Товарищ маг (СИ) - Первухин Андрей Евгеньевич

— Это что за чучело у вас тут пистолетом размахивает? — Спросил я у стоящих военных.

— Что⁉ — Заорал генерал.

Надо сказать, что здоровья у него достаточно, смог вытащить меня из полуторки, думал, что зачарованный плащ мне порвёт, недоумок. Правда, на этом его успехи закончились, я ударил сразу же, как только очутился на земле, пока просто кулаком, не магией, он такого не ожидал и уселся на задницу. Этому человеку ещё повезло, если бы меня опередил Юра, то он бы снёс генералу голову, а так я ему дал знак, чтобы не лез. Тем не менее, охранник замер возле меня и уже достал меч.

— Арестовать! — Рявкнул генерал. Надо же, пистолетом больше не угрожает и на том спасибо.

— Все назад! — У Звягинцева прорезались командные ноты. — Это гражданское лицо, тем более он иностранец, а вы угрожали гостю нашего государства. Назад, я сказал!

Бойцы, готовые выполнить приказ генерала, неуверенно замерли, не зная, что им делать.

— Ты что себе позволяешь, лейтенант? — Спокойно спросил майор НКВД.

— У меня приказ от своего непосредственного начальника, — ответил мужчина.

— А у нас прорыв немцев.

— Это не даёт повод оскорблять гражданских лиц, тем более наш гость товарищу генералу ничего не сделал. Я вынужден доложить в рапорте обо всём, что тут произошло.

— Проезжайте! — Прошипел генерал.

Поехали мы не в Смоленск, а вслед за бойцами армии отражать нападение фашистов, точнее их прорыв.

— Ты можешь, наконец, снять свой плащ? — Зло спросил Звягинцев, когда мы отъехали. — Из-за вашего внешнего вида одни проблемы, ещё и твой охранник с этим мечом, всё внимание к себе привлекаем.

— Не могу, — покачал я головой. — А вообще, кого должно волновать, как я одет? Своё дело делаю, а остальное — не мои проблемы.

— Не только твои, — проворчал командир.

Мы прибыли к переправе, где уже окапывались советские подразделения. Тут уже имелось руководство, которое указало нам участок обороны, даже выдали лопаты, причём мне тоже.

— Держи, дружище, — сунул я лопату в руки Юрия. — Я доктор, а не воин.

— Бездельник ты, — заявил Звягинцев. — И как он только тебя терпит.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя ранят, — усмехнулся я. — Мне нельзя, чтобы руки дрожали, поэтому, дорогие товарищи, копайте без меня.

— А может, — Юра сделал непонятный жест рукой, намекая на магию.

— Если наши генералы такой вой подняли, то силы мне ещё понадобятся, — вздохнул я. — Придётся тебе ручками поработать.

— А ты и ямы своими фокусами копать можешь? — Тут же подобрался Звягинцев, он вгрызался в грунт неподалёку, как и все его подчинённые.

— Нет, но разрыхлить смогу.

Долго ждать немцев не пришлось, вскоре раздался гул моторов и появились танки, а вместе с ними ханомаги — машины на гусеничном ходу, только первая пара колёс обычная, на ханомагах перевозили пехоту. Сходу атаковать немцы не стали, начали скапливаться вдалеке за горой. У нас ведь тоже имелись пушки, так что могли устроить им тёплую встречу. Подготовка шла недолго, после чего фашисты пошли в атаку: впереди танки, а за ними цепи пехоты. Похоже, им приказали взять эту переправу как можно быстрее, потому что к нам подходили свежие части, время работало на нас.

Чуть позже появились и самолёты, которые начали скидывать на наши головы смертельный груз. Сначала бомбардировщики, а потом по наскоро выкопанным окопам истребители прошлись пулемётами, после этого враг пошёл в атаку. Забухали уцелевшие пушки, заработали пулемёты, отсекая пехоту, а немец всё пер и пёр. Едва первый танк попытался пересечь брод, как тут же подорвался на мине, а за ним второй, но брод широкий, поэтому взрывы атаку не остановили. Пошли первые раненые, которых сразу утаскивали в тыл. Часть немецких танков вышла на крутой берег и затеяла дуэль с нашими орудиями, подавляя одно за другим. Крепкие танки оказались, видел, как в него ударил один снаряд и ушёл в сторону, не пробив.

