Кодекс Суперзлодея (СИ) - Шилов Сергей Евгеньевич

Поэтому я не удивился, когда полиция проявила чудеса профессионализма и добежав до толпы профессиональных и не очень журналистов, начала отводить их подальше. Оставшиеся деятели средств массовой пропаганды составляли примерно половину той толпы, которая сначала разбежалась в ужасе, но потом, увидев, что на них никто не нападает, осмелела и продолжила съёмку с безопасного, как им казалось, расстояния в пятнадцать — двадцать метров.

Это, конечно, хорошо, но мне пора уходить, а для этого нужен более близкий контакт хоть с кем-нибудь. Стример не в счёт. Похоже, придётся использовать крайний вариант с бегством на машине. Я не очень умею водить, но, никогда не поздно научиться. Особенно если не заинтересован в сохранности автомобиля.

— Ой-ё, — стоило мне отвернуться к ближайшей машине, как у меня за спиной раздался испуганный голос. Аура и здравый смысл подсказали, что розоволосого что-то расстроило. А чтобы это могло быть в месте недавнего убийства семи человек? Уже зная, что мне это не понравится, обернулся и уставился на висящий в метре над площадью зелёный двухметровый разлом.

По статистике они редко появлялись там, где их появление видят больше двух человек. И уж совсем редко они появлялись в людных местах. Я-то рассчитывал, что высвобожденная энергия откроет портал где-нибудь под площадью. Или ещё где, подальше от меня. Но кто-то с той стороны очень хотел пообщаться со мной. Я это понял, едва увидев струящийся из разлома чёрный дым, расходящийся между трупами.

В прошлый раз я ошибся, приняв этот дымок за нечистого духа. Потом проверил в каталоге охотников и узнал, что это так называемый Призрачный кукольник. Тварей, берущих под контроль как мёртвых, так и живых людей довольно много, но он выглядит как дым и может разделяться на несколько частей.

Да, обычно серебро в превращённом в кашу мозгу не даёт мертвецу встать, но не в том случае, когда его банально берут под внешнее управление. Грубо говоря, труп превращается в марионетку, и тут сохранность мозга ни на что не влияет. К счастью, такие марионетки довольно слабы, и кинетического удара одной пули хватает, чтобы разорвать связь с кукольником.

Вот только ко мне пришёл кто-то посильнее, чем в прошлый раз. Трупы не стали вставать и даже не пытались воздействовать ментально, вступив в беседу о смысле нежизни. Нет, они начали сползаться в кучу, как части одного организма. Коим скоро и стали.

— Эй, Розовый Фламинго, — обратился я к застывшему, вылупившемуся на поднимающуюся кучу плавящейся, как пластилин на солнце, мёртвой плоти. — Шёл бы ты отсюда…

— А?

— Ты же не хочешь, чтобы твои зрители в прямом эфире видели, как ты становишься частью голема плоти?

— Да, я, пожалуй, пойду, — он начал пятиться, не прекращая снимать.

Всё-таки я был прав, подозревая интеллектуальную мощь стримеров. Пока они смотрят в мир через экран своего телефона, они составляют одно целое со своими зрителями. А это больше чем просто толпа. С соответствующим общим интеллектом.

В собранном варианте, семиглавый голем был похож на приплюснутого от тяжёлой жизни колобка, проглотившего до этого морского ежа. Только вместо иголок во все стороны из него торчали руки и ноги.

— Мы придём на Страшный Суд, назревает час, — прохрипела одна из семи, торчащих во все стороны голов.

— Ваши дети проклянут до рожденья вас! — подхватила поэтическую эстафету вторая голова.

— Если снов мы лишены, мы заселим ваши сны! — пригрозила третья.

— Нету выхода из тьмы? — спросила четвёртая.

— Значит, вам приснились мы! — заявила пятая.

— Вас во сне не мучит зуд? — уточнила шестая, — словно крысы вас грызут?

— Вы проснулись? Это сон? Да его не выгнать вон*, — закончила последняя.

— У нас тут просто Общество мёртвых поэтов! — восхитился я, вынимая из белого, сливающегося с тогой подсумка, две гранаты. Выставляю взрыватели на вторую и третью частоту. Удобные вещи делают для спецподразделений. Хочешь, взрывай по времени, хочешь, каждой гранате можно выставить свою частоту и детонировать по отдельности. Закидываю их в машины сопровождения.

