Забыл!
Совершенно забыл, что прежде чем идти мириться с девушкой, которая совсем недолго, но все же была его женой, пусть только формально, ведь они даже не успели приступить к консумации брака, нужно поднести ей подарок.
И не простой, а взятый именно из драконьей сокровищницы. Даже пусть ему только показалось, что Солана может быть его истинной, пусть. Его бывшая жена достойна подарка!
Ширасс тотчас почувствовал, как это слово «бывшая» буквально царапнуло где-то там, внутри. Как будто кто-то провел по его душе острым ножом. Мужчина горько усмехнулся.
Он, он сам сделал это.
Ну что же. Если он сам обидел, выгнал ту, которая могла оказаться его истинной, то он сам это и исправит.
И приказ Высочайшего здесь совершенно ни причем. Но если… Если леди Солана не примет его подарка? Если посмотрит на него вот так же, как совсем недавно, холодно и… пожалуй, с долей презрения?
Дракон внутри него недовольно зарычал, как будто хотел сказать — отбрось эти дурацкие мысли. Какая девушка откажется от такого подарка? А она, эта красотка, между прочим, в моем вкусе. Знай! Я не зря так к ней принюхивался. В ней есть… в ней что-то точно есть. Вспомни ее глаза! В них появились алые искорки.
Ширасс замер, пораженный. Его вторая сущность говорила чистую правду. Драконы ведь вообще не могут лгать. Животная природа не понимает, что такое ложь.
И свою истинную они вполне способны почуять. Если им дать волю, конечно.
Ширасс же с детства взял над ней, второй сущностью, верх. Иначе ему пришлось бы туго. Плох тот дракон, который не может приручить вторую сущность.
Возможно, поэтому, он не сразу понял, что в леди Солане, после того, как он услал ее в заброшенное после смерти матушки имение, что-то изменилось.
Ведь изменилось же? Все его инстинкты вопили — да! Мужчина хмыкнул.
Недаром у него появилось это странное, давно забытое желание — схватить свое сокровище в лапы и унести сюда, в башню.
Сокровище…
Он назвал свою жену сокровищем? Ширасс почувствовал, как в нем закипает драконья кровь. Солнцеликая, да что же такое происходит в конце концов!
Почему он, боевой дракон, чувствует сейчас себя как подросток, который все еще борется со своей второй сущностью и никак не может одержать верх…
Дракон мотнул головой, отгоняя странные, тревожащие, непривычные мысли. Сначала надо найти эту вещь, а потом… потом все остальное. Он вернется к своей жене, которую уже даже в мыслях перестал называть «бывшей» с подарком, достойным ее красоты.
Но где же, где эта вещица? Кончик его носа чуть шевельнулся и дракон, не открывая глаз, ведомый исключительно чутьем второй сущности, пошел между горами драгоценностей.
Наконец он почти уперся в каменную стену и что-то внутри него сказало «стоп».
Здесь, это здесь.
Мужчина облегченно выдохнул и открыл глаза. Перед его взором оказался маленький, покрытый гравировкой с изображением драконов, извергающих пламя, ларец.
— Вот ты где, — глаза дракона блеснули алым и он взял ларец в руки.
Своим многочисленным пассиям, которые он менял, как перчатки, Ширассу и в голову бы не пришло подарить что-то из сокровищницы. Покупал, конечно, разные драгоценные безделушки, не без того. Девушки ахали, благодарили, отдаваясь с преувеличенной страстью, но в глазах у них мелькало тотчас скрываемая досада. И он понимал, почему.
Каждая из них желала, просто жаждала подарка именно из родовой сокровищницы.
Ведь такой подарок давал надежду на долговременные отношения и, чем лашук не шутит, на возможность брака.
И он заключил брак. С той, которая, как он теперь понимал, боялась его, как огня. Что же с ней случилось потом?
Когда Ширасс отослал Солану от себя, она говорила с ним как с равным. Как же он сразу этого не заметил… Был зол как сто лашуков за обман. Теперь же… получается, что обмана не было?
Мужчина скрипнул зубами, чувствуя, что голова его идет кругом.
Впрочем, как бы то ни было, а он подарит своей леди ларец вместе с тем, что лежит внутри.
