Восхождение мастера карт (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Это кто так говорит? — заинтересовалась девушка.

— Да так, — неопределённо покрутил я в темноте кистью руки и голышом встал с облегчённо скрипнувшей кровати.

— Сандр, а что ты теперь будешь делать? Вступишь в гильдию? Не в великую, конечно. Туда тебя не возьмут. Но в какую-нибудь мелкую или даже среднюю ты вполне можешь попасть, — внезапно сменила тему Лайза или Рейза. — Ты же теперь маг и тебе нужно развиваться, карабкаться всё выше и выше по лестницам силы. А для этого требуются дорогостоящие зелья и сила. В гильдии-то проще развиваться, чем одному. А ты и так отстаёшь от других одарённых. Богачи в шестнадцать лет уже пробуждают свой дар. Да и многие обычные одаренные делают так же, ну, ежели денег хватает.

— Иллирия — хороший мир. Здесь можно и в одиночку прокачиваться, — уверенно проговорил я, медленно семеня к окну, дабы не навернуться в потёмках. Под ногами жалобно поскрипывали рассохшиеся половицы, покрытые вытертыми половиками. — В Иллирии хватает одарённых и монстров. Последние чуть ли не у городских стен голодно завывают. Выходи, бей их по головам и только успевай поглощать опыт. Но с одарёнными мне пока лучше не связываться, а то они сами грохнут меня и переварят опыт.

— Ты говоришь так, словно из другого мира, — с ироничным смешком сказала девушка.

Я тоже посмеялся, подумав, что, возможно, являюсь единственным в Иллирии существом из другого мира. Все те, кто перенёсся со мной с Земли, превратились в обугленные тушки. Видать, в ритуале Очкарика что-то пошло не так. Только я каким-то чудом не сгорел. Очнулся среди дымящихся трупов в одном из зассанных переулков Золотого Града, посидел над телом матери и принялся выживать. Сперва попрошайничал, потом прибился к банде воришек, а затем на какое-то время вступил в мелкую гильдию мошенников.

Сейчас же я свободен аки ветер. Кстати, ветер… от окна тянуло сквозняком. Надо будет пожаловаться арендодателю.

Пока же моя рука отдёрнула шторы. И в комнату сразу же проник серебристый свет луны, опасливо выглядывающей из-за мрачных туч, которые поливали Золотой Град мелким косым дождём. Капли ползли по мутному стеклу, размывая панораму. Но я всё же видел газовые фонари, освещающие узкую улочку, выложенную брусчаткой. На той стороне сплошной стеной стояли трёхэтажные дома из светло-серых булыжников. Они могли похвастаться красными черепичными крышами и затейливыми кованными балкончиками.

Позади меня раздался встревоженный голос девушки:

— Сандр, так который сейчас час?

— Около десяти вечера, — уверенно ответил я, сладко зевнул и обернулся.

— Фух-х-х, — облегчённо выдохнула юная блондинка, по пояс скрытая одеялом с пёстрыми заплатками.

Хм, а она вполне себе симпатичная даже не по пьяни. Крупная грудь с точащими алыми сосками, бледная, чистая кожа. Вздёрнутый носик, сочные губки, тонкая талия и большие голубые глаза под арками светлых бровей. Она бы могла уйти из кабака с каким-нибудь богатеньким магом, а ушла со мной. Видать, моя харизма сыграла свою роль. Да и два года на дне Золотого Града сделали из меня жилистого, подтянутого парня, не лишённого своеобразной привлекательности.

Правда, жил я в крошечной норе, которая вмещала в себя обшарпанный шкаф, исцарапанный стол с керосиновой лампой, два стула, трельяж, сундук и кровать. Эта дыра обходилась мне в одну золотую чешуйку в месяц.

В Иллирии золотые монеты назывались чешуйками, потому что являлись самыми маленькими по размерам. Серебряные и медные были больше. При этом одна золотая чешуйка равнялась десяти серебряным монетам или ста медным.

Между тем девушка скользнула взглядом по моему торсу, пару секунд рассматривала длинный шрам и вздохнула:

— Жаль, что мой отец неодарённый, а то бы я унаследовала его дар. Он ведь всегда переходит от отца к детям. Правда, одарённые гораздо менее плодовиты, чем обычные люди. Тогда бы у меня не было братьев и сестёр. А я их люблю.

