Эридан… Она говорит о том надменном мерзавце с манией величия?
Да как можно в здравом уме мечтать стать его невестой? Тут надо бежать и не оглядываться!
- Как ты можешь хотеть замуж за такого... - я запинаюсь, подбирая слова, - высокомерного наглеца? Ты же видела, как он себя ведёт! Он даже не считает нужным...
- Заткнись! - шипит она, наклоняясь ближе. - Что ты можешь понимать? После жизни с нашим драгоценным папашей, который видит в нас лишь товар на продажу, брак с Эриданом – это спасение! Или ты предпочитаешь и дальше ютиться в одной комнате с девятью сёстрами? Донашивать чужие платья? Терпеть побои за то, что посмотрела до ужина на чёрствую корку хлеба? И ждать, пока тебя продадут такому же тирану?
Глаза незнакомки лихорадочно блестят, а пальцы сжимаются в кулаки так, что белеют костяшки.
- Знаешь, сколько времени я потратила на развитие своего дара? Сколько ночей провела без сна, оттачивая каждое заклинание? И посмотри на своё распухшее тело – у меня получилось! Я могла бы стать кем-то большим, чем очередная никчёмная дочь в этом проклятом доме!
Меня бросает в холодный пот.
Заклинания?
Дар?
Бред какой-то. Или нет?
Что, если я каким-то образом перенеслась между мирами? Как это бывает в сказках?
Только мне попалась очень страшная.
- Послушай, - я пытаюсь говорить спокойно, хотя внутри всё дрожит от страха и напряжения, - я понимаю твоё отчаяние. Правда понимаю. Но месть и ненависть ничего не исправят...
- Не смей меня жалеть! - девушка отшатывается, словно от пощёчины, но тут же затравленно оглядывается на дверь. - Ты всегда была папиной любимицей. Он берёг тебя для достойного покупателя, а не пузатого старика с ужасным запахом изо рта. Но теперь я займу твоё место. А ты сдохнешь в этой конуре, не дожив до утра!
Выговорившись, она уходит, щёлкнув с внешней стороны засовом. Дожидаюсь, пока стихнут шаги за дверью и медленно приподнимаюсь, морщась от боли во всём теле.
Надо выбираться отсюда.
Немедленно.
Здесь живут не люди, а обозлённые сумасшедшие!
Монстры! Чудовища!
Осторожно подхожу к двери и прислушиваюсь. Вроде никого. Лишь откуда-то издалека доносятся удары, и слух улавливает сдавленный женский плач, от которого по позвоночнику бегут холодные мурашки.
- Окно, - шепчу, каждой клеточкой тела ощущая ужас ситуации. - Кажется, это единственный путь к спасению.
Крадусь на цыпочках к нему, но уже через минуту едва не рыдаю от досады. Рама не поддаётся - будто намертво вросла в проём. Руки горят и немеют от напряжения, глаза застилают слёзы, но я упрямо продолжаю дёргать створку. Короткий щелчок звучит райской музыкой, и она со скрипом поддаётся.
До земли невысоко - хорошо, что я на первом этаже. Перебрасываю ногу через обшарпанный подоконник и тяжело спрыгиваю в мягкую траву.
Каждый шаг отдаётся болью, в висках стучит, саднящие колени нещадно дрожат, но я упрямо иду вперёд.
"Только бы выбраться, только бы успеть. Хоть бы меня никто не увидел!”
На счастье, калитка не заперта. С трудом протискиваю распухшее тело и едва успеваю сделать несколько шагов, как за спиной раздаётся суровое:
- Далеко направилась?
Глава 3
Замираю на неровном тротуаре, чувствуя, как паника волнами накатывает на сознание. Мысли мечутся в голове испуганными птицами: бежать?
Но куда?
В этом тонком, не по размеру платье я и часа не продержусь в ночной прохладе. Вокруг, несмотря на зелёную траву, деревья стоят пугающе голые, словно предвестники близкой зимы.
Остаться?
Попытаться договориться?
Пока я в отчаянии перебираю варианты спасения, за спиной раздаётся резкое:
- Жюльет, я тебя предупреждала! Ещё одно нарушение порядка, я спеленаю тебя сетью и лично отволоку к бабушке! Ты хоть понимаешь, к кому залезла? И нечего оправдываться лунатизмом!
Жюльет?
Меня зовут Анна... Анита.
Может, эта женщина просто обозналась?
