Лорд Системы 24 (СИ) - Токсик Саша

Ещё раз пробегаюсь глазами по черному пистолету.

Имя: Люгер качественный

Ранг: уникальный

Описание: Сделан со всей душой на Мюнхенском заводе! Стреляет точно и мощно. Продукт, одобренный самим Канцлером!

Любопытно. Мюнхен, выходит? Так называлась фракция на севере? А Канцлер, видать, аналог местного Короля? Занятно, очень занятно.

— Это где вы нашли? — спрашиваю я у Малого.

— В остатках нашего мясного шарика, — докладывает мужчина. — Там много чего мы нашли.

— Например?

— Наполовину переваренные туши монстров, а также всевозможные артефакты. Преимущественно, низкоуровневые, повреждённые и не имеющие для нас особой ценности. Но вот целый Люгер я не мог пропустить! Ах да… ещё там есть некая странность.

— Странность? — вскидываю я брови, — Какая?

— Как бы вместе с тушами монстров мы нашли и десятки тел зомби, — мрачнеет Малой.

— Кто-то пострадал? — хмурю я брови.

— Что? Нет, совсем нет! — выставляет перед собой руки в защитном жесте разведчик, — Они уже мертвы. Меня вот что напрягает… если те же туши монстров шар плоти использовал в пищу, то вот зомби были нетронуты.

— Выборка? — предполагаю я.

— Что-то такое, угу, — соглашается со мной Малой. — Почему монстры идут в пищу для шара плоти, а зомби нет. Словно бы у них иное предназначение.

— Война, например, — невольно фыркаю я. Биооружие. Это слово идеально подходит для всей этой ситуации. Живая волна мутантов, зомби, а ещё шар плоти устраивают хаос в той или иной местности. Любая живность становится ресурсом для этой армии, а игроки — новыми солдатами. Чем больше поселений завоюет эта дрянь, тем она должна становиться сильнее.

Может, потому Мюнхену и пришлось разбомбить тут всё к чертям. Если мутанты смогли захватить каким-то образом половину региона в кратчайшие сроки, а это как минимум несколько десятков тысяч зомби, то с такой напастью действительно непонятно как вообще бороться.

Но даже так. Не верю, что уровня технологий Мюнхена, чьи заводы способны производить чёртов Люгер, не хватило для победы над таким врагом! Шар плоти всего-то один! А остальное — это бездумная толпа зомби! Ну, и чуть более опасные отряды мутантов!

— Ничего больше на месте шара плоти не было найдено? Чего-то подозрительного? — уточняю я.

— Никак нет, — докладывает Малой. — А должно были?

— Да как знать. Как знать…

— Итак, что вы можете мне такого рассказать интересного? — обращаюсь я к Алисе и Гайке.

Сейчас мы находимся в подземной лаборатории, которую Том соорудил для учёных. Всего-то потребовалось магией земли сформировать ступеньки, несколько коробок из камня, вентиляцию и ещё кучу прочих мелочей. Те же столы, стулья и настенные полки сооружались из камня.

Да, не очень комфортно, зато дёшево, сердито и в кратчайшие сроки! Тем более, что наличие тех же артефактных контейнеров позволило создать из этого миниатюрного подземного комплекса настоящую лабораторию.

Как всё здесь работало? Разведчики и солдаты держали тела мутантов в изолированных камерах, за которыми велось круглосуточное наблюдение. Нарезанные в фарш туловища со временем пытались регенерировать, а потому каждая смена наблюдателей заходила в камеру и повторяла работу по нашинковке существ. И так раз за разом, чтобы исключить даже малейшую вероятность полного восстановления монстров.

Не хватало ещё, чтобы на учёных напала одна из этих тварей.

Ну так вот, Алиса и Гайка, собрав всех остальных умников вокруг себя, теперь проводят один эксперимент за другим над фрагментами мутантов. Так, ещё до битвы они изучали ладошку Дыни, а также то, влияет ли на неё огонь, электричество и всё в таком духе. Как раз на ней была доказана нелюбовь мутантов к воде. Они просто… не понимали её? Не ощущали?

До этого момента конечность каждый раз пыталась как-то да огрызнуться при возникновении раздражителя. Но стоило только в ход пойти нескольким литрам воды, и ничего не произошло.

