Великая Война (СИ) - Афинский Владислав

Мы обменялись двумя ударами, после чего Кристина с лёгкостью разрубила его саблю, а дальше вонзилась в шею. Далее от меня последовал пинок, и младший офицер взорвался на улице. Его внутренности и кровь расплескались повсюду, но тут же алые пятная начали будто испаряться, создавая ещё больше алого тумана.

Миномётное гнездо оказалось обустроено в руинах одного из домов. Для него вырыли глубокий окоп, чтобы защитить и расчёт, и самое орудие от ответных выстрелов. Бойцы как раз тащили очередной снаряд, когда я прыгнул прямо к ним в укрытие. Один взмах и полетели на землю головы. Ещё одна цель была уничтожена.

В бой тем временем вступили основные силы десанта, а «Екатерина» начала отходить с позиций для перезарядки энергоблоков, с которых питались барьеры. Сразу же активизировались и немцы, начав давать более жёсткий отпор. Но не жалела снарядов артиллерия и со свистом сотни снарядов разрушали кричащий в агонии Алленштейн.

В бой уже бежала и пехота, атакуя город сразу с трёх направлений. Столько смертей в одном моменте я редко чувствовал на родине, где уже было изобретено ядерное оружие. Более того, ядерное оружие на этом фоне теперь выглядело для меня более гуманным, чем бесконечные атаки на траншеи, в которых солдаты служат просто мясом.

– Поручик! – ко мне в укрытие спрыгнул вполне живой, пусть и покрытый с ног до головы чужой кровью Смоленко.

– Капитан?

– Какая-то хрень двигается в нашу сторону. Мы идём ей наперерез.

– Какая-то хрень?

Смоленко кивнул, давая понять, что и сам не владеет конкретной информацией. Вдвоём мы заняли ближайший дом, вырезав всех защитников. Вместе с капитаном это было очень легко сделать, ведь его огненная магия позволяла жестоко и беспощадно выкуривать немцев в любых укрытиях. Наши враги сгорали заживо, некоторые выбегали и им отрубала головы Кристина, пока зловоние горящий тел начинало всё сильнее бить в ноздри.

И вот Смоленко уже подошёл ко входу в подвал, после чего направил на него свою руку. Он явно почувствовал, что внутри кто-то и есть.

– Там мирные, – я схватил его за локоть.

После этого командир зыркнул на меня так будто вот-вот прибьёт. Однако наваждение с него быстро сошло, после чего отправился на второй этаж, откуда открывался превосходный вид на главную улицу Алленштейна.

Угрозу представляли солдаты, но не безоружные старики и дети, которых даже эвакуировать не стали. Пришли, всех мужиков забрали, под ружьё поставили и пушечным мясом на первую линию отправили. Вот и всё. А просто народ должен, наверное, радоваться, что жён и детей в трудовые лагеря в тыл не отправили для помощи фронту.

– Дерьмо, – произнёс я вслух, понимая, что мирняку в подвалах грозит ужасная участь, скоро от города камня на камне не останется.

Но войне плевать на чужие желания. Выстрелы не затихнут из-за несчастье, скорее наоборот станут громче. Помочь им я не мог, это было просто невозможно. Безопаснее подвала места в городе уже не было.

Смоленко же быстро переключился на новую цель, отправился на верхние этажи, к окнам. Я последовал за ним и увидел ту самую «какую-то хрень». Глаза мои расширились, а на лице появилась улыбка. По дороге медленно двигался самый настоящий танк, на мощных гусеницах. Только вместо мощного орудия у него имелось лишь два противопехотных пулемёта. И двигалась махина медленно, создавая завесу из пара. И всё же… брони на нём немерено, так ещё и личные барьеры сверкают молниями.

– Твою же мать, что это вообще такое? – рыкнул Смоленко, после чего два пулемёта навелись на нас и начали стрельбу.

Шквал свинца разрывал стены, а наложенные на пули чары стали причиной пожара, который быстро разгорался. Как только спрятались мы, то танк переключился на других десантников, которые отстреливались в ответ, кто-то даже захватил немецкий пулемёт, летели даже гранаты, но танку плевать хотел на эти комариные укусы. Даже если барьеры ненадолго спадали, то оставалась ещё сверкающая рунами броня.

