Наследник пепла. Книга VIII (СИ) - Дубов Дмитрий

То есть, он же захватил и использовал личину её отца, и в таком виде приходил домой к Радмиле. Но если родная дочь могла заметить отличие, то во дворце явно не заметили подмены. Таким образом, императрица думала, что проводит время с её отцом, а на самом деле почивала с высшим демоном.

И сейчас в качестве наследника престола был представлен его сын. Получается, что на престол должен был взойти демон! Из тех, против которого они борются. В душе Радмилы были только боль и непонимание. Если демоны займут трон и встанут во главе империи, то тут даже к гадалке ходить не надо. Империя не выстоит. Людям наступит конец рано или поздно.

Радмила поняла, что уже некоторое время совсем не дышит, и сквозь спазм наконец набрала в лёгкие воздух. Единственная мысль захватила всё её сознание: она думала только о том, что каким-то образом младенца нужно уничтожить. Ведь это же демон! Они не могут быть хорошими априори. После того, что прошлый демон собирался с ней сделать, после того, что он обещал её отцу, после всего того, что он натворил… Его отродье должно погибнуть. Его нельзя оставлять в живых.

Но в то же время с этой боролась и другая мысль: «Ведь это же ребёнок. Как можно? Он совсем маленький, — мысленно говорила она себе: — Как можно убить ребёнка?» И тут она поняла, что уже некоторое время держит в руках подушку. Она даже не помнила, когда взяла её. Невидящим взглядом она посмотрела на эту подушку и поняла, что нужно сделать совсем немного: взять и опустить эту подушку на лицо ребёнку.

А тот даже не кричал. Он смотрел на неё абсолютно серьёзными, во многом знакомыми ей глазами. Такими же холодными и сосредоточенными. Было только одно отличие: их обладатель не относился к ней, как к животному. Но это было неважно. Она должна закрыть их навеки.

Малыш с интересом разглядывал её, смотрел в глаза своей предполагаемой убийце, даже не боялся её. Внезапно он просто взял и улыбнулся. А в следующий момент его рожки и копытца исчезли. Это был уже самый обычный ребёнок.

У Радмилы натурально стал мутиться разум. Она держала в руках подушку, но не могла её опустить. Саму её начало трясти. И руки и ноги, будто через неё пропускали высоковольтный разряд. А из глаз внезапно брызнули слёзы двумя бесконечными потоками. И в этот момент дверь распахнулась, и в спальню ворвался Виктор фон Аден.

Лишь на секунду я остановился, увидев Радмилу, по щекам которой лились слёзы. Она выпученными глазами смотрела в колыбель, а в руках она сжимала небольшую подушку. Затем девушка посмотрела на меня. Я понял, что она ничего не видит. Переживая, что не успел, я подскочил к колыбели и увидел, что ребёнок внутри жив, но превратился в демонёнка.

И я подумал, что при всех своих знаниях могу понять мотивы Радмилы. Но в то же время искренне порадовался, что она не опустила эту подушку на голову младенцу. Видимо, всё-таки что-то живое, человеческое в ней есть. Как когда-то говорила мне Саламандра: «В тебе достаточно много человеческого, раз ты не убил демонёнка». И Аркви когда-то говорил мне, что, к счастью ненависть ко всем демонам не вытравила из меня всё живое, человеческое, нормальное. И тогда я спас Сати с ребёнком.

И сейчас Радмила, можно сказать, проходила точно такой же тест. Она держала эту подушку, хотя могла бы уже много раз прижать её к голове ребёнка и задушить его. Но она этого не сделала. Она стояла и рыдала, не понимая, что нужно делать.

Я шагнул к ней, обнял, вытащил из её закостеневших пальцев подушку и швырнул прочь. При этом она содрогалась в рыданиях, и из неё вдруг неостановимым потоком полились слова:

— Он же не человек! Он не человек! Его надо убить! — говорила она сквозь слёзы и всхлипы. — Демон! Демон, понимаешь? Он — ребёнок от того самого демона, который прятался под личиной моего отца и захаживал к императрице! Тот самый, который ищет какой-то непонятный минерал! Этот демон заставил моего отца ехать за этим минералом за тридевять земель! Иначе меня… меня пустят по кругу среди демонов я буду рожать им столько демонят, сколько потребуется, либо умру, как на первых родах, как и императрица! Эта демон! Его нужно уничтожить! Он не должен жить! Пойми!