— Ты куда направился⁉ — Закричал Звягинцев, когда я шустро заработал локтями, продвигаясь ближе к берегу, где засели наши передовые части.

— Ковать победу над фашизмом! — Ответил я. — Вы же не против?

Старший лейтенант, наверное, выругался, но из-за шума я ничего не услышал. Впрочем, он пополз следом за мной, как и мой охранник. Кстати, у меня и у Юры огнестрельного оружия не было, он сжимал в руке верный меч.

Полноценные окопы, связанные друг с другом, мы выкопать не успели, вот и приходилось ползать. Благо, что ближе к берегу с этим всё было в порядке, тут окопаться успели, не пришлось ползти на брюхе до самого берега. Танки, которые сейчас уничтожали наши пушки, прикрывала немецкая пехота.

— Нельзя так откровенно подставляться⁉ — Заорал Звягинцев. — Ты же понимаешь, что враги не должны знать о твоём существовании⁉

— Товарищ старший лейтенант, вы на самом деле считаете, что они не в курсе о моём существовании? У нас слишком много пленных, кто-нибудь всё равно сболтнёт. А вообще меня скорее ваши генералы пристрелят. Всё, не отвлекайте.

Всего танков было восемь, два наши подбили, осталось шесть против трёх орудий. Со стороны переправы в них тоже начали постреливать. Сил у меня хватило на все шесть, но выжал себя почти досуха, слишком далеко находились, а это очень важно. Вот немцы удивились, когда танки вспыхнули меньше чем за минуту, у пяти из шести внутренним взрывом оторвало башню, экипажи точно не уцелели.

Бой длился где-то час, немцы то шли в атаку, то откатывались назад. Больше я никакого вклада не внёс, Звягинцев от греха подальше попросил меня идти к раненым, я был не против. Через час пришли наши танки с пехотой и сходу вступили в бой, перейдя брод. Все, кроме нашего отряда помчались за удирающими фрицами, ну а мы отправились в Смоленск.

Оберст-лейтенант сидел в кресле и сверлил взглядом ефрейтора, у которого из-за этого потели руки и он суетливо вытирал их о грязные штаны. Жизнь Мюнса резко изменилась после того, как он остался единственным выжившим после нападения группы советских диверсантов на аэродром. Парень пошёл в армию добровольцем, причём прибыл на аэродром за два дня до нападения. Если бы он только знал, что его жизнь так изменится…

— Как так вышло, что советские диверсанты не смогли вас обнаружить? — В который раз задал один и тот же вопрос оберст-лейтенант.

— Я ходил в туалет, — ответил Мюнс. — Не в сам туалет, а за ангар, поэтому они меня не обнаружили.

— А почему вы не оказали помощь?

— Господин, у меня даже не было при себе оружия, — признался парень. К тому же всё закончилось очень быстро.

— Вы утверждаете, что когда пошли в туалет, то как минимум половина людей из охраны не спали?

— Не спали, это точно.

— И никто не оказал никакого сопротивления?

— Только караульные на вышках вроде бы стреляли, но недолго, их почти сразу убили.

— Вроде бы, — поморщился оберст-лейтенант.

— Простите, господин офицер, но я не солдат, я просто ремонтировал самолёты, помогал нашему инженеру. Толком ничего не видел, разве что как одного из офицеров русские забрали с собой.

— Не увидел у русских ничего странного? — Уточнил офицер.

— Один был с мечом, — сказал Мюнс. — Ну и ещё человек в плаще был, не в советской форме, больше ничего интересного, я из-за ангара не выглядывал, боялся, что обнаружат. Потом диверсанты облили всё горючим и подожгли.

После того, как ефрейтора увели, офицер ещё долго сидел в задумчивости, размышляя о том, что написать в отчёте. Расследовать это дело ему было поручено всего две недели назад, на фронте начали появляться слухи о каком-то колдуне, а учитывая пристрастие фюрера к подобным людям, решили узнать всё подробнее. На удивление слухи подтвердились, были пленные, которым колдун оказывал помощь, лечил их наложением рук. Были осмотрены несколько трупов со странными сквозными ранами, но не от холодного оружия или пуль, а как будто пролетел шарик и даже не заметил препятствия. Дальше — больше, по непонятным причинам рвались танки, гибли экипажи и везде, где происходили эти странности, фигурировал один и тот же человек в плаще.