Культивация рунного мастера 5 (СИ) - "Ленивая Панда"

Ногти впились в ладони до боли.

— Ублюдок, — слово вырвалось сквозь стиснутые зубы. Едва слышное, но наполненное ледяной яростью. — Как он осмеливается искажать великое наследие своей кистью? Как он осмеливается менять условия испытания⁈

Но что задело сильнее всего, так это то, что эта грубая модификация работала. Более того, она была настроена под конкретный тип эфирной ауры. Под его ауру. Ловушка ждала именно его.

Кто-то в лабиринте изучал его стиль. Его движения. Его энергетическую подпись. И расставлял капканы.

Кайлус деактивировал изменённую формацию с точностью перфекциониста. Глифы сплетались в воздухе безупречными линиями, стирая варварские дополнения. Когда последняя изменённая руна погасла, он выдохнул.

Но холодок между лопаток не исчез.

Впервые за месяц его шаги в лабиринте стали медленнее. Осторожнее. Он оглядывался через плечо, хотя позади была только пустота коридора.

Кто-то в этом лабиринте менял правила игры, и Кайлус подозревал, что это мог быть другой участник. И судя потому, что этот участник с легкостью менял формации, которые для самого Кайлуса были непостижимы, его статус гения уже не казался таким оправданным.

Лиара Корвус двигалась по знакомому маршруту. Амулет Тишины скрывал ауру, руны маскировки превращали её в тень среди теней. Невидимая, неслышимая, неуловимая. Как и всегда.

Три дня назад она прошла здесь. Проверила дважды. Ловушек не было.

Сегодня едва уцелела.

Каскад из трёх систем, активирующихся последовательно. Огонь гнал вперёд, не давая остановиться. Лёд блокировал выход, запирал в ловушке. Гравитация замедляла, не позволяла уклониться. Идеальная комбинация для охоты на того, кто полагается на скорость и маневр.

На неё.

Артефакт сработал в последний момент. Пространственная трещина втянула её, и она вырвалась, оставив ловушку позади. Всё. Пропало то, что она берегла для финала. Глупо, до злости.

Она прижалась к стене, стоя в тени. Дыхание ровное, движения чёткие. Только пульс в висках никак не сбавлял темп.

Ловушки не появляются сами собой.

Кто-то их создал. Или модифицировал существующие. Один из участников не просто проходил лабиринт — он переделывал его под себя. Превращал в оружие против остальных.

Лиара медленно выдохнула. Пальцы скользнули к скрытому стилету, нащупали холодную рукоять. Прикосновение металла успокаивало, возвращало ясность мысли.

Тот, кто умеет превращать саму среду в союзника, опаснее любого прямого противника.

Нужно найти его раньше, чем он найдёт её.

Время в лабиринте перестало существовать. Не было дней, не было усталости, которая скажет «хватит». Только камень, руны и медленный рост понимания.

Вскоре Джино уже сбился со счета, сколько ловушек он успел переделать. Коридоры, что остались позади, больше не казались чужими. Каждый камень, каждая руна отзывались, будто он сам их создал.

Лабиринт, который давил своей опасностью, теперь выглядел почти прирученным.

Джино двигался дальше, его аура мягко обтекая стены, пол и потолок. Ловушки угадывались почти на уровне рефлексов: где-то эфир скапливался, где-то внезапно пропадал. Но на этот раз его интересовало совсем другое.

Он искал аномалии.

За недели работы заметил закономерность: основные коридоры имели ровную энергетическую подпись. Энергия текла по каналам, питая ловушки и големов. Стабильная, предсказуемая. Но изредка встречались узлы, где потоки искажались непонятным образом.

Большинство оказывались дефектами — тысячелетия работы не проходят бесследно. Но что, если одно из искажений было намеренным?

Он остановился у ничем не примечательной стены. Камень выглядел обычным. Защитные руны стандартные, как в сотнях других мест. Но расширенная аура уловила то, что нельзя увидеть даже усиленным восприятием.