— Тебе не уйти, Анафема! — немного обижено, за то, что не уделяю ему полного внимания, всеми своими головами заявил монстр. — В смерти мы будем едины!

Несмотря на грозные, как ему кажется речи, голем, вернее тот, кто им управляет, не стремится нападать. Думаю, как и в тот раз, он просто отвлекает внимание, чтобы я дождался прихода кого-то более медленного, но сильного.

А значит, затягивать разговор не в моих интересах.

— Эй, хочешь, я покажу тебе свою особую уличную магию? — громко, так чтобы меня слышали все медленно оттесняемые полицией, зрители, говорю я, доставая ещё две гранаты.

Одну привычно заряжаю на отдельную частоту, а вторую на время в пять секунд свободного полёта. Можно было не заморачиваться, но я не уверен, действует ли детонатор сквозь портал.

— Смотрите внимательно, — обращаюсь сразу ко всем своим, живым и мёртвым зрителям.

— Как тебе такое, Джон Локк**? — подкидываю одну гранату высоко вверх, а вторую, с временной задержкой, закидываю в портал. Достаю из опустевшего подсумка детонатор и активирую первую и последнюю частоты.

Яркий громкий взрыв метрах в пяти над площадью совпадает со взрывом голема плоти. Куски тел и их внутренностей только начинают разлетаться вокруг, как вспыхивает взрыв в портале. Если там кто и закричал, то его никто не услышал. Люди, потому что оглохли и ослепли, а я, потому что заранее сформировал из энергии ауры затычки в ушах.

На взрывы, я понятно, не смотрел, а сразу нырнул в головную Мазерати, слегка прикрыв за собой дверь. Теперь нужно просто подождать, тем более что разлом закрылся. Нестабильные это штуки. Стоит уничтожить всех монстров по обе его стороны, как они закрываются, как раны под действием вызывающего быструю регенерацию лечебного зелья.

Герои появились только через восемь с половиной минут. И это в центре европейского района! И они ещё борются за звание района высокой культуры быта! Ну ладно, из тех героев, что прибыли ни один не умел летать, так что я, возможно, несправедлив. Они ведь обычно патрулируют зоны повышенного риска, а центральная площадь перед районной администрацией к ним до последнего момента явно не относилась. Зато я успел, не торопясь стащить свой балахон и заминировать машину.

Кто там из героев прибыл, я рассматривать не стал. Наоборот, максимально свернул ауру, лёжа на переднем сиденье и слушая, как переговариваются полицейские в оцеплении. Когда рядом с машиной появились люди, а кроме героев, тут быть некому… хотя нет, рядом с ними была какая-то полицейская шишка. По протоколу, все места появления разломов должны блокироваться полицией и вызывать команду охотников. Но если разлом появился в результате деятельности злодея, то вызывались герои. У таких происшествий был более высокий приоритет.

Ждать больше незачем. Активирую гранату в третьей машине.

Врыв. Вспышка не так эффективна, ей мешают тонированные стёкла, но зато они разлетаются вместе со звуковой волной, добавляя ей если не эффективности, то эффектности.

Открываю дверь своей машины. Взрываю гранату во второй. Все уже поняли логику происходящего и разбегаются. Присоединяюсь к ним, на ходу взрывая последнюю Мазерати.

Добегаю к пригнувшимся полицейским и начинаю помогать им пинками отгонять от места происшествия блогеров и журналистов. И в этом нет ничего странного, ведь на мне полный комплект полицейской формы. Правда, маскарадной, но она отличается от настоящей немного другим цветом ткани, другими пуговицами и знаками различия. Но кто будет приглядываться к таким мелочам в такое время?

_________

* Отрывки из поэмы Григория Трестмана «ГОЛЕМ, или проклятие Фауста»

** Джон Локк — это не только английский философ, оказавший огромное влияние на развитие политической философии вообще и либерализма в частности. Он ещё и носитель абсолютного зла в виде чёрного дыма в «Остаться в живых». Впрочем, одно другому не мешает.