Каста Неприкасаемых (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

– Я задал тебе вопрос. – Не сулящий ничего хорошего взгляд вонзился мне в лицо, – Отвечай.

Опустив глаза в землю и изображая покорнейшее смирение, бормочу:

– Я никого не хотел обидеть. Только пересчитал мешки. У меня вырвалось случайно.

Глубокая озадаченность собралась складками на лбу квестора, и я осознаю, что они с писарем уже несколько раз пересчитывали мешки и каждый раз получали отличный от предыдущего результат. Словно в подтверждение моей догадки, Фарон остановил мой лепет.

– Ты хочешь сказать, что посчитал вот так сходу? – Рука квестора вынырнула из-за спины и, отстегнув с пояса кошель, высыпала на ладонь горстку серебряных монет.

– Сколько? – Заинтересованный взгляд вновь уставился мне прямо в лицо.

Не успеваю даже мысленно повторить за ним, а в голове уже рождается ответ.

– Двадцать семь. – Стараюсь произнести уверенно, не отводя взгляда от буравящих меня глаз.

Пересчитав по одной, Фарон глубокомысленно хмыкнул и обернулся к продолжающему подсчет мешков писарю.

– Ну, что там?

Тот, закончив чиркать отметки на вощеной табличке, удивленно воскликнул:

– Надо же, а этот паренек прав. Ровно сто шестнадцать.

Поморщившись, словно ему очень не хочется связываться с непонятным, но по долгу службы он обязан довести дело до конца, квестор, уже не глядя на меня, пробурчал почти скороговоркой:

– Двенадцать по семь, плюс восемь по четырнадцать и еще пять по семь… Сколько всего?

Повторяю за ним бессмысленные для меня цифры, и ответ срывается не успевает глава канцелярии закончить.

– Двести тридцать один.

Фарон бросает быстрый взгляд на свои записи и надолго застывает в молчаливой задумчивости. Весь двор затихает вслед за ним и с интересом ждет, чем все закончится. Мой конвоир тоже терпеливо топчется позади, для него квестор такой же царь и бог, как и для всех остальных. Наконец, Фарон поднимает взгляд.

– Где ты научился счету, неприкасаемый?

Пожимаю плечами, помня, что на все вопросы надо давать убедительные, но непроверяемые ответы.

– Как-то жил у нас бродячий дервиш, он и научил. – Говорю так, потому что нищие и бродяги частенько забредали в поселок, а среди них встречались разные люди.

Квестор по-прежнему не спускает с меня недоверчивого взгляда, но что-то в его глазах изменилось, и я вдруг отчетливо понимаю в чем дело: «Сейчас ему чертовски нужен такой человек как я, поскольку время сбора урожая и со всех поместий и ферм спафария поступает зерно, мясо и прочее… Все надо учесть, пересчитать, излишки продать и кругом нужен счет, счет и счет… Такой человек ему нужен, но он не хочет связываться с неприкасаемым. Дилемма!»

Мне даже стало занятно – что же он выберет, и я с интересом жду решения, почему-то уверенный, что нежелание иметь дело с отверженным победит.

Внутренний раздрай так ярко отображается на лице Фарона, что мне даже жалко его становится. Мучается бедолага выбором, а мне пока совершенно безразлично. Переход в канцелярию квестора еще неизвестно чем обернется, а к своей теперешней жизни я привык, и она мне даже начала нравиться. А что, попрыгал полдня по плацу, а все остальное время – мое. Могу тратить его на саморазвитие, а могу просто дрыхнуть носом в тюфяк. Никому дела до меня нет.

Пока я размышлял, Фарон видимо пришел к какому-то решению, потому что морщины на его лбу разгладились, и во взгляде вновь появилась пренебрежительная надменность. Губы главы канцелярии скривились в усмешке, а указательный палец ткнул в ствол большой акации.

– Если уж ты так поднаторел в счете, то, может быть, скажешь сколько листьев на этом дереве?

Окинув снизу-вверх густую раскидистую крону, осознаю, что надо мной сейчас откровенно издеваются, и, не задумываясь, выкладываю первое появившееся в голове число.

– Девять тысяч семьсот пятьдесят один.

Ожидавший, видимо, совсем другой реакции, Фарон озадаченно покосился на зеленые ветки, и в его голосе засквозила неприкрытая угроза.

