Ниочема 4 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

— Ну добро, ступай. Самого Кабанова до суда спрячь в свои застенки, пусть прочие родовичи в страхе пребывают. Заодно будет страховка от поедания несвежих грибов. А то если не доживет глава рода до суда, на него сразу же всех свиней свешают, и педагогический эффект для прочих родов нужной силы не возымеет.

— Всё будет сделано, ваше величество.

Генерал Пастухов вновь звонко щелкнул каблуками и побежал к себе в кровавые подвалы, на ходу доставая из кармана телефон.

Где-то в одной из московских квартир

— Олег, а где теперь наш кабриолет?

Алёна подпустила в голос капризных ноток, и теперь внимательно смотрела, как отреагирует на это муж. Она за последний год вообще сильно изменилась, выйдя из-под родительской власти. Олег в это время отдавал империи воинский долг, и ни морального, ни физического воздействия на супружескую четвертинку оказывать не мог. Вот она, почуяв свободу, и пустилась во все тяжкие: первой из жен выучилась водить, да тут же записалась на курсы экстремального вождения. Тусила со стритрейсерами, зависала на профильных сайтах и форумах, даже стала вполне уверенно разбираться в железе. Конечно, до уровня Михалыча ей было далеко, но в подмастерья уже годилась.

— Мой кабриолет, — Олег интонацией подчеркнул слово «мой», — сейчас висит камнем на шее господина Кабанова, помогая ему быстрее и надёжнее утонуть, а заодно увеличивает размер виры, которая достанется клану по суду. Как только Геннадий Викторович перестанет трепыхаться, так сразу вернут. А тебе он зачем? С каждым днем холодает, в открытой машине ты рискуешь в один прекрасный день примерзнуть к сиденью. И вообще: если мне снова придется оплачивать твои штрафы за нарушение правил вождения, я пересажу тебя на маленькую голубую машинку Натальи Степановны. На ней ты точно не сможешь превышать скорость.

— Только не это, мой господин! — в притворном ужасе воскликнула Алёна. — Я не вынесу такой пытки! И вообще: выпускать машины, которые разгоняются до сотни дольше, чем за восемь секунд, преступно и аморально.

— Тогда скажи, дорогая: как будет звучать слово «паяц» в женском роде?

— Да легко! — заявила гонщица. — Э-э-э… паяцыха? Паяцуля? Пая… Ты это специально, да?

— Разумеется, — улыбнулся Олег. — Кто-то же должен останавливать ураган слов.

— Ах так? Знай: я на тебя обиделась, причём смертельно!

Щукина демонстративно надулась, задрала нос кверху и устремила взгляд в потолок. Правда, её хватило ненадолго.

— Олег, а почему ты сразу не позвонил в ИСБ? Тогда ничего бы этого не было: ни перестрелок, ни погонь. Спокойно бы вернулись на другой день к началу заседания Арбитража.

Вера, с удовольствием наблюдавшая за словесной пикировкой, поддержала подругу:

— В самом деле, почему? Ты ведь не простой студент, и даже не просто глава клана. Ты — первое лицо суверенного государства. По идее, Львов должен тебя охранять, пылинки сдувать и всё такое. Почему вообще Кабанов решился на такое пойти?

— Кабанов, девочки, понадеялся на древний амулет. На то, что мы его не найдем. И до последнего верил, что я нахожусь именно в том месте, из которого идет сигнал амулета. Кроме того, он свои тёмные делишки планировал провернуть быстро и втихаря. Вот представьте: была стрельба, была погоня. Полиция начнёт опрашивать свидетелей: что произошло? И получит в ответ, что какие-то люди в масках, без родовых знаков, приехали на машинах с левыми номерами, постреляли, незнакомых людей побрали, да уехали. Кто безобразничал? Какой род? А, может, и вовсе буянили местные бандиты или заграничные диверсанты? Для обвинения рода, тем более, такого сильного, как Кабановы, нужны железобетонные доказательства. Вот мы их и собирали все вместе. Нам, конечно, повезло с этим маячком, ну и Анна Ярославна сильно помогла. Ей за то будет от меня серьёзная награда. Что же касается хана… вы представляете, как происходит полномасштабный официальный визит зарубежного лидера? Служба протокола встаёт на дыбы, диктует свою волю, а ослушников жрёт живьём. Каждый шаг, каждая поездка должны проходить в строгом соответствии с нормами и правилами, которые придумали ещё при царе Горохе. И как в таких условиях не то, чтобы учиться, а просто пройтись по Арбату с женами?

