Основатель 1 (СИ) - Шиленко Сергей

— Налоги, господин, — проговорил Тихон, и тут же передо мной на Стратегической карте всплыло новое окно. Здоровенное такое, с кучей ползунков-процентовок. Текущая ставка, как и ожидалось, ноль целых, хрен десятых. — Можно, значит, и с селян налог брать. Они ж тут не только щи лаптем хлебают, какой-никакой доход у них имеется. Только вот их личное производство сильно зависит от общего уровня нашего, так сказать, процветания.

Я прищурился, разглядывая максимальную сумму золотых, которой вообще могли владеть эти ребята. Сто монет. Негусто. А ползунок общего налога можно ведь запросто выкрутить на любую цифру, хоть на все сто процентов. Реально грабёж средь бела дня. Я аж скривился. Блин, всю свою сознательную жизнь я слушал, как бизнесмены стонут про налоги, да и сам, чего греха таить, зверел, когда государство запускало свою лапу в мой карман. А теперь, значит, оказался сам в роли этого самого государства? Ну, типа, «это ж на благое дело», так, что ли, им втюхивать? Ага, щас! Точно также, как мне втирало моё родное правительство про очередные «проекты века» и «стабилизационные фонды». Я тогда политикам ни на грош не верил, и эти бедолаги мне сейчас точно не поверят. Как пить дать.

— И какая обратная связь прилетит, если их слишком жёстко прижать? — спросил я, пытаясь звучать как можно спокойнее, хотя внутри уже всё кипело.

— Я б на Вашем месте даже не спрашивал, — вздохнул Мэр. — Очевидно же. Но тут можно настроить, как часто налоги собирать. Разовая акция — ну, поворчат, конечно, но поймут, наверное. А вот если сделать это ежегодным или, не приведи боги, ежеквартальным мероприятием, тут и до бунта недалеко, — он сделал паузу, помялся. — Э-э-э… Тут такое дело… Я ж им про Вас ещё толком не рассказал. Понимаете?

— Прошу прощения, ЧТО⁈ — я чуть не заорал. Реально. — Ты хочешь сказать, ты им до сих пор не сообщил о моём… э-э… статусе?

Я мгновенно «вылетел» из Стратегической карты, аж голова кругом пошла, и рванул туда, где Мэр восседал на крыльце перед своей, прости Господи, ратушей. Воздух пах дымом от очагов и чем-то кислым, то ли капустой, то ли просто затхлостью.

— Да ты издеваешься, что ли⁈ — выпалил я, подлетая к нему.

Мэр аж руки вскинул, типа, защищаясь.

— Да пойми ж ты, господин хороший! Я тут все наши вековые традиции ломаю через колено! Это ж не шутки! Народ таким вещам, мягко говоря, не обрадуется. Я-то думал, что ты сперва как-нибудь их жизнь улучшишь, ну, проявишь себя, так сказать, а потом я бы им и преподнёс новость, но уже под позитивным соусом. Мол, смотрите, какой у нас Владыка добрый, мудрый, и как это ты говорил надысь? Эффективный! Во!

— Дефективный!

— Чаво?

— Позитивный соус, говорю! А если моим первым официальным распоряжением в этой дыре выйдет приказ вывернуть карманы и отдать половину своих кровных сбережений⁈ — я простонал, хватаясь за голову. — Тихон, ты меня в могилу сведёшь, ей-богу!

— Ну, если честно, я ж советник по общим вопросам, а не по налоговой политике, — попытался съехать с темы Тихон.

Всё понятно, ответственность на себя брать не хочет. Боится то есть.

— А ты разве не Мэр? — уточнил я, уже теряя терпение.

— Да это звание почти такое же бессмысленное, как наши подношения Раде, — махнул он рукой с тоской в голосе. — Слушайте, делайте, что считаете нужным. Я им скажу. Как-нибудь.

— Нет уж, нет уж! Созывай общий сбор. Сходняк, вече, собрание колхоза, тинг, как там у вас это называется? Сам с ними поговорю, — отрезал я.

Пора трясти дорогих акционеров.

Мэр кивнул и снова откинулся в своем скрипучем кресле, явно собираясь расслабиться. Я смерил его взглядом и нахмурился. Этот кадр точно из прошлой жизни, где работники ждут, что работа выполнит себя сама.

— Тихон! Я не имел в виду какое-то отдалённое светлое будущее, завтра или будущий год. Прямо сейчас, чёрт побери! Будь добр, шевели батонами!

