Рыжее братство. Трилогия (СИ) - Фирсанова Юлия Алексеевна

В скором времени Лакс выбрал для меня почти невесомую кружку да фляжку с пробкой, не металл, не керамика, сплетенное то ли из бересты, то ли из чегото другого настоящее произведение народных промыслов. К посуде я отнесла также помесь глубокой тарелки и миски из чегото типа жести и деревянную ложку. От грубого ножа отказалась, заявив, что мой колдовской атам годится и для вполне утилитарных целей. Вор отложил и две скатки шерстяных не то пледов, не то одеял, отрез плотного сукна, кожаную сумку, некий гибрид рюкзака и мешка для обуви да еще коечего по мелочи. Время от времени рыжий бросал на меня задумчивоиспытующий взгляд, наверное, соображал, откуда я такая взялась – без рюкзака в походе, и не возоплю ли возмущенно по поводу недостаточного качества или изысканности вещей, но вопросов при постороннем не задавал.

Управились с выбором товара быстро и еще быстрее расплатились, когда Лакс с вежливой улыбкой попросил лавочника назвать честную цену за все покупки разом, поскольку почтенная магева спешит. Настроившийся всласть, несмотря на досадное присутствие колдуньи, поторговаться с посетителем, так сказать, отдохнуть душой после рабочего дня, лавочник погрустнел, но ответил:

– Семь бронзовок за все.

Лакс повернулся ко мне. Какие именно из моих монет именовались бронзовками и натуральное это их название или сленг, вон как у нас доллар и баксом, и капустой кличут, я понятия не имела, а потому отдала вору всю горсть монет, пусть сам расплачивается, а я погляжу.

Парень выбрал из горки две крупные денежки круглой формы с бронзовым отливом и три квадратные поменьше того же цвета, остальное возвратил мне. Лавочник принял деньги, ссыпал их в кошель на поясе, а товарного чека, разумеется, не дал, но, с другой стороны, на фиг мне сейчас чек, здесь вряд ли есть комитет по защите прав потребителей. До такого высокого уровня здешним торговоденежным отношениям еще расти и расти, тут, коли товар негодный попадется, дашь продавцу в морду, деньги назад заберешь, коли сила позволяет, и вся недолга. А если прошляпил или комплекция не та, сам и лопух.

Лакс сноровисто, гибкие пальцы так и мелькали в воздухе, собрал все теперь уже мои шмотки, часть засунул в сумку, часть прикрепил снаружи маленькими ремешками, и привычным жестом забросил себе на плечо.

Когда мы вышли из лавки на окрашенную ярким закатным румянцем улицу, парень спросил:

– Ты не передумала завтра отправляться?

– Нет, – решительно покачала я головой. Дороги нового мира тянули к себе с магнетической силой. Полоумные создания, которые меня вытащили с кухни и сюда забросили, еще неизвестно когда вернутся, а до тех пор хотелось поглазеть на здешние красоты и мерзости, но на первое всетаки больше. Теперь, когда и спутник нашелся подходящий, мешкать не стоило.

– С утра в путь? – кривовато улыбнулся мне Лакс, чуть склонив голову.

– А чего откладывать, пора высиживать! – бодро ответила я, против воли подавив могучий зевок, грозящий разворотить скулы. – Ты мои шмотки, чтобы тудасюда не таскать, пока придержи, а утром я от Торина к постоялому двору приду, и поедем.

– Договорились, почтенная магева, – кивнул вор, а я фыркнула:

– Слушай, рыжий, не долби ты мне мозги этой «магевой», лучше по имени зови. Я не обижусь.

– Хорошо, почтенная магева, – с хитрой лисьей ухмылкой кивнул Лакс и заработал легкую (успел, зараза, уклониться!), пришедшуюся по косой оплеуху. Мягкие рыжие волосы взметнулись, открывая чуть заостренные маленькие уши.

– Вау!! – моментально забыв о подколках, протянула я. – Это у тебя настоящие эльфийские уши или смесь?

– Чего? – не понял Лакс, но для порядка нахмурился, соображая, а не желает ли магева его унизить.

– Уши, спрашиваю, у тебя точьвточь как у эльфов или получились не человеческие и не эльфийские, а средние, потому что ты полукровка? – попытала я счастья еще разок под глумливое хихиканье Фаля, у которого уши были как заостренные локаторы.