— И какой же придумали выход? — заинтересовалась Каракалова.

— Элементарно, Маша, — поддел её Олег. — Для лиц с двойным статусом был разработан и утвержден специальный международный документ как раз на этот случай. Поскольку я въехал на территорию империи по документам гражданина империи, то действую в рамках гражданской правовой среды. Пользуюсь правами имперского гражданина и несу при этом стандартные гражданские обязанности. Имперские государственные институты, соответственно, считают меня обычным человеком со всеми вытекающими последствиями. Мои отношения с другими гражданами империи также регулируются имперскими законами. Но вот если я выеду в любую другую страну и тут же въеду обратно в качестве хана Дикого поля, всё резко переменится. Меня будет повсюду сопровождать солидная охрана и группа людей из МИДа. Любая прогулка или поездка будет заранее согласовываться. Каждый выход будет обставляться в строгом соответствии с требованиями протокола. Каждый шаг будет фиксироваться десятками журналистов. В общем, тоска зеленая. И тот же Кабанов эти нюансы прекрасно понимал. Потому и решился выступить, что посчитал момент удачным, а свою позицию неуязвимой. А что просчитался — так это теперь его проблемы.

— Так что, — с тревогой спросила Вера, — ты сейчас ничем не защищён?

— Ну почему же? Не забывайте: у меня пятый ранг, опыт реальных боевых действий, и большая фантазия. В радиусе полусотни метров я стал почти неуязвим. На двухстах метрах победит тот, кто первый увидит противника.

— А если враг, скажем, в километре от тебя? — встряла неуёмная Алёнка.

— А на километре артефактная пуля с тремя синими полосками, выпущенная умелым стрелком из крупнокалиберной винтовки, заставит раскинуть мозгами абсолютно любого, вне зависимости от магического ранга.

— И что же делать?

— Делать так, чтобы моя смерть была никому не выгодна. И одновременно качать ядро, стремясь в кратчайшие сроки поднять ранг. Но так, чтобы это оставалось в тайне. То есть, до конца обучения мой ранг должен оставаться пятым. Иначе меня прибьют просто из принципа, или из зависти. И вам, кстати, тоже надо качаться.

— Мы и так неплохо прогрессируем, — фыркнула Маша. — У всех уже восьмой ранг.

— Действительно, неплохо, — подтвердил Олег. — Впереди у вас еще два года академии, и реальная возможность добраться до шестого ранга. Поверьте, желающих проверить нас на прочность будет ещё немало, и меня одного может не хватить. А сейчас давайте уже поужинаем. Зря, что ли, я тащил сюда нежить? По вашей просьбе, между прочим.

Где-то в усадьбе Кабановых

По всему немаленькому дому и вокруг него стояли вой и крик, звучали рыдания и проклятия. Оплакивали былое величие славного рода Кабановых, а проклинали, само собой, мерзкого и подлого Песцова. Эмоции достигли апогея в тот момент, когда Главу рода наряд безопасников, одетый, как это водится, в зловещую чёрную форму, вывел в антимагических наручниках, усадил в зловещий чёрный броневик и увез в зловещие подвалы зловещей службы. С момента возвращения из Арбитража, Геннадий Викторович заперся у себя в кабинете, и цепным псам императора, чтобы схватить свою добычу, пришлось самым варварским способом взламывать крепкую дубовую дверь.

Это было третьего дня. С тех пор страсти среди Кабановых несколько поутихли, даже появились трезвые головы, задававшие себе и другим разумные вопросы. Но теперь в усадьбе Кабановых вновь появились государственные люди, и всё началось по-новой: крики и плач, угрозы и проклятия. Правда, угрозы нынче звучали намного тише, произносились глухо и сквозь зубы. Зато проклятия были разнообразными, затейливыми и архипубличными. А что еще делать, если следствие прошло в кратчайшие сроки, приговор был вынесен наисуровейший, а приставы в сопровождении усиленного наряда ИСБ принялись описывать подлежащее конфискации имущество.