— Я смотрю тебе нравится, ко мне прижиматься, — отвесил он колко, но я проигнорировала.
Как мне говорили когда-то, промолчи — умнее будешь казаться. Вдруг Раст заприметил за моей спиной маячившего Аргейла и сразу же вытянулся в струнку.
— Спасибо. Сегодня ты свободен, — быстро бросил ректор и зашагал вперед.
— А ужин? — с сомнением в голосе произнес молодой человек.
— Пропустим, — даже не оборачиваясь заявил ректор.
Раст сдвинул брови, но ничего по этому поводу не сказал. Его слово против слова высокопоставленного человека в академии не имело веса. Он просто развернулся и пошел в обратную сторону, распугивая светляков в лампах коридора. Огоньки замерцали, напугав меня до чертиков, поэтому я срочно бросилась догонять ректора.
— О невесте? — вдруг вспомнила, что он почти женат.
— Что? — не понял он и встал как вкопанный посреди кабинета.
— Вы сказали, что задумались. Речь идет о Вашей невесте? Скучаете, наверное...
Сама мысль, что у него может быть возлюбленная мне была необъяснимо неприятна, но романтичная душа требовала и в этой истории счастливого конца. Хотя, почему сразу конца, если после брака все только начиналось.
— С ней скучать не приходится, — заметил ректор и снова зашагал вперед как ни в чем не бывало, а мне оставалось только ускориться, чтобы приноровиться к его шагу.
Мы дошли до кабинета. Блондинка в красной мантии и с алыми губами как раз прихорашивалась, от чего закралось подозрение, что это и есть та самая невеста, не дающая скучать Аргейлу. Как только она заприметила нас, то подорвалась со своего рабочего места и засияла как новенькая монетка.
— Чаю?
— Распорядись, чтобы в семь нам подали ужин на двоих, — высказал пожелание мужчина и открыв дверь своего кабинета, находящегося перед столом секретаря, сразу же туда вошел.
А я почему-то едва сдерживала смех, наблюдая как вытянулось лицо этой мегеры.
— Я пью чай без сахара, — уколола я, и последовала за ректором.
— Анна... — вдруг запнулся Аргейл, когда я прикрыла дверь от любопытных ушей Маргет. — Нам стоит поговорить. Присаживайся.
Он снял мантию и пиджак, а затем закатал рукава белой рубашки. Я выполнила просьбу своего куратора и села на стул напротив его стола. Сам же мужчина прошел к окну, позволяя мне залюбоваться его, обтянутой в белую ткань рубашки, широкой спиной, ее рельефами и бугорками мышц.
Происходило что-то странное и необъяснимое. Меня тянуло и влекло к этому мужчине, и сопротивляться становилось все сложнее.
— Вы чем-то недовольны? — почувствовала, как губы пересыхают от волнения.
Ксандр Аргейл обладал какой-то особенной харизмой, которая буквально гипнотизировала. Было страшно, если вдруг он обернется и увидит, как я пялюсь на него во все глаза, но вместе с тем было невозможно оторвать взгляд.
Казалось, вот-вот и я превращусь в блондинку, пускающую слюни и ни капли не напрягающую свой розовый мозг. Это, конечно, предрассудки, но народная молва создала им именно такой образ.
— Я наблюдал за тобой эти несколько дней. Ты достаточно быстро адаптировалась. Мне радостно, что процесс внедрения тебя в наш мир проходит легко, — быстро перешел на "ты" ректор, правда я такого себе позволить не могла. Есть такое слово "субординация" и здесь главный — он. — Но и у меня, и у Эрика появилась пара вопросов после артефакторики. Каким образом ты выбрала те камни?
Я внимательно вслушивалась в его слова, чтобы отвлечься от наваждения, в котором прибывала. Что он спросил? Как я выбрала те фальшивые самоцветы?
Тем временем Аргейл обернулся, а мне пришлось смущенно отвести глаза, словно меня застукали на месте преступления.
— Ваш любимый артефактор большая сволочь, — обижено поджала губы, чтобы было не так заметно мое состояние. — А что касается камней, то ничего путного не могу Вам ответить. Я не знаю. Когда он их высыпал, то я не сразу, но рассмотрела их и поняла, что два камня слишком идеальные. Их форма, блеск... Они слишком хороши были, чтобы быть настоящими.
