Домой приезжаю за полчаса до появления оммы и онни. Успеваю обмыться в ванной, и переодеться. Омма притащила из магазина продукты, очевидно, по пути зашла. Сейчас что-то делает на кухне. Онни держится за голову. Спрашиваю, что с ней. Она удивлённо поднимает на меня глаза, и говорит:
— Что-то меня знобит…
— Термометр есть?
— У оммы спроси.
Бегу на кухню. Получаю в руки электронный термометр в виде ленты. Приношу его Джен Ни. Она наклеивает его на лоб, и через десять секунд тот выдаёт ответ — 38,2. Ого!
— Ложись, открой рот, посмотрю, может у тебя там что-то, снаружи ничего не видно.
— А ты, с каких пор, врачом заделалась?! — Хрипит онни. — Лучше вызови скорую.
— Это я и так сделаю, пока они приедут, хоть выясним, может это инфекция?
Онни нехотя открывает рот. Только взглянула, и сразу всё стало понятно. С такими симптомами я встречалась во время работы врачом:
— У тебя скарлатина!
— Ооох! — Джен Ни не может поверить, что тонсен что-то знает:
— Не может быть…
Тут из кухни появляется омма:
— Что с тобой, дочка?
— Не подходи к ней, омма! У неё скарлатина! Я вызову скорую помощь!
— Ты меня специально пугаешь? — Недоверчиво смотрит на меня Сара. Но я не отвечаю, произнося в микрофон телефона:
— 1339! — Это номер скорой медицинской помощи в Корее.
— Назовите ваш адрес и симптомы больного. — На экране телефона довольно красивая кореянка в белом халате.
— Высокая температура, больше 38 градусов, красные пятна на языке. Болит голова, скорее всего, больному трудно глотать. Предположительно, скарлатина.
— Вы, что врач? — Удивляются на другом конце линии связи. Женщина ведь видит, что с ней говорит девочка-подросток.
— Нет, я школьница, но готовлюсь поступить на медицинский факультет СНУ, поэтому и немного знаю о болезнях.
Краем глаза вижу вытянувшееся лицо оммы. Ну, да, она ведь впервые слышит, что младшая дочь собралась поступать в ВУЗ.
— Сейчас приедет специалист, и проверит, правильно ли ты, хубэ, поставила диагноз! — Улыбается тётка в белом халате. В её взгляде читается насмешка, неверие. Конечно, я простая школьница, а не дипломированный врач. Пока не врач…
Скорая прибывает минут через двадцать.
— Где больная?
— Вон, на диване.
— Нам сказали, что возможно инфекционное заболевание. Кто поставил диагноз?
— Я.
Мужчина с чемоданчиком и стоящий рядом с ним санитар хмыкают. Ясно, не верят. Да и кто из взрослых, а тем более, медиков, поверит в Корее несовершеннолетней девчонке?
Врач садится рядом с лежащей Джен Ни, и начинает свои манипуляции. Брови у него внезапно поднимаются вверх, и он с интересом смотрит в мою сторону.
— Ты не ошиблась, хубэ! — Затем поворачивается к санитару:
— Пакуй больную, её надо перевезти в инфекционное отделение ближайшего госпиталя. Это уже седьмая за сутки.
Он достаёт блестящий баллончик, распыляет какой-то газ.
— Так, обеззараживание проведено. Мы позвоним тебе, хубэ, куда уложили твою сестру. Родственникам вместе с ней ехать запрещается.
Омма в слезах, машина скорой помощи уезжает, забирая онни. Потом узнаём, что Джен Ни находится в инфекционном отделении СНУ. К ней пока доступа нет. Так невесело, кончается этот день…
-
Глава 7. Поиски дяди и визит в лэйбл
Всю неделю я, фактически, жила в квартире одна. Омма взяла какие-то положенные ей дни за неиспользованный ранее отпуск, и бегала в больницу к дочке, пропадая там сутками. Как будто от её присутствия Джен Ни сразу выздоровеет. Тем более, что в инфекционный блок никого не пускали.
