Печать пожирателя 7 (СИ) - Соломенный Илья

Сначала нужно было закончить работу.

Поток заклинаний Илоны усилился — а наш тайник продолжал и продолжал строиться, но из-за того, что у него до сих пор не было сформированного входа, я не видел, насколько большим или маленьким он получается.

Я выпил два кристалла.

Затем ещё два.

Затем четыре.

А когда понял, что израсходовал десяток, и у меня осталось всего два, велел:

— Нужно закрепить вход.

Илона кивнула, прикусила губу — и отвела руку. Она слегка изменила траекторию своих заклинаний, сильно сузила поток — и «нарисовала» дверь, прежде чем сжать кулак, и влить оставшуюся магию в неё.

— Тридцать секунд. Теперь твоя очередь.

Я тут же оплёл свою Искру энергожгутами, разделил их — и соединил с бурлящей, нарисованной магией на стене дверью.

Нутро обожгло огнём, я зашипел — и по энергожгутам туда и обратно метнулся комочек заклинания Илоны, словно подтверждая, что доступ получен.

— Теперь ты… — велел я, потирая грудь, — Это чуть-чуть больно.

— Давай.

Тот же процесс с подругой — я едва успел закончить, пока бурлящие заклинания не застыли…

И теперь перед нами в стене находилась просто обычная дверь.

— Глянем? — улыбнулся я, дёргая за ручку.

Отворив дверь, мы застыли с разинутыми ртами.

Я рассчитывал на зал замка, или огромный склад, или что-то вроде того. Не знаю, о чём думала Илона, не знаю, быть может, мы ошиблись с расчётами в масштабах, но…

Перед нами расстилалалсь огромная холмистая равнина. ОГРОМНАЯ! Осторожно заглянув внутрь, и посмотрев «назад», за торчащую посреди поля дверь, я убедился — у этой равнины не было видно конца и края!

— Это… Это как получилось вообще⁈ — прижав руки к груди, взвизгнула Илона, — Мы что, создали такое огромное подпространство⁈

— Похоже на то…

— О боги… Это невероятно!

Я был с ней полностью согласен — и мне не терпелось проверить, что там можно соорудить, и как этот карманный тайник работает с нашей магией.

Однако прежде, чем я вошёл внутрь, на линзах вспыхнула иконка входящего вызова.

«Князь Салтыков»

— Я отвечу? Не лезь туда одна! — велел я Илоне, которая кивнула, захлопнула дверь и заставила её исчезнуть на моих глазах — а затем снова заставила появиться лёгким движением руки, и засмеялась.

— Да, Пётр? — ответил я на вызов.

— Господин Апостолов? Здравствуйте, это Никита Терентьев, — раздался в наушниках грубый и знакомый голос, — Начальник службы безопасности князя Салтыков.

— Здравствуй Никита, — нахмурился я, — В чём дело?

Мне не понравилось, что он звонит с номера князя…

— Десять минут назад на Петра Андреевича было совершено очередное покушение. И… Он сильно ранен.

— Насколько?

— Он при смерти.

Эти слова прозвенели у меня в ушах, и я не сразу их осознал.

— Марк Григорьевич?

— Да, я здесь.

— Пётр Андреевич велел позвонить вам и просит приехать вас как можно скорее. Он хочет что-то рассказать «своему новому родственнику» до того, как умрёт. Он сказал, вы поймёте.

Глава 6

«Чучело»

Остановив байк на полупустой парковке, я снял шлем, и глубоко вдохнул — воздух был плотным от вечерней влажности, выхлопов такси и едва уловимого запаха антисептиков. Передо мной возвышалась больница «Святой Лазарь» — стеклянный монолит с полированными фасадами, поблёскивающими в лучах заходящего солнца.

Начальник СБ Салтыкова велел приехать сюда…

У главного входа стояли шестеро мужчин в серых форменных куртках и с автоматами Калашникова в руках. Справа от них, чуть поодаль, расположились три полицейских мобиля. Рядом тёрлись сотрудники. Один из них, высокий, с лицом, испещрённым старыми шрамами, что-то яростно говорил в телефон, другой, пониже, зло курил электронную сигарету, выпуская синие кольца прямо в лицо своим подчинённым и что-то цедя сквозь зубы.

Они не могли попасть внутрь. И это их бесило.

