Основатель 2 (СИ) - Шиленко Сергей

Такой, мягко говоря, пофигизм только подогревал моё любопытство. Что тут, блин, вообще творится?

Первая мысль, как у человека, прошедшего суровую школу девяностых, произошёл переворот. Может, местным надоела их правительница, госпожа Анна Вульф, и они её по-тихому упаковали в подвал?

А для внешнего мира — нате вам, всё чинно-благородно, нейтралитет, все дела. Заезжим Избранникам улыбаемся, киваем, даём что попросят, и машем вслед, лишь бы вопросов лишних не задавали. План, надо сказать, почти гениальный в своей простоте. Я и сам чуть не купился.

У самой Управы, правда, обнаружились два охранника.

Но толку от них было ровно столько же, как от козла молока. Стражники вытащили на улицу стол, расстелили на нём какую-то засаленную тряпку и резались в карты. Судя по воплям одного из них, проигрывал он по-крупному, спустив, похоже, месячное жалованье. Шум и гам стояли такие, что я под шумок спокойно залез в одно из окон первого этажа, благо все створки оказались гостеприимно распахнуты настежь типа для проветривания, выбирай любое. Безопасность уровня «проходной двор». У нас бы в ЗАО «Эол» за такое начальник охраны полетел бы с должности в тот же день без выходного пособия.

Чего я конкретно искал внутри, и сам толком не понимал, но решил начать с самого, по идее, охраняемого места, второго этажа. Внутри Управы тоже царила подозрительная тишина. Никакой охраны, если не считать одного мертвецки пьяного бедолагу, который кемарил на стуле у лестницы. Рядом валялась пустая бутылка из-под какой-то местной сивухи, запах которой бил в нос даже на изрядном расстоянии. Я аж забеспокоился. А что, если Избранницу Волчково не свои же повязали, а просто похитили? При таком-то уровне безопасности такое как два пальца об асфальт!

Я начал красться вверх по скрипучей лестнице, стараясь ступать как можно тише. И тут до меня донёсся звук: надсадный болезненный кашель, хрипы, явно женские. Кто-то страдал, и страдал по-настоящему. Послышался вскрик, но его тут же будто заглушили. Звук шёл из-за массивной металлической двери в конце коридора, из-под которой пробивалась полоска света. Я подобрался ближе и услышал приглушённый шёпот, а потом ещё один вскрик, оборвавшийся также внезапно.

Сердце заколотилось где-то в горле. Так, Морозов, спокойно. Я глубоко вдохнул и нащупал рукоять кинжала на поясе. Перед тем, как сюда сунуться, я успел черкануть весточку Кириллу Ярому, мол, если до утра не выйду на связь, пусть высылает поисковую группу. Вообще-то играть в героя — не мой стиль, я больше по части капитала и логистики. Но жалобные женские стоны… Чёрт, если там реально какая-то средневековая пыточная в действии, и я сейчас не вмешаюсь, её же могут и кончить! Сжав кинжал так, что побелели костяшки, и чувствуя, как адреналин хлынул в кровь, я медленно, очень медленно приоткрыл дверь.

Картина маслом: женщина, привязанная вниз головой к огромному деревянному кресту в форме буквы «Х». Руки и ноги накрепко зафиксированы на перекладинах, голова замотана какими-то тряпками. Над ней склонилась… другая женщина. Высокая, бледная, сосредоточенная. В комнате больше никого. Похоже, распятая и есть госпожа Анна Вульф, и ей явно требовалась помощь, причём срочно.

Та, что колдовала над несчастной, так увлеклась процессом, что даже не заметила, как я вошёл. Анна металась и стонала от боли, а стон отлично заглушал мои шаги. Я подошёл сзади и осторожно приставил лезвие кинжала к шее стоящей женщины. Не к самой коже, но так, чтобы она почувствовала холод стали.

— Не дёргайся, милая, — прошипел я как можно тише и угрожающе, — Одно резкое движение — и ты труп.

Женщина мгновенно замерла, как статуя.

— Да святые угодники, незнакомец, ты чего⁈ — взвизгнула она. — Я же целительница! Лечу её!

Я ещё раз посмотрел на покрытую потом Анну Вульф. Она точно находилась без сознания, но следов пыток, синяков или порезов на руках и ногах не заметил. Никаких видимых признаков физического насилия. Странно всё это.

— Что с ней? — надавил я, не убирая кинжала.

