Сад для вороны (СИ) - Вран Карина

Мы провернули всё быстро и технично. В сокрытии следов помогли одеяла: с похолоданием мы стали накрываться. А до того могли и так спать, не укутываясь. Правило одно: дети должны спать. Как именно? Не важно. Троица ксерокопий из «фракции» Сюй Вэйлань вообще норовила голышом укладываться. Они так дома привыкли делать. Отучились быстро, к счастью.

Мы работали в парах. Я помогала украшать Цао Шуфэн, Бо Ченчен и Гао Юн сопели от усердия рядышком. Остальные неудобно рассредоточены по спальне. Их мы решили не вовлекать. А то разбудят тех, кто не с нами, а они поднимут шум. Нет, нам такого не надо. Конспирация — наше всё. Иначе весь эффект от наведенной красоты пропадет.

Так мы и вышли из спальни — красивые до невозможности. Ведь ничто так не украшает и не преображает ребенка, как приклеенные брови и усы из кусочков нори. И бороды, но на них только парни решились. Они достаточно суровы для такого.

Крики нянечек слышны были, мне кажется, аж в дальнем корпусе Саншайн.

В распрекрасное личико Шуфэн няня Лань начала тыкать пальцем под аккомпанемент собственного вопля: «Что это такое⁈ Что это за ужас⁈». Шань тоже орала, но успела (не иначе, от испуга) щелкнуть один кадр. Не уверена, что он войдет в альбом для отчетного концерта. Но это — шедевр.

И ничего эти громкие взрослые не понимают в прекрасном. Вовсе и не ужас.

А на следующий день у меня состоялась другая фотосессия. Для «Шелеста осенних листьев». В прелестнейшем детском ханьфу. За моим излюбленным занятием — каллиграфией.

Затем переодели. В куда более простой наряд. Вертеться пришлось в разные стороны, даже спиной меня поставили зачем-то.

А потом снова сменили одежды. Тоже традиционно облачили, только в светлых тонах. Я-то всё это действо отработала, не задавая вопросов. Но затем, уже на выходе из студии, мы с мамочкой столкнулись с моим «киношным папкой». Лянь Дэшэн при виде нас обрадовался.

— Рад тебя видеть, юный блестящий талант, — заулыбался артист-легенда. — И рад, что злые языки не повлияли на тебя.

— Господин Лянь, — церемонно наклонила голову Мэйхуа. — Для Мэйли честь снова поработать с вами. Спасибо, что заботитесь о ней. Ваша речь на вручении премии — у меня нет слов, чтобы выразить восхищение и благодарность.

— Золото блестит сквозь гору песка, — покачал головой Лянь Дэшэн. — Уверен, что правда откроется миру. Так или иначе.

А потом он добавил еще кое-что, и это выбило меня из колеи. Оказывается, он поддерживает связь с Яном Хоу. И знает о разрыве контракта с Лотос-Фильм. И ему, и дяде Бу, чтобы не снимать продолжение «Дела о фарфоровой кукле», пришлось уйти. И — по условиям контракта со студией — подписать «соглашение о не конкуренции».

Год не будет снимать для кино и телевидения (речь о крупном формате, как то: кино и сериалы) дядя Бу. Оператор с руками и глазами от боженьки. И два года не имеет права работать с крупной формой режиссер Ян. За Яна Хоу господин Лянь искренне тревожится. Он знает режиссера как целеустремленного, амбициозного и довольно-таки нетерпеливого человека.

— Хорошо, что они временно нашли себя в рекламе, — подвел итог артист. — Малая форма не лишена недостатков. Но она тоже способствует самовыражению. А теперь я пойду. О, совсем забыл. Малышка, тебя ведь отсняли для другой роли?

— Другой? — в один голос спросили я и мама.

— Я убедил режиссера Ке, что ты справишься и с ролью более масштабной, чем в «Листьях», — по-доброму улыбнулся Лянь Дэшэн. — «Шелест осенних листьев» поможет тебе лучше продемонстрировать новые — для зрителя — стороны. Так ты не застрянешь в пугающем образе. Следующая роль тоже будет отличаться. Съемки запланированы на лето. По поводу контракта с вами свяжутся в ближайшее время.