Стоило мне приблизиться ко входу, как охрана картинно передёрнула затворы автоматов.

— Они у вас не на взводе что-ли были? — усмехнулся я, не сбавляя хода — и мне навстречу из-за спин мрачных мужчин вышел колдун.

Практик, как минимум, в длиннополом пальто и собранными в хвост волосами.

— Господин Апостолов, — чуть склонил он голову, — Князь ждёт вас.

Маг кивнул охране и она расступилась.

За моей спиной тут же послышался вскрик.

— Это ещё что такое? — возмутился высокий полицейский со шрамом, — Какого хрена этого мажора пропускают⁈ Мы уже час здесь торчим!

— Вы не в списке, — не поворачивая головы, ответил колдун, поздоровавшийся со мной, — Он — в списке.

Я вошёл в больницу, не оборачиваясь.

Не потому, что боялся недовольства полиции, а потому что знал: если посмотрю, увижу во взгляде следователя то, что знаю слишком хорошо — зависть, раздражение, страх быть отрезанным от важной информации.

Что поделать… У друзей князя свои преимущества.

Внутри больницы было прохладно и тихо. Как в склепе. Полированный камень, мягкие ковровые дорожки, белые стены с редкими абстрактными картинами. По коридорам сновали врачи в строгих халатах, но никто не смотрел в мою сторону — все были чем-то заняты.

А ещё тут была целая рота охраны.

На каждом повороте — по двое-трое бойцов с оружием и боевыми амулетами. У лестниц — «Витязи» и дежурившие с ними попарно колдуны.

Кажется, Салтыков согнал сюда изрядную часть своей личной гвардии…

Меня сопровождали молча — двое в форме, без опознавательных знаков, и колдун. С самого входа он не произнёс ни слова. Вокруг слышались только шаги, писк аппаратуры за закрытыми дверями палат, и мерное гудение систем жизнеобеспечения где-то в недрах больницы.

Мы миновали два контрольных пункта, прошли через воздушный шлюз, где меня остановили и проверили уровень биологической опасности, и наконец остановились у последней двери в конце длинного коридора.

— Он вас ждёт, — произнёс колдун.

Дверь бесшумно отъехала в сторону.

Воздух внутри палаты был плотным, насыщенным запахом озона, медицинского геля и ещё чего-то — такого, что я не мог определить, но что заставило мою кожу покрыться мурашками.

Свет был приглушён, рассеян, и в помещении будто-бы царили сумерки.

В длинной медкапсуле лежал Пётр.

Точнее — то, что от него осталось.

Части торса нет, рука и нога оторваны… Князя окружали модули жизнеобеспечения, кристаллические провода, магические руны, мерцающие в воздухе, десятки трубок были присоединены к Петру с разных сторон.

Но я обратил внимание на другое — у Салтыкова не было половины головы…

— Дерьмо…

Я замер на пороге, чувствуя, как мысли спотыкаются, сталкиваясь друг с другом в беспорядке.

Там, где должна была быть левая часть черепа, там теперь зияла аккуратная, но страшная выемка — вместо кожи и костей — слои биомеханической поддержки, свечение ментальных каналов, мерцающие голограммы нейроактивности, полупрозрачный гель…

— Так себе зрелище, согласен.

Голос, раздавшийся сбоку, едва не заставил меня подскочить на месте. Тело Салтыкова настолько приковало мой взгляд, что я не заметил, что в палате есть кто-то ещё. Ругнувшись, и погасив активированное на ладони боевое плетение, я развернулся — и замер.

Из тени, скрывающей стул в углу помещения, сидел второй Салтыков.

Тот же профиль, тот же нос, те же волосы, то же телосложение… Те же глаза, только чуть более… «Холодные».

Его лицо было идеально, слишком идеально. Ни морщин, ни эмоций. Он стоял неестественно прямо и смотрел на меня, нелепый в джинсовом костюме, который Пётр никогда бы не надел.

— Извини, что напугал, Марк, — произнёс он спокойно.

Голос был знакомым, но не таким, как у того, кто лежал в капсуле. Более… Чистым. Более… Неестественным. Как будто его владелец не до конца научился говорить, не до конца освоился с речью.

И тут до меня дошло.

— Так вот как выглядят твои клоны, — прошептал я, подходя ближе, — Охренеть…