Кодекс Крови. Книга ХVIII (СИ) - Борзых М.

— Учился! — подтвердила брюнетка. — А на крыше Башни Крови стоял даже перед приходом сюда, н-но… крыша какая-то другая. Как будто накопитель копьём до самого Сердца пробили…

— Не пробили, а объединили в единую систему, — возразил я. — Мне вообще-то этот фокус жизни стоил!

Брови братьев и сестёр по Обители поползли вверх.

— Не врёт, — снова кивнула брюнетка.

Понятно, что принимать меня в свою компанию они не спешили. К тому же обе девушки так или иначе проявили свои дары: у одной — видение прошлого, скорее всего, эпизодами, у второй — видение природы силы. А вот что за подарки были у остальных, ещё предстояло узнать.

— Лица мы все меняем регулярно, да и по мирам нас носит не хуже шелудивых псов, — вступил в разговор лысый и плосконосый и даже чем-то похожий на Райо маг крови. — Посмотри его нутро. Шестой упоминал про семя безумия.

— Я сейчас блевану, если продолжу смотреть, — возмутилась Двенадцатая.

— Смотри! — настояла остальная пятёрка чуть ли не хором.

«Вот, сука, и здесь подгадил!» — выругался я, мысленно костеря Саптаму, а так хотелось решить всё миром. Если уж Алесандро дель Ува смог рассмотреть у меня проблемы, то уж Двенадцатая и подавно рассмотрит. Ещё и Великая Мать Кровь где-то запропастилась. Ладно, нужно заканчивать этот фарс и переходить к основной части балета. Умирать так с музыкой.

— Вы в каких отношениях между собой? — задал я вопрос в лоб.

— Ты о чём? — набычился северянин с бородой.

— Да уж явно не о том, перекувыркались ли вы друг с другом за эти десятки тысяч лет. Тут, памятуя о наших нравах, ответ явно положительный, — криво улыбнулся я, ибо сам с удовольствием участвовал в обительских развлечениях. — Я о другом. Я могу вам привести мага крови с семенем кровавого безумия. Но у меня вопрос: вы не передерётесь между собой за право его убить и получить колыбель? Просто чисто статистически… Убить его вшестером будет проще, ну и в случае победы мир получит сразу малый пантеон. Возникнет, правда, проблема с управлением, нужно будет учиться договариваться между собой… Но с учётом перспективы вернуться в родной мир, это же не станет для вас непреодолимым препятствием?

— Если ты знаешь, где находится обезумевший, то почему сам не убьёшь и не получишь мир себе? — полуэльф явно заинтересовался моим предложением, даже свечение заготовленного атакующего заклинания стало тускнее. Но природная осторожность заставляла его искать подвох.

— Может быть, потому, что мир и так мой?

Я сейчас не блефовал, но и не говорил всей правды. Технически, всем миром я не владел. Как император я правил лишь его обитаемой частью. По ту сторону океана был ещё один материк, но это я лишь недавно узнал от Райо. Дед же настоятельно советовал не соваться туда. Но… Защита мира пропускала только порталы семьи Эсфес, а поскольку я был главой семьи и допуск к миру был лишь у нас… То с большой натяжкой можно было объявить себя владельцем родного мира. Да простит меня Великая Мать Кровь. На владельца колыбели я не претендую.

Пятеро возвысившихся уставились на брюнетку, ожидая подтверждения или опровержения моих слов, но та молчала. Глаза её были прикрыты, но при этом глазные яблоки хаотично дергались во все стороны под веками.

— Да, млять… — выругалась она. — Херня какая-то.

— Что?

— Его предложение про шестёрку… Саптама нам показал кусок разговора, я увидела второй… мутно очень, но похоже на то, как раз про шестёрку! Это затея Великой Матери. Кажется, она и правда решила оставить мир за собой, предъявив Вселенной сразу малый пантеон.

— А этот? Как он владеть может? Или он другой мир имел в виду?

— Этот? — она посмотрела на меня с прищуром. — Он в нашем мире императором уже числится, объединил народы песка и горных долин. И… ох!

Зрачки у неё побелели.

— О-че-шу-еть! Там древние из яиц лупиться начали! И это нихера не люди!

Я же замер, уловив мысль за хвост. Так иногда бывало, когда одна единственная брошенная вскользь фраза переворачивала всю картину с ног на голову, становясь недостающим кусочком пазла в картине.