Так этот удивительный человек снова показал широту мышления и души. Честная победа добра. Словно в противовес той мелкой и низкой погани, что дала интервью для Развлекательных новостей.

А когда мы получили постер к летней дораме, поразились еще раз, всей семьей. Уже один этот постер свидетельствует — история будет с размахом. И с высоким бюджетом.

И с впечатляющими домашними питомцами, или кто это вообще…

[1] Перевод: Перелешин В. Ф.

[2] 折纸 —(кит). [Zhézhǐ] — складывать бумагу.

[3] 海苔 – (кит). [ Hǎitái] — Название различных съедобных видов красных водорослей из рода Порфира (Porphyra).

Друзья! Постер с «впечатляющим питомцем» — это наша новая коллекционная карточка. Получить ее в гостевую книгу можно, подарив награду этой книге. Любую, нам с Мэйли сам факт поддержки приятен и ценен.

Сегодня же начну рассылку. Те, кто уже порадовал нас наградкой, конечно же, получат коллекционную карточку в первую очередь.

Глава 7

Обычно зима в мегаполисе — это что-то такое хмурое. Хмурое серое небо отражается в зеркальных окнах высотных зданий, темно-серый асфальт шоссе и тротуаров, почти черные стволы голых деревьев. И белый снег, если город ближе к северу расположен.

В Поднебесной зимний монохром щедро разбавляется красным. И еще золотым. Чем ближе Новый год, тем больше красок. Красный и в нашей скромной квартирке прописался. Родители наклеили на окна парных рыбок. Я уже рассказывала, что они значат, если забыли — все эти украшательства несут благие пожелания.

Кто-то усмехнется, мол: чушь всё это. В современном мире живем, что за глупые традиции, и почему все поголовно им следуют? А мне эти традиции кажутся очень милыми и добрыми. Что глупого в пожелании добра?

А еще это всё — часть культурного наследия. Пять тысячелетий непрерывного развития — это вам не кот чихнул. Я «попала» в тот период, когда программа охраны китайской народной культуры всерьез рассматривается правительством. Больше скажу — в наступающем две тысячи первом году эта программа и будет опубликована. Это я вовремя зашла!

Территория, где многовековое культурное наследие сходится с поразительным бескультурьем отдельных личностей — это Китай моего времени.

На номер Мэйхуа звонили каждый божий день после того выпуска о режиссере-изверге. Упрашивали, льстили, пытались ненавязчиво предложить денежку за интервью. Когда получали отказ, переходили на крики и угрозы.

Редко кто из папарацци сохранял вежливость после маминого: «Сейчас не самое подходящее время для общения с прессой. Возможно, позже». Это на языке местных такое удлиненное: «Нет». Мама корректных журналистов отмечала: заносила имена и издания, которые они представляли, в блокнот. С ними можно будет при иных обстоятельствах и посотрудничать.

А всяких нетактичных типусов, посчитавших себя выше воспитания, Мэйхуа в другой блокнотик вписывала. С теми мы общаться не станем, даже если те останутся последними представителями прессы на планете. Посудите сами: мужик сначала лебезит, а затем выдает: «Да кому вы нужны будете позже?» — стоит ли иметь с такими журналюгами дело?

Не будем нужны вам? Мир большой, и мы в нем свое место найдем. А некоторым — обойдусь без подробностей — я и вовсе хотела кусочек мыльца предложить. Безвозмездно, то есть даром. Чтобы они с ним рот свой грязный вымыли, и больше никогда не открывали.

Мамочка (при мне, по крайней мере) после завершения каждого такого разговора (и пометки в одном из блокнотов, один из которых мне захотелось закрасить черным карандашом и назвать черной тетрадью) садилась вышивать. Через раз колола пальцы, но делала вид, что совершенно ничего необычного не происходит.