Ширасс, приняв решение, облегченно расправил плечи и вышел из сокровищницы.
Завтра он повторит попытку примирения с женой. Он посмотрел на ларец, который держал в руках. Сейчас ларец выглядел как обычная недорогая коробочка для хранения колечек и всяких женских безделушек.
Защитная драконья магия давала надежную маскировку и скрывала от посторонних глаз и загребущих ручек то, что лежало внутри.
Завтра.
Он сделает это завтра.
И — будь,что будет.Друзья, как думаете, что лежит в ларце?
Глава 20
Я смотрела на возбужденно летающих вокруг меня лашуков. Один из них точно был моим Пулечкой. Другой же был похож на него как две капли воды. Совершенно одинаковые… Как такое вообще возможно?
А как возможно, что из моих ладоней вырвалось пламя и сожгло не только все сорняки, но и не пощадив желтых головок подсолнечника…
Приходилось только принять этот факт. Ну, вот, в теле Соланы наконец пробудилась магия. Но неужели Вешанка надеялась, что с помощью огня я наведу тут порядок?
Или она имела в виду что-то другое?
В смысле, другую магию… Честно говоря, я всегда думала, что такими вещами должна заниматься бытовая магия. В книжках так и писали, про бытовых магов. Те порядки наводили, и вот уверена я, что точно не огнем они это делали.
— Двое, как есть, двое, леди Соланушка! — не переставая, вопила служанка, опасливо пятясь.
— Да как же это, Солнцеликая, — она наконец уперлась в стену дома и охнула, потерев затылок.
— Проклятые-то размножились, — упавшим голосом сказала Вешанка, а я только руками развела.
На мой взгляд, слишком много служанка внимания им уделяет. Ну, два лашука теперь, и что?
Я вон целое поле спалила, так Вешанка не особо и испугалась, а тут какие-то малыши.
— Ничего, Вешана, прокормим, — махнула я рукой и тут почувствовала вдруг, как от моей бешеной энергии, сжигающего изнутри явно нездорового энтузиазма, ничего не осталось.
Руки-ноги мелко задрожали и я без сил опустилась на землю, тихо радуясь, что одета не в единственное нарядное платье, а в подходящую для магички одежду, и оглядела результат своих трудов.
Что сказать.
Работа была проведена немалая.
Вокруг меня, вплоть до далекого темнеющего леса, простиралась выжженное поле. Думаю, когда меня очередной раз решит навестить бывший муж, этот факт его не порадует.
Такими темпами я наследство его матушки сравню с землёй на раз-два. Я ещё раз поднесла к глазами дрожавшие мелкой дрожью ладони. Ну никакого следа огня, никакого.
Но все равно. Боюсь, мне не стоит и в дом заходить. Пусть хоть он и на ладан дышит, но все же это мое единственное жилье.
А вдруг этот невесть откуда взявшийся огонь, эта странная магия, вырвется из рук и сожжет его ко всем лашукам?
Мамочки-и…
Вот что, что мне теперь делать прикажете?
Оба лашука вдруг перестали наворачивать надо мной круги и отлетели подальше. Примостились на ветке чудом уцелевшего после моей магии дуба и, сверкнув круглыми глазками, засунули головки под крылышки, замерев, как будто заснули.
Неожиданно у меня появилось такое странное чувство… Мне почему-то показалось, что они устали. Вот как будто работали вместе со мной, и вместе со мной почувствовали усталость.
Так странно…
Я чувствовала такую безмерную усталость, какой не чувствовала даже тогда, когда мы с бабулей наконец посадили эту проклятую картошку, и в то же время почувствовала вдруг легкость.
Как будто скинула с себя тяжесть,которая таилась где-то глубоко внутри, и которую я вовсе не ощущала, а потом вдруг ощутила…
Возможно, эта тяжесть была уже привычной. Не знаю.
Но такого чувства внутренней легкости, несмотря на подрагивающие конечности, я не испытывала очень давно.
Я легла на спину, и, не слушая тотчас заохавшую Вешанку:
— Ой, леди Соланушка, да чтой это вы легли-то на землю, так и простудиться недолго, — закрыла глаза.
