Тайными тропами (СИ) - Осипов Игорь

И этот кто-то — действительно потусторонний.

Глава 8

Суета с непонятками

Подвешенный на стенке кареты датчик сверхъестественного, после недолгого, но нервирующего треска смолк так же внезапно, как и начал.

Коротко глянув на мерцающую в полутьме кареты искорку светодиодного индикатора, Дмитрий быстро сунул руку за пазуху, где в потайной кобуре был малокалиберный револьвер с посеребрёнными пулями, и приоткрыл шторки на окошке. Стало видно, как эпатажная рыцарша Виолетта да Мишель, отобрав у одной из своих солдаток пику, стала шуровать оружием под каретой, как кочергой в печке. Глаза этой особы были внимательные, а лицо спокойное, словно у дикого хищника в засаде или киллера-профи. Такая прирежет человека без тени сомнения, но в то же время репутация в Средние века стоила очень дорого, и если сказали стеречь, будет стеречь до последнего, как выдрессированный пёс, а в данном случае — сука.

— Ноги разомну, — произнёс Дмитрий и взвёл курок.

— Командир, у меня от генерала задача — держать тебя за рукав, если захочешь сотворить всякую хрень, в том числе портить баронский имидж. Ты ж барон, тебе не по статусу бегать ножками, — с виновато-кривой улыбкой произнёс прапор.

— Давай, я сам буду решать, что можно, а что нет, — сухо ответил капитан, пристально вглядываясь в лицо собеседника.

— Командир, ты, конечно, главный, но генерал главнее, и я потом обязан указать в отчёте отклонение от задач.

— Потом будет потом, — с лёгкой ухмылкой огрызнулся Дмитрий, но прапор прав, и потому капитан дважды дёрнул за шнурок, отчего снаружи послышался звон колокольчика — сигнал для возницы. Карета качнулась и тронулась.

Дмитрий вздохнул, уставившись на оружие в руках. Это был идиотизм — отправиться в поход и при этом изображать из себя просто декорацию, вместо того чтоб принимать активное участие. И так бледный как моль, из-за безвылазных дежурств, как принцесса из высокой башни. А ещё было жаль, что всем, кто покидает базу, нельзя брать автоматическое оружие. Его запретили после того, как местные магессы сумели при помощи чар создать воспламенения патронов, а если говорить техническим языком, то эмулировать капсюли. Из-за чего резко скакнули от кремнёвых мушкетов и пистолетов к оружию середины девятнадцатого века. Хорошо, что подобные экземпляры — дорогой, а потому редкий эксклюзив.

И теперь руководство боялось, что гильдия оружейников соберёт полноценный автомат. А что, нелицензионный калаш вполне себе делают даже в диких землях Афганистана, то есть в кустарных условиях, не многим отличающихся по уровню технологий от Средних веков, а дурами местные мастерицы не были. Корона и Орден прикажут — сделают. Было бы железо.

— У меня уже задница квадратная, — негромко произнёс Дмитрий, поёрзав на сидении. — В конце концов, ты сам говоришь, что я барон. Моя милость устала пялиться в окошко электрички.

— Командир, давай, в самом деле, на привале, — протянул Степан: — Там вдвоём и развеемся, а то мне голову открутят. И ещё: Пётр Алексеевич просил напомнить про зонтик от солнца.

— Да ты издеваешься? Может, мне тебя пристрелить и закопать в проклятом месте, где никто искать не будет? — возмутился Дмитрий.

Конечно, он не собирался стрелять, и прапор это знает, но чёрный армейский юмор имел свои собственные правила.

— Командир, я не просто так в разведроте номер отбываю. Шеф сказал, надо, значит, надо. Он так и сказал: запомни, Сизый, отныне ты для него — дуэнья. Головой отвечаешь.

— Охрене-е-еть, — выдохнул Дмитрий. — Почему-то мне кажется, что он не так сказал.

— Ага, я просто немного сократил текст, — улыбнулся прапор.

Капитан покачивал головой, ибо проблем на эту голову изрядно прибавилось. На Земле-матушке, в средневековой Испании, дуэнья — это пожилая воспитательница для девушки-дворянки, которая всюду её сопровождает и следит за благопристойностью поведения. А местные зло говорят, что это тётка с плёткой для молодой тёлки. И кажется, пригодятся детские годы, проведённые в том ненавистном театральном кружке, чтоб изображать капризного барончика.

Капитан нахмурился, взвешивая в руке револьвер.