— Есть, господин! Слушаюсь! — Тихон подскочил так, будто ему под зад дали пинка, и рысью бросился выполнять приказ.

Нет, я не был каким-то особенно злобным или агрессивным начальником по жизни. Но некоторым людям, блин, реально нужен хороший такой «волшебный пендель», чтобы начать двигаться. Возможно, это и не вина самого мужика. В конце концов он, похоже, всю свою жизнь просидел тут, ожидая у моря погоды. Наверное, сама мысль о том, чтобы сделать что-то по-настоящему значимое, ему в новинку. Эх, деревня…

Мыслишка, конечно, так себе, печальная. Я стоял и смотрел, как мужики и бабы из Весёлого потихоньку стягиваются к дому мэра, которое тут и администрация, и ратуша и вообще средоточие власти.

Народу набралось прилично, так, что внутри бы все точно не поместились, пришлось бы толкаться локтями, как в метро в час пик на Выхино. Значит, совещание проведём прямо здесь, на свежем воздухе, под открытым небом, которое, слава богу, пока не капало. Я огляделся в поисках хоть какого-то возвышения, ну, трибуны там или хотя бы ящика покрепче, чтобы речь толкнуть по-человечески, а не бубнить себе под нос.

Хрен там плавал. Голая площадь, утоптанная сотнями ног до состояния бетона, и ни одной бочки под рукой. Придётся так, с земли вещать.

Когда взрослые жители деревни наконец собрались, образовав плотное, пропахшее дымом и, кажется, кислой капустой полукольцо, ко мне подошёл Тихон. Весь какой-то напряжённый, аж желваки на скулах играют, взгляд бегает.

Проинформировал шёпотом, будто государственную тайну выдал, что велел всем оставить детей по домам. На всякий случай, мол, если вдруг разразится то, что он деликатно назвал «взрослыми разговорами». Ха! Я так прикинул, что он боится не просто пары крепких словечек, летящих в его адрес. Мысль о том, что их староста, их мэр по сути нарушил вековые традиции, даже не посоветовавшись ни с кем… Да эти ребята, судя по суровым лицам, могли его тут же и порвать, как Тузик грелку. Серьёзно, нравы тут, похоже, прямиком из лихих девяностых, только без малиновых пиджаков, никакого тебе правового поля. Надеюсь, мне удастся как-то разрулить эту стрёмную ситуацию, сгладить углы, пока не дошло до мордобоя или, скажем, публичного сожжения.

Взошёл на крыльцо, потому что хоть какое-то, да возвышение.

— Жители Весёлого! — начал я, стараясь держаться прямо и говорить уверенно, чтобы голос не дрогнул.

Прокашлялся для солидности. В конце концов опыт публичных выступлений у меня имелся, хоть и перед другой аудиторией. Там акулы бизнеса, а тут… Ну, тоже своего рода хищники, только голодные и обозлённые на жизнь.

— Я пришёл сообщить новость, которая вам может, мягко говоря, не понравиться. Сильно не понравиться, будем честны.

Какой смысл ходить вокруг да около, разводить тут политесы или делать вид, будто я им одолжение делаю? Традиция нарушена, факт, и никакими сладкими речами это не исправишь. Уж лучше сразу выслушать гнев, претензии, весь поток народного недовольства, чем потом делать вид, что всё тип-топ, всё под контролем. Проходили, знаем, ложь всегда вылезает боком, причём в самый неподходящий момент.

Народ уставился на меня с нескрываемым любопытством на обветренных лицах, удивление смешивалось с подозрением. Ясное дело, после того как они выяснили, что я не избранный, не местный Нео, способный взмыть в небеса и победить агентов Смитов, никто не ожидал моего возвращения.

Они ж понятия не имели, что я тут задержался после первой ночи. Когда я утром ускакал на их лошадёнке (кстати, где она?), они, видимо, решили, что чужак свалил восвояси и больше не вернётся. Ну да, с чего бы? Деревня — дыра дырой, делать тут нечего. А тут на тебе, здрасьте, я снова здесь. Сюрприз, блин! Их вытянувшиеся физиономии, на которых читалось немое «Какого чёрта⁈», говорили сами за себя.

— Меня не выбирала ваша богиня в Избранники, — продолжил я, стараясь чеканить слова, чтобы дошло до каждого. — Скажу больше, я вообще не из вашего мира. Пришлый, если хотите. Попаданец, так у вас тут говорят? Не знаю. Но у меня есть дар, я вижу Стратегическую карту. Могу взаимодействовать с ней, управлять процессами, как если бы являлся настоящим Избранником.