– Да наше наступление захлебнётся, – вместе с осознанием к Смоленко пришёл и ужас, ведь наверняка эти новые машины сейчас месят пехоту за городом.

Тем временем над головой раздался гул самолётов, в этот раз немецких. Бипланы не сбрасывали на солдат бомбы, а на всех парах мчались за отступающей «Екатериной».

– У танка есть бойницы, из них ещё сидящая внутри пехота стреляет, – заметил я, изредка выглядывая из укрытия. – Граната должна влезть.

– Понял, – Смоленко передал мне свою последнюю гранату. – Я отвлеку.

И тут же капитан выпрыгнул прямо на главную улицу, чем привлёк к себе вообще всё внимание. А затем поршни на его костюме начали двигаться с бешеной скоростью. Раскалённый пар тут же создал завесу из тумана, после чего от Смоленко в сторону танка понеслась огненная волна. Солдаты в окнах были вынуждены попрятаться, но танк лишь флегматично переехал тело десантника, перевёл пулемёт и открыл огонь.

Пока Смоленко менял позиции, стараясь уходить из-под огня и держать на себя внимание, я бежал по крышам с левой стороны, с которой меня будет не видно экипажу танка. Конечно, обзор у этой машины очень плохой, а за полем боя наверняка следит обученный одарённый. Поэтому основной защитой является маскирующее поле, но всё ещё есть некоторый шанс, что меня случайно увидит кто-то из стрелков через бойницу.

Рисковать смысла не было, поэтому двигался по левой стороне, развивая свою пиковую скорость и оставляя позади клубы пары, и вот я поравнялся с танком, после чего заскрипели пароприводы. За один прыжок мне удалось пролететь середину улицы. Приземление выдалось жёстким, у меня даже отлетели какие-то пластины или шестерёнки, но ноги не сломал.

Сразу же мне в лоб прилетела пуля, разбившаяся о личный барьер. Начал медленно поворачиваться задний пулемёт, но угла ему не хватало. Я находился слишком близко и уже оторвал чеку, после чего запихнул гранату внутрь бойницы. Матерились солдаты, кто-то просто орал во всю глотку, но продолжалось это не долго. После взрыва никто не выжил.

Я же бежал в соседний дом, ведь мои барьеры почти полностью разрядились. Этот манёвр едва не закончился смертью, ведь враги всячески старались прикрыть танк.

– Жатва продолжается, десятки тысяч погибают, – произнесла следящая за всем полем боя Кристина. – И в этот раз немцы действуют куда увереннее, их организация и координация усилилась, ведь костяком стало уже не свежее мясо, как это было раньше.

– Да, а ещё у них танки есть, а у нас почему-то нет.

Я дозарядил протез патронами, после чего выдвинулся на поиски Смоленко. Судя по вспышкам пламени, он сражался где-то во внутреннем дворе. Только вот заклинания становились всё слабее, а магический фон капитана ослабевал. Такими темпами он подохнет.

– ТОЛЬКО ВПЕРЁД!!! ЗА ОТЕЧЕСТВО!!!

С северного направления наши уже прорвались и отряд выбежал на улицу, после чего десятки тел повалились на землю из-за одного пулемёта. Гремел бой, а кровь всё лилась и лилась, каким стало соотношение безвозвратных потерь? Об этом не хотелось думать, но оно и до этого не особо радовало глаз, а после появления танков на поле боя… Технологичный уровень нашего врага оказался явно выше.

– ЖИВЫМ НЕ ВОЗЬМЁТЕ, УРОДЫ!!! – заорал во всю глотку Смоленко, после чего второй этаж одного из домов взорвался и всё объял огонь.

На полной скорости на первый этаж вбежал я, сбив с ног немца, который от столкновения отлетел к стенке и не подавал признаков жизни. На втором этаже нашёл капитана, лежащего на спине, в окружении обугленных трупов.

– Сто метров южнее десант занял ратушу, выдвигайся к ним, – произнёс Смоленко, тело которого начало сгорать заживо. – Что ты делаешь?

Кристиной я разрывал сочленения расплавленного экзоскелета, порой приходилось снимать броню с кожей, лишь бы высвободить капитана из раскалённой ловушки.

– Я уже никуда не пойду, – продолжал говорить Смоленко.

Но у меня же оставался свой экзоскелет, так что донести до безопасного места его смогу.