Родители всегда хотели от ребёнка большего. Одна секция? Что вы, как глупости? Дайте оптом четыре. Кружок театральный, кружок скрипки, кружок шахмат, кружок программирования. Школа и репетиторы.

«Ты должен учиться только на пятёрки!»

Естественно, в детскую голову этот поток каши не влез. Он просто стёк по ушам, засохнув тихим неповиновением и затаённой агрессией.

Может, потому Дмитрий и сбежал в другой мир, ведь даже большенькому — уже офицеру — постоянно сыпалось со стороны родни: «Шапку надевай, простудишься. Ничего не знаю, летом тоже сквозняки», «Ты когда приличную девушку заведёшь? Так ведь и помрём без внуков», «Пошли к чёрту начальство, ты должен быть прав», «Как, в регистратуре отказали? Ты должен пойти и наорать! Пусть знают! Что значит, не хочешь ругаться⁈ Ты должен!», «Не повышай голос на маму! Мама желает только добра! Ты смерти моей хочешь⁈ Так и быть, умру от разрыва нервов!»

Дмитрий стиснул кулаки.

Должен! Должен! Должен!

Потому и жены до сих пор нет. Ведь стоит начать серьёзное общение, и каким-то непостижимым образом узнают и вмешиваются.

«Ты нашему Димочке не пара, пигалица! Вертихвостка щипаная! Мы Димочку сами познакомим, без вас!»

Даже в училище поступил, посчитав, что там будут меньше тыкать в мамины нервы и нравоучить. Ошибочка, однако, вышла — в училище тоже много чего обязан и должен, но там хотя бы не один, а целым взводом, что уже легче.

Но что не убивает, делает сильнее. Так маленький Димочка, оторвавшись через погоны от юбки, обзавёлся ментальной бронёй. Должен? Оставайтесь на линии, мы вам обязательно ответим. И улыбчивая маска на лице, из-под которой пробиваются колкие словечки.

Дима скривился и поглядел на зонтик. На реверсе у благородного господина должна быть молочная кожа, через которую просвечивают бледные венки. А на публике — приличные манеры, близкие к обаятельной скромности японских гейш.

Пальцы нащупали курок и спусковой крючок револьвера и медленно их ослабили. Оружие исчезло за пазухой.

И здесь, как говорится, купился на генеральскую приманку.

«До тебя никого в этом части мира не был. Ты первый. Всё в твоих руках».

Карета качалась, а задница гудела от долгого сидения.

— Командир, — с какой-то хитрой улыбкой произнёс прапор, пристально разглядывающий Дмитрия, — Давай мы тебе подберём ствол посолиднее. Будешь не просто бароном, а капитан-бароном.

— Ну да, ещё один мизерный сверчок с пулями от мелкашки, — зло ухмыльнувшись, зыркнул исподлобья Дмитрий.

— Да, я серьёзно.

Прапор быстро поднял свою сидушку. И под крышкой оказался кроткий пятизарядный карабин с револьверным барабаном и складным прикладом под патрон двадцатого калибра.

— Классная вещь, — усмехнулся Дмитрий, — но не по-баронски большая. Ты бы лучше где-нибудь нарыл волшебную палочку. Чтоб такую, раз, хренакс, и как ба-бац, и всем недругам наступила авадакадавра.

— Палочка? А! Точно, есть палочка! — тут же оживился прапор и снова полез под сидушку, после чего вытащил на свет деревянный ящик, а сев, положил на колени и раскрыл. Там оказалось нечто, похожее на подствольный гранатомёт, к которому приделали деревянный приклад от охотничьего ружья, но ствол при этом был заглушен намертво. — В общем, это волшебная палочка. Пробная партия, вроде бы. Сам в первый раз в руках держу. Пётр Алексеевич хотел взять с собой, но впопыхах не выложил. Так что можно самим поиграться. Если не ошибаюсь, это маломощный черновой экземпляр. Полноценные пока на доработке.

— Что-то не похоже это на палочку, — усмехнулся Дмитрий, скептически рассматривая странную вещицу и делая акцент на слове «это».

— Да уж, командир, я тоже ожидал тонкий деревянный гвоздик, которым размахивают, словно комаров гоняют? Но нет, наши маги пока на такое неспособны. Они, если что собирают, всегда получается автомат Калашникова. В общем, наш первый чародей Юра притащил из экспедиции призрака и кучу волшебных артефактов. Их выпотроши. Но ты не думай хренового, призрак живой, он просто на цокольном этаже живёт.