– Уверен?! Готов ответить за свои слова головой?

В чем я уверен, так это в том, что пересчитать и опровергнуть мой ответ, никому здесь не под силу, поэтому спокойно выдерживаю придирчиво-вопросительный взгляд.

– Да. Если вы сомневаетесь, господин, то всегда можете пересчитать и проверить. – Абсолютной серьезностью тона и туповато-подобострастным выражением лица пытаюсь скрыть предательскую улыбку. Понимаю, юмор тут не в почете, и Фарон не потерпит в свой адрес и тени насмешки.

А тот действительно прошил меня пронизывающим взглядом и, не найдя ничего к чему бы удалось зацепиться, вдруг произнес, пересиливая самого себя:

– Пойдешь со мной, у меня есть для тебя работа.

Стоящий за моей спиной стражник, наконец-то решился подать голос:

– Господин квестор, а что мне сказать Парсу?

Маленькие, колючие глазки Фарона мгновенно переключились с меня на охранника, и все раздражение, что скопилось в нем за эти минуты, выплеснулось на подставившегося беднягу.

– Ты оспариваешь мое решение!? – Голос квестора стремительно наполнился злой силой. – Да, как ты смеешь вообще вякать здесь!? Ничтожество!

– Что вы, господин! – Лоб стражника, несмотря на жару, покрылся холодной испариной. – Я же ничего… Просто спросил…

Сбросив пар, Фарон понизил тон и процедил уже с надменным презрением:

– Мне плевать, что ты скажешь комиту Парсу, но этого, – его палец ткнул в мою сторону, – я забираю. Если у главы охраны появятся вопросы, то он знает, где меня найти.

Посчитав этого достаточным, квестор развернулся и уверенно зашагал в сторону дома, а я в полной растерянности бросил взгляд назад – мол что-делать-то? Не найдя никакого ответа на перепуганном лице своего охранника, я счел за благо поторопиться за удаляющейся спиной Фарона, пока он не уловил моих сомнений. Злить всесильного квестора было явно неразумным.

Пристроившись вслед всемогущему распорядителю, я попытался представить, что сулит мне это внезапное изменение, но ничего путного не получилось. Мой внутренний голос молчал, а мои немые вопросы падали в пустоту, оставаясь без ответов.

Глава 10

Обвитая розами арка полоснула пряным ароматом и тут же пропала. Мы идем быстро, и я едва успеваю за юркой подвижной фигурой квестора. Еще один поворот и открылся внутренний двор дома, бассейн блеснул солнечным лучом, напоминая мне о недавних событиях. Казалось бы, отвлекся лишь на мгновение, а белая далматика Фарона уже пропала из глаз. Чертыхаюсь про себя и почти срываюсь на бег, но тут же за углом чуть ли не втыкаюсь в спину квестора. Тот, не глядя на меня, возится с массивным замком.

Звук проворачивающегося ключа и еле слышный скрип открывающейся двери.

– Проходи. – Бросает мне Фарон, не поворачивая головы, и я спускаюсь по ступеням в подвал.

Большое помещение заставлено сундуками и грубо сколоченными ящиками. В дальнем углу под маленьким окошком скрючился над столом человечек с гусиным пером в руках. Всматриваясь в полумрак, застываю у входа, не совсем понимая зачем меня сюда привели.

За спиной раздается скрипучий голос Фарона:

– Пока не обговорю с хозяином твою дальнейшую судьбу, будешь работать здесь.

Это звук мгновенно выпрямил согбенную фигуру незаметившего нас писаря. Едва бросив взгляд на вход, тот вскочил и безмолвно согнулся в глубоком поклоне.

Квестор по-хозяйски прошелся между ящиками.

– Поможешь этому… – Его взгляд полоснул согбенную фигуру. – Все свитки и книги разобрать, пересчитать и составить опись.

Еще один грозный взгляд на писаря, и, уже разворачиваясь к выходу, Фарон добавил:

– Пока не вернусь, из подвала не выходить. Сидеть здесь и работать!

Хлопнула дубовая дверь, и я, к своему удивлению, не услышал звука проворачивающего ключа.

«Занятно. – Подумалось в этот момент. – Господин квестор настолько привык к непререкаемости своих приказов, что считает свое слово намного весомее любого замка».