Магические будни интровертки (СИ) - Касперович Алла Леонидовна

– Держись, Настя, не поддавайся. Мы почти на месте.

Я не услышала голос, хотя не сомневалась, что говорила Хекат, слова сами отпечатались в моём сознании. Смысл их был мне понятен, но приняла я их с трудом, ведь то, что окружало меня, взывало к самой моей сущности, умоляло вернуться к истокам. Вернуться к началу всего.

Бесконечная красота, величественная невероятность… Как же хотелось…

– Травница, заклинаю тебя!

И только этот призыв не дал мне совершить непоправимое, и я сосредоточилась.

Время стало замедляться, безумное великолепие прекратило свой бег, и мы остановились. Вокруг замерло Всё, но в то же время не существовало Ничего. Лишь сверкала звёздная пыль в окружении фиолетово-синего пространства. Ничего не двигалось, будто мы навсегда попали в обездвиженную картинку.

И вдруг всё завертелось. Звёздная пыль начала объединяться и струйками потекла к невидимой точке, закрутилась спиралью и кружилась всё быстрее и быстрее, пока не обернулась серебристо-голубым шаром, поверхность которого будто состояла из постоянно движущихся всплесков воды.

– Это и есть наш Мир, Настя. Изначальный мир.

Даже и без этих слов я знала, на что смотрю. Чувствовала.

Однако одиноким он не остался. Вскоре, а возможно, это заняло миллиарды лет, вокруг него появились галактики и прочее, название чему я не могла придумать. Но от Изначального мира всё это отделяли тончайшие грани. Я их не видела, но не сомневалась, что они есть.

– Миров много, Настя. Они рождаются и умирают, но, если исчезнет Изначальный, погибнут все. Поэтому мы, четыре стража, следим, чтобы он сохранялся в целости. Мы все, включая тебя, пришли из других миров, чтобы защищать нашего прародителя. Испокон веков для равновесия Травница, Лесовик, Воин и Кормилица следят за тем, чтобы границы не нарушались. За свою службу ты получаешь в дар вечную юность, но, когда придёт твой час, ты должна призвать себе преемницу.

Как заворожённая, я смотрела на сияющий шар, и в душе моей зародилась к нему нежность. Я не могла её объяснить, да и разве это важно? Одно я знала точно: я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить его.

– Хорошо, Настя. Верно.

И нас начало отдалять от шара со всё убыстряющейся скоростью. Всё моё естество противилось разлуке. Больно, как же было больно! Я рвалась обратно, но мой проводник не позволил мне остаться у…

– Начало времён. Ты видела, Настя, Начало времён.

И как же мне хотелось к нему вернуться. Но чем дальше мы от него улетали, тем менее навязчивым становилось желание. И лишь одно оставалось неизменным: я защищу Изначальный мир!

Пришла я в себя мгновенно. Даже слишком мгновенно, если можно так сказать, потому что покачнулась и едва не упала. Но меня удержали… стальные ладони Хекат. Она так сдавила мне виски, что, казалось, вот-вот расплющит голову. А этой крохе с головой лягушки дорогу лучше не переходить.

– Сколько? – повернувшись к Митрофану и освободив меня, поинтересовалась Хекат.

– За пять минут управилась, Хекуша! – хмыкнув, сообщил леший.

Пять минут? Серьёзно? Прошло всего пять минут?!

– За пять?! – поразилась женщина. – На Арину три всего ушло! Что за дуру она себе выбрала?!

Эй! А обзываться-то зачем? Пока мы «плавали» во Вселенной, Хекат казалась мне такой близкой, такой доброй и понимающей, но стоило нам вернуться, как опять началось. Вот сейчас я ей точно всё выскажу!

– Послушай…

– Три минуты, Настя, – положив руку мне на плечо, сказал викинг. А вот он сейчас отличался от того, каким я привыкла его видеть. Будто он совсем не испытывал ко мне неприязни. Странные дела творятся, однако, и я обязательно всё выясню. Но сперва нужно было сделать то, зачем мы сюда пришли. Зачем мы пришли в этот мир. Изначальный мир.

– Что я должна делать? – тихонько спросила я у Тора.

– Основное ты уже сделала, – вместо него, поджав губы, сказала Хекат. Интересно, и что я такого спросила? А что, если я и вправду не понимала? – Просто повторяй за нами.