Тончайшую энергетическую нить. Настолько слабую, что её легко принять за фоновый шум. Она не шла от ловушек, а уходила за стену. В пространство, которого здесь по логике не должно существовать.

Джино приложил ладонь к холодному камню и сосредоточился. Дыхание замедлилось, стало глубоким. Внешний мир отступил, внутреннее восприятие обострилось до предела.

Сознание скользило вдоль нити, следовало её изгибам, ловило пульсации. Она вела куда-то вглубь, извивалась в толще камня, терялась в энергетических наслоениях. Но направление было чётким.

Секретная комната. Точно.

Поиск ключа занял часы. Может, целый день. Джино сканировал каждый сантиметр стены, погружённый в транс глубокой концентрации. Мир сузился до каменной поверхности и невидимых энергетических потоков. Ничего лишнего. Только поиск.

Руна оказалась у самого пола, в неприметной выемке. Замаскирована под декоративный элемент, едва заметна даже для обострённого восприятия.

Не выключатель. Замок.

Сложный, многоступенчатый. Требовал серии энергетических импульсов — определённой силы, определённого ритма, определённой окраски эфира. Пароль, записанный вибрациями энергии, а не словами.

Джино опустился на пол, скрестил ноги. Подбор комбинации требовал не силы. Требовал понимания того, как думал создатель лабиринта. Какие принципы закладывал в творения. Какую логику считал правильной.

Головоломка по своей сложности не уступавшая предыдущим формациям.

Попытка. Ещё одна. И ещё.

Каждая неудача добавляла информацию. Руна отвергала импульс определённым образом — слишком слабый, слишком резкий, неправильный ритм. Как музыкальный инструмент, отвечающий диссонансом на фальшивую ноту.

Джино учился её языку. Терпеливо, методично, отбрасывая неверные варианты, приближаясь к правильному.

Тридцать седьмая попытка.

Импульс из руки прошёл в руну, равномерный и точно выверенный, с едва заметными переливами эфира. Камень едва заметно дрогнул и засветился зелёным.

Глуховатый звон, как будто вдали кто-то ударил в маленький колокол, заставил Джино едва заметно напрячься. Секция стены мягко сдвинулась в сторону, открывая перед ним проход.

Там было темно.

Комната оказалась крошечной. Три метра в любую сторону, не больше. Пыль лежала таким слоем, что первый шаг оставил чёткий след. Как на нетронутом снегу. Воздух был мёртвым, неподвижным, но странно чистым — ни гнили, ни плесени, ни тлена. Словно время обходило это место стороной.

В центре же на невысоком пьедестале из полированного обсидиана, покоился камень.

Джино замер на пороге.

Он видел эфирные кристаллы в Луноцвете. Камни с энергией для ускорения культивации. Размером с ноготь, тусклые, наполненные грязной серой энергией. Их хватало на пару часов медитации.

Этот же был размером с кулак.

Золотистый, с оттенком закатного солнца, он переливался мягким пульсирующим свечением — ритмичным, как биение живого сердца. Поверхность покрывала тончайшая руническая вязь, инкрустированная серебром. Нити не толще волоса. Узор был настолько сложным, что глаз не мог зафиксировать отдельные элементы, они сливались в мерцающую сеть.

Аура, исходящая от камня, была чистой.

Невероятно чистой.

В сравнение с парившей на территории серой энергией, она была ослепительно золотой и сияла как солнце.

Неужели во времена, когда солнце ещё светило над Муэрто, в нем была такая чистая энергия. Эссенция Золотой Эпохи, законсервированная в камне. Как янтарь сохраняет насекомое тысячи лет.

Джино сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Ноги двигались сами, будто притягивались невидимой силой.

Рука потянулась к камню.

Глава 111

Рука Джино потянулась к камню, но в тот самый момент, когда пальцы почти коснулись пульсирующей поверхности, его сверхчувствительность уловила нечто иное.

Движение в тенях за спиной.

Едва заметное, почти неощутимое смещение воздушных потоков. Человеческое присутствие, замаскированное настолько искусно, что обычный практик не заметил бы его даже на расстоянии вытянутой руки.