из наёмниц — та, что в трофейной кирасе — затем быстро подошла и пнула девчонку в спину. Та ойкнула и упала плашмя на площадную гальку, разбивая колени в кровь.

И ни генерал, ни капитан не успели что-либо сказать, как рядом раздался очень недовольный голос матушки Марты, которая резко передумала уходить и, мелко семеня, подбежала к ребёнку.

— Тебе жить надоело? — негромко, но отчётливо спросила она. — Где твой патент на магию? Иди в свою деревню и сиди, чтоб никто не увидел. Или хочешь, чтоб вырвали язык и отрубили пальцы?

Жрица быстро, но не теряя достоинства, подбежала к девчонке и схватила за ухо.

— Позвольте мне с вами, ваша милость! — закричала та, поднимаясь с камешков.

— Дура! — заорала матушка Марта и под звон бубенцов залепила девчонке не менее звонкую пощёчину.

— Знай своё место, чернь! — закричала наёмница в кирасе — доставая из-за пояса небольшую плётку. — Матушка, позвольте, я проучу эту блохастую гиену!

Борщёв глядел на происходящее, стиснув зубы и часто дыша.

А когда глянул на начальника, то увидел, что тот замер, словно превратился в камень, и лишь глаза напряжённо сканировали пространство.

Тем временем Марта подняла глаза к небу, но обращаясь при этом к девчонке:

— Беги отсюда, и я забуду, что видела тебя. Ибо мне до́лжно сообщить о тебе в Орден. Тебя заклеймят калёным железом.

Девчушка выпрямилась, на щеке пылал след от пощёчины. А в глазах горели искры последней надежды. Она не была намерена сдаваться.

Жрица нарочито тяжело вздохнула, мол, я пыталась вразумить эту заблудшую овечку, но тщетно, а потом отвернулась от ребёнка и глянула на наёмницу:

— Только не насмерть.

Здоровенные солдатки из банды наёмницы, что была в трофейной кирасе, быстро подошли к девочке, схватив под локти.

— Позвольте мне служить! — упрямилась юная ведьма вместо того, чтоб бежать. И Дима сейчас проклинал этот подростковый максимализм — либо всё, либо ничего. Жила бы себе спокойно, но нет же — нужно идти напролом.

С треском порвалась ткань. Одежда полетела в сторону.

Удар подкованным сапогом, и обнажённая девчонка упала на сбитые до крови колени на грязную гальку.

— Радуйся, что матушка в добром расположении духа, не то бы пылать сегодня костру с человечинкой, — противно рассмеялась главарка и замахнулась плёткой. А затем последовал хлёсткий, похожий на выстрел с глушителем удар.

Юная ведьма стиснула зубы и зажмурила от боли глаза. Но, кроме лёгкого стона, ничего не сорвалось с её губ.

— Я тебе жизнь спасаю, — проговорила матушка Марта. — Отправляйся домой, спрячься, или беги в магистрат с прошением патента.

— Дима, не вмешивайся, она будет жить, а ты можешь только хуже сделать! — тихо проронил генерал.

И снова удар плетью. И Дмитрий поморщился, словно его самого ударили.

— Хватит! — закричал он.

Наёмница поклонилась и выжидающе посмотрела на жрицу, а та тяжело вздохнула.

— Если юный барон желает нанять эту кухарку, то пусть внесёт в гильдию плату за патент кандидатки в школу магии. Но только Небесная Пара знает, зачем ему кухарка-волшебница-неуч? — с усталой хрипотцой произнесла матушка Марта и удручённо покачала головой, снова звякнув бубенцами.

Дима глянул на хмурого генерала, весь вид которого выражал одну короткую фразу: ты заварил кашу, ты и расхлёбывай.

— Дражайший дядюшка, — заговорил капитан на местном языке, чтоб остальные тоже слышали. — Вы сами сказали, что доверяете мне, так позвольте оставить этот поступок на моей совести.

И это были не просто слова. Сейчас Дима поставил под угрозу авторитет барона. Средние века этого не прощают, и нужно было срочно выкручиваться, потому что со стороны более знатного спустить это на тормозах, сделав вид, что не заметил, нельзя.