И она, виляя костлявыми бёдрами, отправилась к пню с рубиново красным мхом, приподняла подол платья и без чьей-либо помощи запрыгнула на своеобразный постамент. Лягушка, как есть лягушка.

– Что я сделала? – обратилась я сразу к обеим мужчинам, потому что коллега по цеху, так сказать, меня изволила игнорировать.

– Ты поверила, Настасья, – ответил за двоих леший и улыбнулся, а потом скомандовал: – Ану-ка по местам, ребятки! Две минуты!

Мои глаза забегали – я вообще не представляла, какой «пьедестал» мой, и никто ж и не сказал! Я открыла было рот, чтобы спросить, но почувствовала, как меня подхватили за талию, со мной в руках сделали несколько длинных шагов и водрузили на пень, украшенный зелёным мхом. Тору справа от меня достался сизо-голубой, а Митрофану – рыжий. Хекат расположилась напротив меня, и я решила внимательно за ней наблюдать и повторять в точности всё, что она будет делать. Она ведь так сама сказала.

Небо над нами мгновенно заволокло чёрными тучами. Не серыми, не графитовыми, а непроглядно чёрными. Я перестала видеть что бы то ни было, но не испугалась. А спустя какой-то миг прудик засветился серебристо-голубым светом. Я его узнала, ведь видела совсем недавно и одновременно очень давно.

Стражи подняли руку до уровня пояса ладонями вверх, я сделала то же самое. Будто тонкие иголочки стали колоть кончики моих пальцев, и вода начала постепенно подниматься, пока вся не оказалась в воздухе и не обрела форму шара.

Как если бы перед нами была миниатюра Изначального мира.

От шара во все стороны сразу подул ветер, мои короткие волосы взметнулись вверх, да там и остались, потому что дуновение превратилось в ураган. Как я устояла на ногах, я и сама не поняла. Ветер проникал всюду, платье облепило меня, глаза быстро пересохли, и я с трудом могла моргать. Но странным образом меня не сносило, будто пень крепко меня держал, чтобы я никуда не делась, пока не доведу дело до конца.

Покалывание от подушечек пальцев перешло на ладони, а затем распространилось по всему телу. Сердце моё гулко стучало, и его биение отдавалось в ушах. В какой-то миг мне показалось, что оно не выдержит и разорвётся на части. Я почувствовала, как из носа потекла кровь, но сильный ветер её сдувал, а остатки присыхали к коже. В голове раздалось монотонное жужжание, и именно оно беспокоило меня больше всего – оно было каким-то неправильным, чужим.

Впрочем, собственное состояние волновало меня меньше всего. Я понимала всю ответственность, ведь если я ошибусь, то не только этот мир погибнет, но и все остальные тоже.

Так какого чёрта никто не объяснил, что конкретно я должна делать?! Да какая из меня к чёрту Травница?! Хранительница Изначального мира?! Серьёзно? Ух, как же я разозлилась! Мне просто повторять за другими? А если мне ветер так в глаза задул, что в них по ощущениям будто песка насыпали?! Если всё к чертям собачьим исчезнет, то виновата буду не только я! А!!! Что делать? Чёрт, чёрт, чёрт!

«Нет, ну что мне за дура досталась! Расчертыхалась тут! Других слов, что ли, не знаешь? Соберись, дура!»

«Кто здесь?» – мысленно спросила я. Мысленно, потому что, во-первых, голос всё же звучал в моей голове. А во-вторых, стоило открыть рот, как ветер с радостью залетал в него, раздувая щёки.

«Ой, какая тебе разница! Нам сейчас главное выжить! Милосердные боги, ну что за дура!»

«Иди к чёрту!» – рявкнула я про себя. – «Что делать?»

«Другой разговор! Делай, как я говорю…»

И я послушалась, ведь другого выбора у меня всё равно не было. Я злилась и на нерадивых хранителей – могли бы и лучше объяснить, и на себя – могла бы лучше слушать в первый раз, и на голос в своей голове – откуда, чёрт возьми, он вообще взялся и какого чёрта называет меня дурой?!

И всё же я взяла себя в руки, твёрдо пообещав себе, что обязательно разберусь со всем, но после. А пока нужно было залатать дыры, чем мы с хранителями и занялись. К моему удивлению, руки сами знали, что нужно делать, будто я не впервые занималась штопкой миров. Голос больше не произнёс ни слова, и я на время позабыла о его существовании.