— Повтори, что сказала?

Вид у меня был напряжённый, потому остальные не обрадовались перемене моего настроения.

— Про владение и Вселенную… Когда приходит окончание срока владения колыбелью, что нужно предъявить Вселенной, чтобы мир оставили за тобой?

— Так Высшего же… — бесхитростно ответила Двенадцатая.

— Не говори! — одновременно с тем прозвучал приказ полуэльфа.

— Почему не говори? — возмутилась богиня. — Меня вы учили, а младшенькому даже слова сказать нельзя?

— Тебя в Чертоги Высших принёс Остров, а откуда этот взялся, ещё нужно узнать у Великой Матери Крови.

Я перестал слушать, сопоставляя все известные факты. Ольга — новоявленная Высшая, в мире под покровительством Смерти. Первый раз она попала в этот мир и почти вознеслась, но местные поставили кровавую точку в красивой истории. Кто-то из предыдущих владельцев колыбели лишился неоперившейся Высшей. Но если душа начинала срастаться с миром, то перерождение случилось рано или поздно в том же мире. Что и произошло. Мученическая смерть прирастила душу эмпатки к миру вопреки воле всех богов. Она переродилась второй раз уже во владениях Смерти и снова должна была погибнуть от рук местного пантеона при помощи кинжала из лапы Анубиса. Его Крысе «помогли» создать, и, если бы не мы с алтарём стихий, Смерть бы тоже лишили новоявленной Высшей.

Причём обе смерти были столь прекрасно срежиссированы, что не подкопаться.

Моя же душа всё чутче реагировала именно на силы Заката и Рассвета. И меня тоже убили за то, что я не взошёл на Летающий Остров, а решил остаться в родном мире.

Чем я и Ольга были так опасны в родных мирах? Тем, что мы продлевали сроки владения колыбелями для богинь из магической фракции, в то время как техносы уже точили зубы на новые владения.

Но твою ж мать… Я сдох дважды и собирался повторить смерть ещё разок на бис. Моя нынешняя сила была подкреплена поглощённым адамантием, хоть в базисе и был максимум в магии крови.

Теория весьма стройная, если бы не одно «но». Я-то не бог. Я это повторял не раз и не два и, судя по всему, оказался прав. Будь я Высшим, как Ольга, Великая Мать Кровь уже бы взяла меня под ручку и предъявила Вселенной для продления сроков владения колыбелью. Но она этого не сделала, значит, есть что-то ещё, чего я не понимаю или не учитываю. Либо я не дорос до Высшего, либо моя способность поглощать адамантий временно сделала меня исполняющим обязанности Высшего, но Вселенная-то мигом раскусит подделку.

«Я прав, адамантий?»

Ответом мне была тишина. Причём сейчас божественный металл не ощущался симбионтом, а чувствовался как некий самый обыкновенный неодушевлённый кусок металла, растекавшийся поверх души.

«Что за?..» — окончательно сформировать вопрос не вышло.

— Что это с ним? Парень, с тобой всё нормально? Тринадцатый?

Возгласы братьев и сестёр проходили мимо, не тревожа. Я будто застывал внутри, отрешаясь от эмоций и чувств.

Лишь голос покровительницы смог пробиться сквозь броню отчуждения и безразличия:

— Трайодасан!

Я медленно повернул голову на звуки своего имени и услышал лязг металла.

— Рано, слишком рано! Нет! Опоздала! — Великая Мать Кровь заламывала руки. Её кровавые ленты рванули ко мне, ощупывая моё изменённое тело. Что-то явно было не так, и это что-то было связано с адамантием.

— Я его больше не слышу. Почему? — чтобы спросить, пришлось приложить усилие.

— Слишком много рассказал. Нарушил запрет. Это кара… Тысячелетия развития до осознания себя, чтобы вновь откатиться назад до бездумной железяки.

Великая Мать Кровь закрыла лицо и наверняка бы разрыдалась, не будь она лишена глаз с рождения. Вместо того она завыла.

Я же попытался протянуть руку к покровительнице, чтобы утешить её, но моё движение сопровождалось громким лязгом, будто бы я намеревался сдвинуться с места в тяжеленном латном доспехе. Такой доспех теперь покрывал меня с ног до головы, заменяя кожу адамантиевыми чешуйками.