— Да ты не расстраивайся, — утешил я красотку и зажёг спичками керосиновую лампу. — Одарённым быть трудно. Это в городах великие гильдии поддерживают кое-какой порядок, а за их пределами… ну, я уже говорил.

— А ты не жалеешь, что стал именно магом, а не воителем духа? Смог бы развивать ловкость, выносливость, силу, скорость и многое другое, что связано с телом.

— Нет, не жалею. Магом тоже быть неплохо. Мы ведь можем управлять внутренний силой, — ответил я, памятуя, что одарённые делятся на две категории: маги и воители духа.

— У меня был знакомый некромант. Так он не очень любил своё дело, — проговорила блондинка, а потом неожиданно улыбнулась и с напускным весельем добавила: — Но любой одарённый у наших девок нарасхват. Теперь ты завидный жених.

Я криво усмехнулся и тут же от неожиданности подпрыгнул, услышав звук, который могла бы издать утка, познакомившаяся с фистингом. Однако это оказался всего лишь клаксон проехавшего по дороге шумного автомобиля с паровым двигателем. Он был похож на выкидыш кареты и гигантской детской коляски. Но тут все машины такие. А вот какие они были на Земле я смутно помнил. После переноса все мои воспоминания испарились. И лишь иногда я видел сны о прошлой жизни, которые дарили мне крохи знаний о Земле.

Внезапно из водоворота мыслей меня грубо вырвал душераздирающий треск входной двери. Она распахнулась и ударилась об стену. Тотчас с потолка посыпалась пыль и кусочки старой краски. Перепугано заверещала девчонка, натянув одеяло до самого подбородка.

А спустя миг в комнату влетела колоритная троица: двухметровый гигант с покрытой татуировками лысой головой с тяжёлой челюстью, потрёпанная брюнетка лет двадцати семи и низенький молодой толстяк.

— Заткнись! — сразу же грозно бросил блондинке амбал. По его длинному кожаному плащу стекали струйки дождевой воды, а высокие ботинки с толстой подошвой и стальными «носками» пятнали грязью половики.

Лайза или Рейза резко замолчала, словно кто-то невидимый перерезал её вой. Теперь она лишь мелко дрожала и блестела глазами, точно перепуганный зверёк, выглядывающий из норки.

Потрёпанная женщина оценивающе глянула на неё, потом на меня и ядовито сказала, двигая ярко накрашенными губами:

— Такая хорошенькая, а планка такая низкая.

Толстяк мелко захихикал, вытащил из внутреннего кармана плаща грязный носовой платок и суетливо промокнул им сальный лоб. Он весь казался каким-то дёрганным, нервным. Полные губы постоянно кривились, крошечные глазки бегали по сторонам, а в толстых пальцах покачивался украшенный чеканкой четырехзарядный громоздкий револьвер. Он походил на помесь кольта и кремниевого пистолета. А смотрело это чудовищное оружие точно на меня.

Я вздохнул и с холодной яростью произнёс:

— Ну и на кой чёрт вы сломали дверь? Она же была не заперта. Череп, ты совсем отупел? Ручку повернуть не мог или постучать?

— Заткнись! — рыкнул гигант, сжав пудовые кулаки в кожаных перчатках с металлическими шипами.

— Черепок, чего же ты сразу грубишь нашему бывшему соратнику? — просюсюкала Кара, весело подмигнув мне шаловливым глазом.

Наверное, когда-то её можно было назвать смазливой, но несколько лет, проведённых в борделе, оставили на ней неизгладимые следы пьянства и разврата. Сейчас смазливой её мог назвать только Толстяк, который был тайно влюблён в неё. А она спала со всеми в гильдии, кроме него.

— Вы чего припёрлись? — враждебно проговорил я, сложив руки на груди и нисколько не стыдясь своей наготы. Пусть любуются. Мне не жалко.

— Луи хочет поговорить с тобой, — вякнул колобок и, явно рисуясь перед Карой, грозно пропыхтел: — Быстро одевайся и шагом марш за нами, пока я тебе пулю между глаз не всадил!

— Толстяк, давно хотел спросить. Почему тебя назвали Бал? Родители тебя не любили?

— Почему это? — набычился урод.

— Так Бал в одном шаге от балабол, — ехидно сообщил я ему.

Кара весело прыснула. А Толстяк налился дурной кровью, но ничего сказать не успел, ибо брюнетка со вздохом произнесла:

— Сандр, не доводи до греха. Пошли с нами.