– Средние, – буркнул обидевшийся Лакс. – А коли не нравятся, рубить все равно не буду!

– Зачем рубить? Такие классные ушки к твоей рыжине – форменный лис получается, того гляди, хвостом махнешь и в лес, – рассмеялась я и заверила оскорбленного вора: – Нет, не переживай, мне нравится. Честное слово, красиво!

– Ну, коли так, – на сей раз парень улыбнулся понастоящему, – завтра налюбуешься вдосталь! Доброй ночи, Оса!

– И тебе того же, впрочем, парень ты молодой, можно и веселой ночки пожелать! – махнула я рукой и, насвистывая, направилась к дому потомка гномов, в котором меня ожидал первый гостеприимный ночлег этого мира. Интересно, показалось или нет, что Лакса мой ответ смутил самую малость? Скромный вор – это забавно. А может, в этом мире не принято так открыто беседовать об интимной стороне жизни или не принято болтать о таких вещах с магевой? Хотя должно бы быть наоборот, мы же, я магов имею в виду, тут вместо надзорного суда и докторов. Хотя наверняка не скажешь. Чего я тут узнатьто успела за полдня? Почти ничего, зато развлеклась на славу, так, что даже устала. Впрочем, устала не только я. Фаль, снова приземлившийся на мое плечо, клевал носом, хоть честно и пытался таращить зеленые глазищи. Впрочем, получалось у него плохо, как у совы, разбуженной в неурочный час.

Глава 4

Гадания и благодарности, или Прощание с деревней

До дома Торина добралась без приключений, калитка рядом с воротами была открыта и еле слышно скрипнула, когда я прошла на двор. Пес для проформы гавкнул пару раз, оповещая хозяев о моем явлении, но тут же дружелюбно крутанул кудлатым хвостом: дескать, ты не обижайся, порядок есть порядок. Я потрепала его по лобастой башке, почесала за ушами, под горлом и в труднодоступном месте на спине у самой попы, вызвала довольное кряхтенье, а потом уже прошла в дом, куда звала вышедшая на крыльцо Дорина.

От ужина отказалась, кстати, сильф тоже настаивать на трапезе не стал; попросила какуюнибудь тряпицу, обтереть пыльное тело. Вместо тряпки заполучила чтото вроде плетеной травяной мочалки и нагретую на солнце огромную кадушку с водой на заднем дворе – среди густых кустов какихто яркожелтых ягод. Вымылась до скрипа и даже сполоснула волосы настоем, который Дорина делала по бабушкиному рецепту. Хозяйка потерла мне спину, полила из ковша на голову и вытрясла пропылившуюся одежонку.

Чистая, закутанная в кусок некрашеного полотна, благодарная и не пушистая только потому, что волосы оказались мокрыми, я уселась на кровать в своей комнате и принялась не торопясь расчесываться. Складная щетка из сумки пришлась как нельзя кстати. Попробуйка обычным гребешком разодрать спутанные космы – враз наполовину облысеешь, а я не Дорина, волосенки поберечь надо, а то всю красоту попорчу.

Вскоре в дверь скользнула Полунка в длинной рубашке и, усевшись на соседнюю кровать, принялась молча наблюдать за процедурой, словно за какимто священнодействием. Я терпела. В конце концов, если ребенок никогда не видел, как магева расчесывает длинные волосы, пускай смотрит, а если что спросить хочет или попросить о чем, так пусть соберется с духом и выдаст. Девка не настолько стеснительная, чтобы промолчать.

Я оказалась права. Полунка терпела, терпела, а потом выпалила:

– Почтенная магева, а вы мне не погадаете?

– В будущее заглянуть охота? – задумчиво, поскольку разбирала один весьма зловредный узелок, усмехнулась.

– Страсть как, – честно и откровенно призналась девушка.

– Можно попробовать, – поразмыслив, согласилась я. – Только ты сразу учти: если нагадаю, не значит, что точно так и будет. Мы ж не чурки деревянные, живем, меняемся. Сегодня одни, завтра другие, послезавтра третьи, вот и судьба тоже меняется, это не одна дорога, прямая как стрела, а целая сеть тропинок. По какой пройдешь, сразу не сказать, только и правда погадать можно, а уж угадаешь или нет…

– Понятно, – захваченная моими словами, как неким мистическим откровением, протянула Полунка.