Мужчина кивнул и приблизился. Мне хотелось спрятать глаза куда угодно, лишь бы не краснеть в его присутствии.
— Мне хотелось бы провести эксперимент. Только для этого потребуется внимательность и смекалка. Готова ли ты опробовать свои силы?
Этот тихий заговорщический шёпот вызвал дозу мурашек, заставивших меня кивнуть.
— Все что угодно...
— Никогда и ни одному мужчине не говори так. Могут запросить слишком высокую цену, — горячо выпалил Аргейл и схватил меня за руку.
Не знаю, как это произошло, но на весь кабинет раздался шлепок. Я и сама не смогу никогда объяснить, каким образом моя свободная правая руку, описав дугу отвесила ректору пощечину. Замерев, я принялась отсчитывать удары собственного сердца. Раздался звон посуды. В дверном проеме застыла словно каменное изваяние Маргет.
22
Я замерла от ужаса.
— Простите, — пискнула под удивленный взгляд ректора. — Оно само как-то произошло.
Аргейл перевел взгляд на секретаршу, которая даже боялась шелохнуться.
— Маргет, все дела на сегодня для Вас я отменяю. Можете быть свободны, — этот вкрадчивый и спокойный тон словно лезвием прошелся по моим натянутым нервам.
Хотелось спрятаться под стол и не вылазить еще пару лет пока забудется мой опрометчивый поступок. Но, что я могла поделать, если рефлексы работали быстрее скорости мысли?
Женщина захлопала ресницами, сглотнула и попятилась назад. Она была на столько растеряна, что даже позабыла закрыть дверь. Ректор, оттолкнувшись от стола, плавной походкой прошелся по кабинету, а потом аккуратно закрыл дверь. Махнув рукой, он что-то прошептал и ручку объяло пламя, которое не гасло.
— Так нам никто не помешает, — проговорил он. — А теперь продолжим. Я хотел всего лишь навсего тебя предупредить, что слова имеют огромную силу. А подобное высказывание могут воспринять как предложение к более тесному контакту.
Я кивнула. Никогда не придавала этому значению и зачастую молола языком, не задумываясь о последствиях. В моем мире это было частой практикой. Такая была не я одна, все наше поколение. Но этот мир подразумевал не только новые правила, но и тщательную работу над собой.
— Вы правы. Простите.
— Тогда вернемся к делу, — он обратил на меня свои ясные глаза и волна мурашек пробежалась по позвоночнику. — Предлагаю опробовать свои силы на чем-то большем, чем просто камни.
Фыркнув, я закатила глаза. Так и знала, что спокойной жизни не видать мне на этом свете. Мало того, что этот образчик мужественности и превосходства будил во мне не самые приличные желания, так он еще и поучать меня будет. Тяжело вздохнув, в споре с самой собой победил разум, кричащий, что нужно брать всё, в том числе и знания. А кто лучше ректора меня чему-то сможет обучить.
— Я готова.
Ректор протянул, сжатые в кулаки руки вперед, почти к самому моему носу. Я следила за его движениями, надеясь, что сейчас он покажет фокус. Нервно покосившись на дверную ручку, поняла, что она все еще горит. Пламя лизало металл, но не плавило.
— В какой из рук я спрятал птицу?
Что? Птицу в руке? Он о журавле в небе или синице в руке?
— Вы шутите?
— Я похож на шутника? — Ксандр Аргейл посмотрел на меня совершенно серьезно.
Серо-голубые глаза были сосредоточены, а мышцы его рук напряжены. Я снова посмотрела на его кулаки, ломая голову над его вопросом.
— Тут? — наобум ткнула пальцем в одну из рук.
Он раскрыл ладонь, и та оказалась пуста, в то время как в другой расцвело огненное нечто, из которого родилась птичка. Маленькие оранжевый птенец напоминал мне сказочную жар-птицу, точнее ее малыша.
— Ты думала, не делай так больше.
— Мне не следует думать? — изумилась, пораженная его словами.
— Не думай, когда используешь силы. Скорее всего, как и у всех молодых девушек твоя голова полна пустых, но отвлекающих мыслей, которые не дают сосредоточиться на деле. Просто отбрось их.