Занятия в школе шли своим чередом, и больше ничего такого до субботы не случилось.
Я пыталась добиться от соседки по голове информации, в какой стране находится наш дядя. Но она всё время путалась, называя то Англию, то США (она что, географию не знает?). Я решила поискать по имени и фамилии. Сказала в микрофон телефона:
— Пак Дон Вук, бизнесмен, страна.
Сразу выскочило двадцать строчек. Приказала, убрать найденное с тегом «Корея».
После этого количество строк уменьшилось до четырёх. Смотрю, где находятся оставшиеся Дон Вуки. Так, один в Гонконге, пара в Европе, последний — в Новой Зеландии. Фотографии (голографии), этих бизнесменов прилагаются. Показываю, школьнице. Своего, а вернее, нашего дядю, она узнаёт в Пак Дон Вуке, который живёт в Бельгии. Адрес и номер телефона, местный Интернет не даст, уже проверено. Решаю пойти кружным путём. Влезаю на сайт «Предприятия корейцев в Европе». Даю задание, найти завод (компанию) в Бельгии, производящий микропроцессоры для телефонов. Выскакивает три наименования, одно из которых и указывает на нашего дядю: «Д. В. Пак индастри». У других прямо написано, что это филиалы «Самсунга» или «Даеву», да и там нет никаких Дон Вуков.
Ага, значит, компания дяди находится в Льеже. Лезу дальше, и выхожу на сайт самого предприятия. Мда, ни фига себе заводик! Рассматриваем с кореянкой фото.
Завод дяди в бельгийском Льеже.
«Тут написано, что площадь предприятия составляет несколько футбольных полей!» — Поражается школьница, читая одним моим глазом статью. Она написана на корейском языке, поэтому перевода не требуется. Но меня интересует не это, а телефон секретаря директора завода. Начинаю искать, но меня останавливает соседка по голове. Оказывается, дядя владелец предприятия, а директор — американец. С нами он говорить точно не будет, хотя, телефон Дон Вука ему известен. Поиски заходят в тупик…
Наступила суббота. Мне ещё в середине недели пришло сообщение, что на моё имя выписан пропуск в «YG Инертеймент», и его мне дадут в субботу, как только я появлюсь у здания агентства в десять часов утра. Если кто-либо из одноклассников не совсем поверил мне, читая договор с лэйблом, то теперь у всех сомнения отпали — пропуск так просто никому не дадут.
И вот, по совету Ен Лин я привела свою причёску в соответствие с тем, что сейчас носит Манобан. Пришлось идти в салон, сама бы я это не сделала. Хорошо ещё, что искать сам салон долго не пришлось — он оказался в ста метрах от моего дома. Когда я пришла, и сказала, что хочу, девушка-визажист потребовала у меня документ, на основании которого школьница требует окрасить волосы. Дело в том, что в школу не разрешается приходить с причёской неустановленного Министерством образования образца, и красить волосы тоже запрещено. Исключения делают только при наличии какого-либо документа, подтверждающего необходимость наличия новой причёски и изменения цвета волос. Пришлось доставать из рюкзачка копию договора с лэйблом. Хорошо ещё, что юрист предупредил меня о возможности такого поворота событий. Мой документ приняли, зафиксировали, подшили в какую-то папку, и посадили перед планшетом. Я просидела минут двадцать, выбирая с помощью соседки по голове нужную форму причёски и её цвет. Результат меня обрадовал. Но это было вчера вечером, а сегодня, я одела купленное новое платье и вышла из подъезда. В руках у меня приобретённая вчера же сумка, на ногах- тёмные гетры и чёрные туфельки на низком каблучке. Настроение — на высшем уровне, я улыбаюсь, демонстрируя свои блестящие белые зубки. Получается почти, как у Манобан, хотя улыбку Лисы надо будет тренировать, она у меня выходит через раз.
Это я, иду ловить такси.
Навстречу мне попадаются две студентки. Увидев, как я гордо вышагиваю по улице, они останавливаются, и до меня доносятся их возгласы:
— Вау! Сонбэ, это же тайка из «Блэкпинка»!