Ладонь как лежала в контейнере, заполненном водой, так и продолжала лежать в ней, пока не разбухла и не погибла окончательно. Словно бы скомканный лист бумаги. Странный процесс, если честно. Выходит, те же зомби просто не воспринимают воду, как реальную поверхность? Они войдут в воду и просто там и погибнут? Почему? Да потому что если они не ощущают воду, то как они в ней будут плавать? Непонятно, короче, но ясно то, что вода действительно может стать оружием против мутантов и им подобной гадости.

Но то ладно. Сейчас эксперименты проводят уже не над одной рукой от зомби, а на целых конечностях мутантов. Одна из таких, как раз от мутантов-солдата, стоит ей оказаться в изолированном контейнере, тут же начинает видоизменяться. Конечность отращивает подобие ножек и уже выглядит не просто, как щупальце с костяным наростом на конце, но как настоящее подобие многоножки с жалом.

Зрелище, откровенно говоря, то ещё! Полагаю, режиссеры ужасов за такой экспонат золотую гору отдали бы, никак не меньше! Столько денег можно на спецэффектах сэкономить!

Видоизмененная «многоножка» раз за разом бьётся о разделяющее нас стекло, тогда как Ботан и Гайка окончательно уходят в себя, делая заметки на планшетах.

— Как можно заметить, — поправляет Алиса очки на переносице.

Очередная забава моей красавицы — сказала, что раз уж она теперь настоящий учёный-эпидемиолог, то ей нужен белоснежный докторский халат и очки с прямоугольной оправой.

Халата на месте не нашлось, зато очки запасные одолжил Ботан. Причём, очки без линз, поэтому улыбаемся, машем и подыгрываем. Алиса в хорошем настроении — наиболее эффективная Алиса. Да и наблюдать за её игрой занятно.

— Как можно заметить, — повторяет блондинка, — Составляющие части мутантов в разы опаснее таковых у зомби. Порой они могут обращаться во что-то совершенно новое!

— Зомби так не могут?

— Не могут, — согласно кивает девушка. — По сути, они способны лишь регенерировать в изначальном виде. То есть отрезанная когда-то рука может встать на место и приклеиться обратно. Сломанные конечности исцеляются, а треснувшие кости срастаются, как ни в чём не бывало.

— Интересная способность, — говорю я.

— И очень опасная, — вздыхает Алиса. — Мутанты же реально какие-то… мутанты. Их регенерация просто что-то с чем-то! Если у зомби конечность отрастать будет, предположим, несколько часов, то у мутанта — пара-тройка минут! Ну, или десять, если он измотан и уже не имеет достаточного запаса энергии.

Алиса указывает на бьющуюся о стекло «многоножку».

— Зомби, если осознают, что не могут восстановить ту или иную часть себя, остаются в том виде, в каком есть, — поясняет девушка. — А вот мутанты в той же ситуации начинают творить какую-то дичь!

— Точнее и не скажешь, — фыркает Гайка, отрываясь от своих записей. — На то они и мутанты. Конечности, оказавшись отдельно от основного тела, просто начинают изменяться вплоть до того, пока они не станут новой формой чего-то. Вот как это щупальце.

Девушка тыкает в образец в контейнере.

— Изначально, я так подозреваю, это была рука. Простая человеческая рука, — произносит техномагесса. — Затем начался мутационный период, и одна рука превратилась в три отростка с костяными лезвиями на концах. Форма закрепилась и стала новым стандартом для существа. Если отрубить одно или два щупальца, то те или попробуют вернуться на исконное место, или мутант сам их отрастит с нуля.

— В таком случае начинается новая мутация? — догадываюсь я.

— Именно так, — ухмыляется Гайка. — Утратив стабильную форму, конечность снова проходит через мутацию, превращаясь в уже свой какой-то стандарт. На этот раз у нас многоножка. В прошлый раз были паук, скорпион, что-то похожее на муравья и ещё десяток всяких разных созданий.

— Никакого единообразия.

— Совершенно верно, — вздыхает Гайка, озабоченно потирая щёку. — Всё слишком хаотично, не по порядку, не по стандарту. Мутация мутации рознь.