— Вода в лёгких, — пролепетала целительница, дрожа всем телом также сильно, как и мои руки. М-да, из неё такой же палач, как из меня балерина. — Пытаемся вывести.

Я убрал кинжал и оттащил её от Анны, заставив сесть на кровать в углу комнаты, потом закрыл дверь и повернул ключ в замке. На всякий случай.

— Какого хрена вы это скрываете? — потребовал я ответа, одновременно пытаясь распутать ремни, удерживающие Анну в столь необычном для человека положении. Я, конечно, не доктор Склифософский, но знаю наверняка, что пневмонию таким макаром не лечат. Это больше походило на какой-то варварский ритуал.

— Меня не спрашивай, я просто целительница! — повторила женщина, держа руки поднятыми над головой. Казалось, она вот-вот расплачется. Звали её, как выяснилось позже, Хельга Хейдмар.

— Помоги мне её снять, — приказал я.

Она подчинилась. Мы вдвоём осторожно уложили Анну на кровать, и я снова повернулся к Хельге:

— А что, магия тут не помогает? У вас же тут вроде всё через колдовство делается.

— Это неземная хворь, — ответила целительница. — То есть, не та болезнь, которой наши люди страдают. Местные болячки магия, конечно, берёт, но это…

Я прищурился.

— В смысле? У вас что, пневмонии не бывает?

— Пневмонии? — переспросила она. — Впервые слышу. Полагаю, ты Избранник из Весёлого?

— Алексей Сергеевич Морозов, — представился я, протягивая руку. Ладно, погорячился с кинжалом. — Извини, что напугал.

— Обычно на меня пациенты кидаются, — криво усмехнулась она, пожимая мою руку. — Меня зовут Хельга Хейдмар.

— Очень приятно, Хельга. Так вот, я не силён в вашей медицине, но думал, магия тут панацея от всего.

— Магия может исцелить наши болезни, — терпеливо пояснила она. — Но Избранники… Вы же не из этого мира. Ваши тела, ваши хвори совсем другие. Так что если у Избранника какая-то «чемпионская хворь», как мы их зовём, то пиши пропало. Наши заклинания для гадания показали жидкость в лёгких, но как её убрать мы без понятия.

— Надо думать о долгосрочной перспективе, — прохрипела вдруг Анна Вульф, открывая мутные глаза и тыча пальцем куда-то в потолок. — Может, сарай построить?

— Она всё чаще бредит из-за жара, — пояснила Хельга. — Я всё перепробовала! Если магия бессильна, мы больше ничем помочь не сможем.

Я потёр лоб. Хотя в медицине я полный профан, но даже я знал, что пневмонию на Земле лечат антибиотиками. Вот только где их взять в этом средневековье? Варианты, один нереальнее другого, мелькали в голове. Чёрт, почему я в прошлой жизни не был каким-нибудь параноиком-выживальщиком? У тех ребят всегда под кроватью ящик тушёнки и аптечка на случай зомби-апокалипсиса.

А у меня что? Только опыт управления ЗАО «Эол» да воспоминания о бандитских разборках. Негусто.

— А помощи снаружи пробовали искать? У других Избранников?

— Боюсь, это исключено, — раздался голос из-за спины.

Я резко обернулся. В дверях стоял Теодор Шмидт, тот самый делегат Анны Вульф, с которым я вёл переговоры. В правой руке он держал здоровенный ятаган, который выглядел весьма угрожающе.

— Чёрт побери! — прорычал я, инстинктивно кладя руку на свой жалкий кинжал.

Шансов против амбала с саблей у меня не было от слова «совсем», и окон, чтобы выпрыгнуть, в комнате тоже не наблюдалось. Может, взять в заложники целительницу? Не, ну это как-то не по-пацански, особенно после того, как я её только что чуть до инфаркта не довёл.

— Слушай сюда, — Теодор медленно пошёл вперёд, поднимая ятаган всё выше с каждым шагом. — Если позвать на помощь другого Избранника, это равносильно объявлению «Налетай, грабь! Наша деревня беззащитна!».

— Вы не можете собрать ополчение без неё? — удивился я.

— Нет, не можем, — отрезал Теодор. — Только она имеет право созывать войска, нанимать наёмников и отдавать приказы. Пока она без сознания, мы как без рук. Полный паралич управления.

— То есть, вы её прятали, чтобы защитить деревню? — догадался я.