— Всё нормально, — сказал я, прижимая Радмилу к себе и поглаживая по содрогающейся спине. — Ну да, он полудемон. Посмотри на его лицо.

Она повернула голову к колыбели:

— Ты видишь знак на лбу?

А там уже сквозь красную кожу явно просвечивал золотой знак: лежащий полумесяц с кругом над ним.

— Ты видишь на нём знак капища? Оно выбрало его своим проводником. Притом само капище сказала императрице, что он будет лучшим императором для этих земель. И будет о них заботиться, будет великим воином, будет держать меч в руках и защищать людей. Кто мы такие, чтобы спорить с силой земли?

— Нет! Ты ничего не понимаешь! — рыдала Радмила. — Ты просто не понимаешь, от кого этот ребёнок! Всё тот демон-менталист! Он пробрался под личиной моего отца. Когда отец пострадал в Тайном сыске, он пробрался под видом лекаря и под личиной моего отца ходил во дворец. Он искал там какой-то минерал. Он говорил, что если отец его не достанет, меня отправят на опыты — рожать этих демонов!

Тут она снова сбилась в истерику. Сумбур из её слов и мыслей лился непрекращающимся потоком, и она захлёбывалась то рыданиями, то словами:

— Неужели мы посадим его на трон? Его отец вернётся и будет при нём править, и мы все превратимся в демонический рассадник! Всех, кто с магическим даром, превратят в инкубатор! Ты не понимаешь, мы должны убить его!

— Успокойся, — сказал я. — Всё хорошо.

А про себя я уже начинал понимать, о ком конкретно идёт речь.

— Он шантажировал отца тем, что меня… превратит в инкубатор для таких вот…

Да, судя по всему, у меня теперь всё встало на свои места. По крайней мере, я понял, что именно коробило Радмилу, которая, несмотря на это, всё равно не смогла убить младенца.

— Знаешь что? — сказал я. — Давай успокаивайся. Ребёнок тебе ничего не сделает. Понятно? Ребёнка будем воспитывать. Как воспитаем, таким и будет. Если же он будет расти и проявлять кровожадную природу или что-то подобное, то убьём. А сейчас просто успокойся. Понятно?

Как известно, «успокойся» — это самое худшее слово для женщины. И Радмила начала скатываться уже в самую настоящую истерику.

— Ты не понимаешь! Он придёт! Он всех нас заставит! Он сильнее всех нас! Он сильнее любого мага-менталиста! Он заставил императрицу! Он всех заставил! Он всех приведёт к гибели!

— Так, — сказал я, взяв Зорич за руку. — Пойдём-ка со мной.

Мне пришлось силой тянуть Радмилу за собой. И в этот момент я услышал шаги за дверью. А когда мы выходили, в дверях уже стояла Горислава. Я прошёл мимо матери, провёл мимо неё зарёванную Радмилу и вывел прочь. Мать же подскочила к колыбели, кивнула, пробормотала:

— Ага, понятно, в демона, значит, превратился.

Забрала и укрыла, пока не проснулись остальные служанки. Ну, это я уже видел краем глаза, потому что вёл Радмилу за собой, как овечку на привязи. По этажам спустились вниз, вышли из резиденции, а она просто рыдала. И все, кто нам встречались, провожали нас буквально ошалевшим взглядом. Но я всем делал знак рукой: «Не акцентируйте на этом внимание».

Сначала я хотел отвезти её прямо в подвал старой резиденции, но вовремя вспомнил, что у неё нет пропуска. Поэтому мы остановились невдалеке, и я позвал:

— Евпатий! Евпатий, пойди-ка сюда, пожалуйста!

— Чего изволите, хозяин? — спросил домовой, проявляясь перед нами, а затем глянул на зарёванную Зорич. — Новая барышня, что ли, хозяин? Что-то вы совсем неразборчивые стали.

— Так, это тебя не касается, — сказал я. — У меня просьба к тебе. Принеси-ка мне из нашей кунсткамеры второй экземпляр из наших экспонатов.

— Ой, хозяин! — встрепенулся Евпатий. — Так он же испортится! У нас там специальные условия, хорошо стоит! Зачем таскать?

— Евпатий! — я добавил в голос приказного тона. — Давай, принеси. Девушке показать надо.