Рысюхин, это можно пить?! (СИ) - "Котус"

Выговорил, выговорился — и сразу легче стало. Сейчас выслушать более или менее вежливый отказ и можно раскланиваться. Неясытевы переглянулись, посмотрели друг на друга несколько секунд, перевели взгляд на дочку, которая сидела напряжённо, зажав ладони между колен, снова переглянулись…

— Собственно говоря… — медленно начал хозяин дома, — вы нас не сильно-то и удивили. Оно, как бы, к тому и шло, и было ожидаемо. Так что у нас было время подумать и обсудить ситуацию.

«Если давно всё обдумал — что ж ты сейчас резину тянешь⁈»

«Спокойно, Юра, спокойно. У них это тоже не каждую неделю случается, люди имеют право переживать».

— В общем, по здравому размышлению, мы не видим причин отвечать вам отказом.

— Ну что ж, если так… Подождите, то есть — вы согласны⁈

— А куда нам, с другой стороны, деваться? Она уже года два только об этом браке и говорит. Поначалу считали, что это очередная девичья блажь, скоро пройдёт. Но как-то всё не проходила… Всем женихам, что мы ей подобрали, отказала, причём одному из них так, что у нас чуть родовая вражда не возникла, с трудом удалось вернуть отношения на уровень «вежливо здороваемся при встрече». И не приструнишь же её — грозит из дома уйти. Тем паче, что сейчас ей даже есть с чем уходить.

— Ох, пока ты не договорился до непотребства какого-то, наподобие «заберите уже её хоть кто-нибудь», лучше дай, я скажу. — Перебила Неясытева его жена. — Согласны мы, согласны. Надо только об…

Ульяна издала какой-то не то писк, не то сип, и прямо так, как сидела — с напряжённой спиной и зажатыми между коленей руками — начала заваливаться назад и влево, на спинку кресла. Возникла лёгкая суета, Маша поймала подругу, усадила обратно. Та сознания не потеряла, как я было подумал, но застыла, как каменная, и мелко-мелко дрожала. Алевтина Ивановна, явно зная, что и как делать в такой ситуации, поднесла к носу дочери баночку с чем-то резко пахнущим, а когда в глазах Ульяны появился отблеск сознания, хоть и мягко, но всё же силой расцепила её конечности. Когда девушка более-менее расслабилась, пусть и вынужденно, ей в руку дали полную рюмку наливки, которую та и выпила, как воду.

— С тем же успехом можно было и водки налить. — прокомментировал это Харитон Дорофеевич. — И толку было бы больше.

— Или воды с нашатырём, тоже, говорят, помогает. Или это от похмелья⁈

— Возможно, но это уже зверство, как на мой взгляд. Живого человека такой гадостью поить.

Может показаться чёрствостью и грубостью, что мы с хозяином дома болтаем обо всякой ерунде, когда рядом человеку плохо, но что мы могли сделать? Мама Ульяны сразу отставила нас в сторону одним только жестом руки, а затем дамы и вовсе увели как-то судорожно и прерывисто дышащую девушку вглубь квартиры, оставив нас за столом двоих. Сидеть просто так, да ещё и в напряжении, было скучно и непродуктивно, так что Харитон Дорофеевич вскоре налил по рюмке своей домашней наливки из чёрной смородины — на мой вкус слишком густой и слишком сладкой, даже не ликёр, а словно жидкое варенье со спиртом. Как бы, не обидев хозяев, отказаться от этого угощения?

— Ну что, сговор можно считать состоявшимся? Точнее, начавшимся. С почином! — будущий, вполне вероятно, тесть отсалютовал мне рюмкой. Ладно, эту порцию варенья придётся в себя впихнуть.

Выпив, Неясытев закусил кусочком сыра и снова стал мяться, не зная, как начать разговор на интересующую его тему. А я, не имея представления о теме, не мог помочь. Наконец, он начал неуверенным голосом:

— Я всё понимаю — молодость, порывы, чувства. Широкие жесты перед лицом подруги. Но, помимо всего этого, требуется некая основа… Поймите меня правильно, у вас есть своё дело, и свои владения, но вы ещё студент, и…

— Вы хотите узнать, смогу ли я достойно содержать свою новую жену, вашу дочь?

— Ну, как бы — да. Согласитесь, это естественно для отца, и…

— Согласен, тема очень важная. Чтобы семейная лодка, так сказать, не разбилась о быт.

— Замечательно сказано! И за это, думаю, нужно выпить!

«Я так полагаю, он не за удачную фразу выпить хочет, а волнение глушит».

«Или просто глушит — не даром у него в кабинете бар пустой».

«Одно другому не мешает. К тому же, бар могла и жена опустошить — в профилактических целях».

Мой собеседник, к моему ужасу, потянулся было к наливке, но передумал, и со словами «пусть этот сироп дамы пьют» налил в рюмки из-под варенья обычной водки. Она окрасилась почему-то в странный сизый цвет, но вопреки всему запах и вкус оказались намного приятнее внешнего вида. Даже и Харитон Дорофеевич задумчиво протянул:

— А ничего так получилось, интересно… Надо будет поиграть с пропорциями. Ах, да. О доходах. У меня, не буду хвастаться, этот год получился удачным, а следующий обещает быть ещё интереснее, ведь меня всё же утвердили в новой должности. Годовой доход получился больше девятнадцати тысяч, девятнадцать двести, если точнее. Из них, несмотря на расходы по строительству нового мундира, удалось отложить в банк четыре тысячи. Приятно, знаете ли, иметь некий запас за плечами, да?

— Мой дед называл это «подушка безопасности» — мол, чтобы мягче падать было, если что.

— Ёмко и образно. Да, так вот, год был удачным…

В паузе трудно было не уловить приглашения поделиться в ответ своими достижениями.

— У меня год тоже неплохой получился. Правда, расходов было много — строительство портала, с фортами и всем прочим, строительство посёлка под Талькой. Там ещё и две дороги, километров двадцать пять, каменный мост через речку, дамба через болото больше километра — очень дорогое, скажу вам, удовольствие. Посёлок ещё, с производствами, автомобили. Дружина — это вообще сплошное разорение, даже минимально необходимая для охраны портала и прочих обязательных нужд. Но в целом, несмотря ни на что, всё равно в плюс вышел. Тут, конечно, скандинавские вояжи помогли сильно.

— Как же, помню тот «кошелёчек», ага!

— Не напоминайте, мне Маша этот пример моей рассеянности ещё не один год будет приводить при каждом удобном случае!

— Знаете, я бы тоже не удержался на её месте!

Я только вздохнул.

— Если бы не норвежская и шведская экспедиции, тоже в плюс вышел бы, но едва-едва. Там у них, на севере, народ живёт очень небогато, мягко говоря, а откровенно — бедно живут, в подавляющем большинстве. Но при этом спиртное стоит очень дорого, а качественное спиртное — и вовсе несуразно дорого, даже по нашим меркам. Мне эти два — я хотел сказать «грузовика», но в последний момент поправился — каравана принесли около ста шестидесяти пяти тысяч после уплаты скандинавских налогов.

— Ого! А тут я со своими девятнадцатью!

— Ну, из этого стоит вычесть наши налоги, на внешнеторговую деятельность в частности. Транспортные расходы, себестоимость, в конце концов, включая акцизы. Но, в целом, больше ста тридцати тысяч прибыли получилось.

На самом деле — ещё больше, но не стоит дразнить человека. Но, думаю, у меня это не очень получается — я имею в виду, не дразнить.

— В общем, год закончил с чистой прибылью чуть меньше ста семидесяти тысяч, если точнее — сто шестьдесят восемь триста, это то, что осело на счетах по итогам года. Плюс там ещё с прошлого года немного оставалось.

— Да уж. То есть, даже если вычесть то, что вы подарили девушкам…

— Во-первых, я им не дарил, они заработали, это их доля. Во-вторых, я их деньги в расчётах не учитывал. Сто шестьдесят восемь — это без Машиных восьмидесяти и тем более — без Ульяниных сорока.

Последнюю фразу услышала и удачно вошедшая в комнату Алевтина Ивановна, которая не сразу поняла, о чём именно идёт речь, но «Ульянины сорок» подсказали ей правильный ответ. Улина мама весьма удивилась, даже лицо не удержала. Тем временем Неясытев, не спрашивая и не комментируя свои действия, налил себе рюмку водки и выпил, не закусывая.

— Я уже побаиваюсь спросить, что в вашем понимании означает «немного осталось», в смысле — с прошлого года. Зато могу не бояться, что Ульяне не хватит на булавки!