Медленно оборачиваюсь, дрожа всем телом. Передо мной стоит незнакомка средних лет в тёплом, добротном пальто. В правой руке зажата какая-то палка, на конце которой пляшут пугающие алые искры.
Вот только стоит нашим взглядам встретиться, как суровая маска на её лице сменяется искренним изумлением и тревогой.
- Анита? - она потрясённо всплёскивает руками, рассыпая вокруг себя сноп ярких искр. - Девочка моя! Боги всемогущие, что же они с тобой сотворили, изверги?!
Хочу ответить, но горло сжимается от подступающих рыданий, а колени подгибаются от внезапного проблеска надежды. Всхлипнув, бросаюсь к незнакомке, отчаянно цепляясь распухшими пальцами за рукав её пальто, словно за спасательный круг.
- Умоляю, помогите! - шепчу сквозь слёзы, боясь поверить в своё спасение. - Прошу вас, не отдавайте меня им... Не возвращайте к этому чудовищу!
Тяжко вздохнув, она прикладывает палец к губам и кивает на освещённое окно второго этажа дома Дезмондов:
- Тише, Нита, сама знаешь, у Вольфа слух, как у летучей мыши. Идём за мной, быстрее.
Киваю, едва сдерживая дрожь, и торопливо следую за своей спасительницей через дорогу. То и дело оборачиваюсь на зловещий дом позади: он и правда похож на затаившегося монстра с тёмными, почти чёрными стенами и неровным, покосившимся от времени забором.
Стоит пройти через калитку вслед за незнакомкой, как взгляду открывается уютный дворик. Аккуратно прибранные на зиму клумбы, розовые кусты, укутанные мешковиной. Между ними змеятся расчищенные дорожки, ведущие к добротному двухэтажному домику из светлого кирпича. От одного его вида становится чуточку спокойнее - вряд ли у живущих здесь чёрная душа.
- Заходи скорее, горе ты моё, согреешься хоть.
Внутренний голос настойчиво твердит быть осторожной и не доверять вслепую незнакомке. Но я решительно переступаю порог и оказываюсь в небольшой гостиной. Взгляд скользит по потёртому дивану, старенькому комоду, и белым опрятным занавескам - небогато, но удивительно уютно.
В камине потрескивают поленья, а на столе дымится забытая чашка чая.
- Провожала подругу, а на обратном пути увидела тебя, - кивает она на остатки печенья в вазочке, и я невольно сглатываю слюну. Желудок напоминает о том, что я ела последний раз…
“В другой жизни,” - невесело хмыкает подсознание.
Дрожа всем телом - то ли от холода, то ли от пережитого страха, опускаюсь на краешек дивана, судорожно вцепившись пальцами в потёртую обивку. Кажется, только сейчас начинаю осознавать весь ужас произошедшего.
- Вивьен? - спрашивает меня, возвращаясь по всей видимости из кухни с пузатым чайничком и чистой чашкой.
- А?
- Вивьен подшутила? - терпеливо поясняет она и тут же в сердцах выпаливает: - Вот же безголовая девчонка! Говорила ей, нельзя магичить на людях без диплома. А толку? Вольф скорее удавится, чем отправит единственную одарённую магией дочь в академию! А он - "не суй свой нос в чужие дела, Кристэль! Законов не нарушаю".
“Ага, значит та сестра - это Вивьен,” - мысленно отмечаю, с благодарностью обхватывая горячую, но не обжигающую чашку, наполненную терпким чаем с ароматом мяты.
- Садись за стол и рассказывай, - приказывает Кристэль, и что-то в её тоне подсказывает мне, что с ней не стоит пререкаться.
Судя по резким ноткам в голове и отточенным, выверенным жестам, она имеет отношение к местной полиции.
Через несколько минут, передо мной высится бутерброд из толстого куска белого хлеба, добротного ломтя оранжевого сыра и розовой ветчины. С жадностью набрасываюсь на еду и запив глотком крепкого чая, честно признаюсь в том, что упала, когда несла поднос какому-то лорду Вэйну.
И, кажется, ударилась головой. Ничего, что было до этого не помню.
Не утаиваю ни жестоких слов того красавца-богача, ни кошмарного отношения отца, ни признания коварной сестрицы.
Кристэль внимательно слушает мой сбивчивый рассказ, то и дело качая головой и прикрывая рот ладонью. Когда я замолкаю, она тяжело вздыхает:
