Подойдя еще ближе, я встретился с ним глазами.
— Умри! — прорычал он и выстрелил в меня десятком темных шаров.
— Я, пожалуй, откажусь, — покачал я головой.
И вновь все шары разлетелись от защиты четок тысячами темных капель, и лишь десяток из них, шипя, упали на мою кожу.
Ерунда. Самая большая боль была в спине. Как будто туда плеснули раскаленной лавы.
Заработало триграммное зрение и я увидел, что энергии в цзянши почти не осталось. Разве что на последнюю атак…
Вот!
Вся его Кровавая Ци внутри тела вдруг выстрелила острым копьем прямо в меня.
С таким мои четки не справились, слишком плотный и мощный поток энергии. Но я сразу догадался, что цель не только поразить меня, а и…сбежать.
Мои руки окутались слоем радужной Ци и я буквально схватил копье, пролетевшее уже мимо. И мне удалось начать его сжигать, оно зашипело у меня в руках как масло на сковородке.
«Он хотел сбежать, не упусти эту кровь!» — предупредил Ли Бо.
До этого я и так додумался. Это жизненная сила, — кровь, — она была подобна капле крови Золотого Карпа, которая искала возможность вернуться к хозяину. И этого сделать ей я не дам. Двумя Символами на ладонях, сжигая кровь в копье, я стискивал его не упуская ни капли.
После этого «выстрела» цзянши упал в своей тюрьме, не в силах выбраться наружу.
Я без страха шагнул внутрь, наполнил руку радужной Ци, создал светящуюся триграмму с Символом Очищения внутри и ударил цзянши прямо в грудь.
Он попытался заблокировать удар рукой, но кулак врезался в него и вдавил в землю.
— АААА!
Вампир взвыл от агонии и забился в конвульсиях.
Что ни говори, но против нежити и духов я более эффективен, чем против обычных практиков. Они бы после такого удара не получили такого урона.
На груди вампира дымилась рана и выжженная Триграмма, а вокруг нее кожа медленно обугливалась.
Красные глаза неожиданно теряли свой яркий цвет, становясь бледными. С хрипом из цзянши вырвались сгустки жижи. Не кровь, а просто яд, которым было наполнено его тело.
Я опустился на одно колено, спина нещадно жгла. Стоять было тяжело. Пришлось чуть выгнуться, чтоб не так ощущать рваную рану.
Рядом летал кувшин.
— Вот и пришло времечко твое, мерзкая тварь! — сплюнул на него Лянг.
— Ван! У тебя рана на спине! — воскликнули подбежавшие Хрули и Джинг. Все в пыли и грязи.
Оказавшись через мгновение рядом с ним, я поднял кулак для финального удара. Глаза горели триграммами и я видел его черное сердце — то, что управляло Ци, и где была заточенная темная душа.
— Стой! — вдруг прохрипел цзянши, — Подожди!
Я замер с остановленным кулаком. Его кровь, его Ци словно запрещала ему говорить, потоки остаточной Ци сдавливали его горло. Кровь приказывала молчать.
«Началось…» — вздохнул Ли Бо, — «Умирать не хочет, падла.»
Однако Бессмертный ошибся. Дело было совсем в другом.
— Праведник, — с напрягшимся горлом выдавил вампир, — Не уничтожь душу, а освободи. Если можешь…культ Черной Лу…кха…
В тот же миг черные щупальцы в его теле перерезали ему горло и он начал захлебываться этой черной жижей.
Да почему в самый важный момент он не договорил⁈ — мысленно возмутился я и тут же ударил в место с черной субстанцией Очищением. Она извивалась и пыталась удрать, но мои ладони били по телу цзянши, выжигая эту странную заразу.
Она очень быстро перемещалась, и не сразу я заметил три тонкие нити, которые пытались сожрать душу в черном сердце.
Благо, моего контроля Ци хватило, чтобы уничтожить это. Почему-то слова цзянши про душу показались мне важными. Конечно, я и сам знал, что души правильнее и естественнее всего отпускать очищенными, а не просто уничтожать, но цзянши имел в виду как будто что-то другое.
Едва черная дрань в теле мертвеца была уничтожена, я смог выдохнуть. До спины доставать было неудобно, поэтому я, используя четки, выжигал поверхностно зараженные участки. Уже на лисах я проверял подобную практику — со всякой заразой четки справлялись неплохо.
— Ван, хочешь подую? — предложила Хрули.
Ло-Ло хмыкнула:
— Как будто от этого ему полегчает.
— Ван и не такое вытерпит, — заявил Лянг, — Рана для него пустяковая.
«Ты как, Ван?» — неожиданно заботливо спросил Ли Бо.
Нормально. Этот яд и эта Ци меня не убьют.
— Всем тихо! — грозно сказал я и вздохнув, приступил к неприятной задаче. К изъятию черного сердца.
В кольце нашел небольшой кинжал, который давно дал мне Лянг и, недолго думая, направил в него поток Ци и рассек грудину цзянши.
Она разошлась в стороны моментально. Моя Ци для нее была страшнее самого острого ножа.
Показалось черное сердце.
Я осторожно вынул его и положил на землю. И задумался.
Это не было буквально сердце — это было что-то вроде артефакта-вместилища из черного нефрита.
— Что ты собираешься дела… — начал было Ли Бо, но я уже положил руки на этот сосуд-сердце и начал Очищение.
Действовать нужно было очень осторожно. Если открыть сосуд сразу, очевидно, что он рванет, я это видел по потокам черной Ци в нем. Нужно было сначала выжечь их, очистить его, а потом заняться душой внутри.
Через минут пять сосуд начал буквально таять в моих руках как кусок льда на солнце, а чернота с шипением выжигалась.
В какое-то мгновение сосуд просто разрушился, осыпавшись тысячей осколков в моих руках.
Хвать!
Мои ладони, с горящим Символом Очищения уже схватили черную большую душу, которая собиралась удрать.
— Тихо-тихо… — сказал я и символ через мгновение вонзился в этот сгусток беснующейся злобы, который пытался кусать мои руки и вырываться.
Хватило одного Символа — и душа из черной стала белой.
Вот только изгонять или упокаивать я ее не спешил.
Потому что душа заговорила.
— Праведник… Они… Поработили меня. Связали мою душу ритуалом.
— А то, что она черная была как уголь — это ничего, да? Ошибка наверное? — съязвил Ли Бо.
— Эта душа не врет. — сказал я. Уж в подобных вещах обмануть меня теперь невозможно.
И душа начала говорить.
Несколько дней назад
Окрестности Желтой Реки
Жаба-скряжник сидела надувшись. В общем-то, это было ее обычное состояние.
С тех пор как она пустилась на поиски Праведника, прошло много времени. И она до сих пор его еще не нашла. Виной тому была…ее неспешность. Выпрыгнув из Великих Карповых Озер, она оказалась в Диких Землях. Это было для нее что-то новое — оказаться в незнакомых местах. Даже ее тревоги и невеселые думы о своем Дао отошли на второй план. Она смотрела на незнакомые озера, леса, долинки, пустоши.
Вот прыжок — и она на небольшом холме. Еще прыжок — и ее унесло в далекую пустошь.
Она в прямом смысле отправилась в первое настоящее путешествие в своей жизни. То она в юности жила в колодце, то потом в болоте, то в Великих карповых Озерах, и везде она застывала подолгу, на столетия, а то и тысячелетия. Сейчас ее душа испытывала новые ощущения, новые эмоции.
Жаба была на моменте душевного подъема. Она отправилась на поиски, и верила, что эти поиски Праведника, и его помощь приведут ее к…божественности. Той самой, которую ей так и не дали достигнуть, сбив с Пути.
— Урод жирный, — буркнула жаба, на мгновение вспомнив толстое божество счастья, которое сбило ее с этого пути.
В этих местах один раз на нее пытался напасть местный король пищевой цепочки — огромный черный волк, но…повстречавшись с ее золотыми монетками, — которыми она его щедро «одарила», — бежал скуля, как самая трусливая дворняга. Силы их были несоизмеримы.
Самое обидное, что след праведника она потеряла.
Однако вспомнив их разговор, решила:
— Если наши Пути должны пересечься — они пересекутся.
После этого Жаба-Скряжник совершила огромный прыжок наугад, доверившись Небу.
Она не смотрела куда прыгает, и как далеко прыгает. Просто прыгнула.
