Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 (СИ) - Волков Тим

Акико всё ещё держала мой телефон, её глаза были прикованы к экрану, где кадры застыли на фигуре в белом халате. Она нахмурилась, её губы сжались, будто она уловила что-то, чего я не заметил.

— Подожди, — прошептала она, увеличивая изображение. — Смотри. На руке. Часы.

Я наклонился ближе, вглядываясь в экран. На запястье человека в халате поблёскивал металлический браслет часов — массивных, с широким циферблатом. Я прокрутил видео назад, к моменту, где Хироси разделывал рыбу перед уходом. Его руки были пусты — ни часов, ни браслетов. Я перемотал дальше, к кадру, где он вернулся и выкладывал фугу в форме цветка. Снова ничего. Запястья голые.

— Хироси, — я повернулся к нему, мой голос был резким, но не обвиняющим. — Ты носишь часы?

Он моргнул, его лицо стало ещё растеряннее. Он покачал головой, его наручники звякнули о стол.

— Нет, господин Мураками-сан, — сказал он тихо. — Никогда не ношу. Они мешают готовить. Лезут в рукав, цепляются… Я их вообще не люблю.

Я обменялся взглядом с Акико. Её глаза горели, как у охотника, почуявшего след. Часы были уликой — маленькой, но смертельной. Человек, который подменил фугу, не только не умел резать, как Хироси, но и выдал себя этой деталью. Он не был поваром. Или, по крайней мере, не был Хироси.

— Это… — начала она шёпотом, — это подмена. Кто-то другой отравил блюдо.

Я кивнул, чувствуя, как гнев и облегчение борются внутри. Хироси не виноват. Он был марионеткой, слепым звеном в чьей-то игре. Но кто этот человек в халате? И почему он знал, когда Хироси уйдёт?

— Это он, — сказала Акико, её голос был почти шёпотом, но в нём звенела сталь. — Тот, кто отравил блюдо. Он был на кухне, знал, когда Хироси уйдёт, и воспользовался моментом.

— Надо проверить остальных, — сказал я, глядя на Акико. — Всех, кто был на кухне в тот вечер. Повара, помощники, даже поставщики. Кто-то из них носит такие часы. Я могу запросить записи с других камер. Если он попал в кадр где-то ещё, мы его найдём.

Она кивнула, её лицо стало решительным.

Хироси смотрел на нас, его глаза были полны смеси надежды и страха. Он открыл рот, но не успел ничего сказать — Акико вдруг напряглась, её взгляд метнулся к двери.

— Кенджи, — прошептала она. — Время вышло. Надо идти.

Я встал, бросив последний взгляд на Хироси.

— Держись, — сказал я. — Мы разберёмся.

Он кивнул, но его плечи дрожали. Мы вышли из комнаты, и я чувствовал, как сердце колотится. Часы. Неровная нарезка. Это были ниточки, ведущие к правде. И я собирался тянуть за них, пока не найду того, кто посмел ударить по «Спруту».

Глава 8

Мы с Акико вышли из допросной, и тесный коридор участка встретил нас холодом и запахом дезинфекции. Мой разум всё ещё крутился вокруг видео — неровная нарезка фугу, часы на руке незнакомца, признание Хироси. Мы были близко, я чувствовал это, как охотник, почуявший след. Акико шагала рядом, её лицо было сосредоточенным, но я видел, как она сжимает ремешок сумки чуть сильнее, чем нужно.

Мы повернули за угол, и вдруг она замерла, её рука вцепилась в мой локоть. Я проследил за её взглядом и увидел его — Кобаяши, в дальнем конце коридора. Его коренастая фигура маячила у лестницы, он говорил с кем-то из офицеров, размахивая сигаретой, как дирижёрской палочкой.

Акико побледнела, её глаза расширились.

— Чёрт, — прошептала она, её голос дрогнул. — Если он нас увидит, мне конец. Меня отстранят от дела, Кенджи-сан. Он и так подозревает, что я копаю за его спиной.

Я мгновенно оценил ситуацию. Кобаяши не должен был знать, что я говорил с Хироси — это дало бы ему повод ещё сильнее надавить на «Спрут». А Акико… её участие было моим единственным козырем в этом болоте. Если её отстранят, мы потеряем доступ к участку, к записям, к Хироси. Этого нельзя было допустить.

— Сюда, — сказал я, хватая её за руку и тянув за собой к ближайшей двери с табличкой «Туалет». Мы влетели внутрь, и я захлопнул дверь, проверяя, чтобы замок щёлкнул. Туалет был маленьким, с запахом хлорки и тусклым светом лампы. Я указал на кабинку в углу, и Акико, не споря, нырнула туда следом за мной. Мы втиснулись в узкое пространство, закрыв дверь на защёлку.

Акико прижалась к стене, её дыхание было быстрым, но она тут же прикрыла рот рукой, подавляя смешок. Её глаза блестели от абсурдности ситуации.

— Господи, — прошептала она, её голос дрожал от сдерживаемого смеха. — Это так глупо. Прячемся в туалете, как школьники. Прости, Кенджи-сан, но другого выхода не было.

Я усмехнулся, качая головой. Мои колени упирались в её, и я старался не думать, как комично мы выглядим — президент «Спрута» и детектив, зажатые в кабинке, как воры.

— Ничего, — ответил я тихо. — Главное, чтобы Кобаяши не устроил нам допрос прямо здесь.

Она кивнула, её лицо стало серьёзнее, но улыбка всё ещё пряталась в уголках губ. Мы замолчали, прислушиваясь к звукам за дверью. Тишина. Неужели, пронесло?

Но тут входная дверь туалета скрипнула, и тяжёлые шаги эхом отдались по кафелю. Я почувствовал, как Акико напряглась, её рука невольно сжала моё запястье.

— Да, я здесь, — раздался голос Кобаяши, низкий и раздражённый, с хрипотцой курильщика. Он говорил по телефону, его шаги остановились у раковины. — Слушай, я сказал, что разберусь. Танака слишком любопытна, но я её прижму. Она не проблема.

Я обменялся взглядом с Акико. Её лицо стало каменным, но я видел, как её глаза вспыхнули гневом. Кобаяши продолжал, не подозревая, что мы слышим каждое слово.

— Да, «Спрут» — это главный след, — сказал он, и я почувствовал, как холод пробежал по спине. — Мураками знает больше, чем говорит. Я уверен, он в деле. Сато был помехой для его бизнеса, и эта фугу… слишком удобно всё сложилось. Но доказательств пока мало. Если надавить на повара, он сломается, выдаст своего босса. А если нет… — он хмыкнул, и в его голосе появилась мерзкая нотка. — Я найду способ прижать Мураками. Есть люди, готовые помочь за хорошую цену. Главное, чтобы это выглядело чисто.

Мой кулак сжался так, что ногти впились в ладонь. Кобаяши не просто подозревал меня — он строил дело, подкупая кого-то, чтобы подставить «Спрут». Акико смотрела на меня, её глаза были полны тревоги, но она молчала, понимая, что малейший звук выдаст нас.

— Да, я знаю, что Танабэ хочет результатов, — продолжал Кобаяши, и моё сердце пропустило удар. Танабэ? Мой конкурент! — Он платит щедро, но я не идиот. Если Мураками начнёт копать, это станет опасно. Надо действовать быстро. Повар — слабое звено, через него выйдем на главного.

Он замолчал, слушая собеседника, а потом фыркнул.

— Всё, договорились. Завтра обсудим детали. И убедись, что никто не болтает. — Раздался звук воды из крана, шаги, и дверь снова скрипнула. Кобаяши ушёл.

Мы с Акико сидели в тишине ещё несколько секунд, пока не убедились, что он точно не вернётся. Она выдохнула, её рука отпустила моё запястье.

— Это… — начала она шёпотом, её голос дрожал от гнева. — Он подкуплен, Кенджи-сан. Танабэ? Если он платит Кобаяши, чтобы повесить дело на тебя, это значит…

— Это значит, что я главная мишень, — закончил я, чувствуя, как ярость закипает внутри. — И Хироси — их рычаг. Они хотят сломать его, чтобы он оговорил меня.

Акико кивнула, её лицо было мрачным.

— Нам нужно больше улик, — сказала она. — Если Кобаяши работает на Танабэ, он закроет дело, не глядя на правду. Мы должны найти того, кто подменил фугу, и быстро.

Я встал, открывая дверь кабинки. Мои мысли крутились вокруг имени Танабэ и татуировки осьминога. Кобаяши был грязным копом, но он был лишь частью паутины. И я собирался её разорвать.

— Пойдём, — сказал я. — Надо проверить кухню. И тех, кто там был.

Акико кивнула, и мы вышли из туалета, чувствуя, как тень опасности стала ещё ближе.

Мы с Акико вышли из участка, и холодный утренний воздух Токио ударил в лицо, прогоняя остатки клаустрофобии допросной и вони сортира. Разговор Кобаяши по телефону всё ещё звучал в ушах — Танабэ, подкуп, план повесить дело на меня. Мой кулак сжался, но я заставил себя сосредоточиться. Часы на руке отравителя, неровная нарезка фугу — это были ниточки, которые могли привести к правде. И я собирался тянуть за них, пока не найду предателя.