Дипломатия фронтира (СИ) - Денисов Вадим Владимирович

За фортом местность уже через полчаса езды изменится. Исчезнут перелески, убегающие в узенькие ущелья-овраги, пропадут красивые сосновые рощи с уютными изумрудными оазисами, идеальными для воскресного пикника. Начнётся унылая монотонность выжженной прерии и горного малотравья.

Турецкий Тракт, судя по рассказу старого следопыта, в обозримом пространстве к побережью не выйдет. С высоты сторожевой башни магистраль видно отрезками, в сумме километров десять, далее петляющая грунтовка круто сворачивает к северу и надёжно прячется в густом и высоком лесу. Вот за этим лесом, на берегу океана и стоит главная цитадель южан и город Додж-Сити. На всем протяжении пути не будет никаких интересных объектов, типа жилья или природных достопримечательностей, а так же дорожных знаков или каких-либо табличек со стоянками педальных велосипедов.

Не будет и встречного транспорта — кругом всё то же безлюдье. Турки, которых не интересуют чужие проблемы, к американцам ездят редко, а те традиционно замкнуты на себя. Фермер-молочник же, судя по всему, по дороге сюда встретил «форд» с раненым в кузове, и тут же развернул лыжи обратно.

Пока Такер при помощи Екатерины и младшего собирал на стол, категорически отказываясь регистрировать нашу тургруппу до обеда, я решил выйти во двор и осмотреть американский острог изнутри.

Совершенно очевидно, что этот форт построен недавно. И построен с умом. Лишь одно небольшое помещение было на замке, все остальные вроде бы не заперты. Несмотря на маленький размер цитадели, спецификация форта богатая. Имеется уютная казарма для пограничников, и ещё одно довольно просторное помещение, видно, для путешественников вроде нас. Есть своя кузня, на самом деле, скорее мастерская с кузней.

А вот и разделённые перегородками и прикрытые дверцами по пояс отхожие места под козырьком — покрытые дощатыми крышками ямы, вырытые прямо в земле. У задней стены, на противоположной стороне от ворот, притулилась маленькая часовня, рядом с ней видна дверца, закрытая снаружи на засов — ещё один склад.

Оглядевшись, я решился посмотреть, что там внутри. Но в запертые сундуки не заглянуть, на виду был целый арсенал самоловов разных типов для разной же дичи и стопка армейских шерстяных одеял. Скорее всего, здесь уже развита система факторий. Утром промысловик выезжает ставить ловушки и охотиться, днем обрабатывает шкурки пушных зверей, чтобы сдать потом их приёмщику. Ну а что, склоны гор так и кишат дичью. Лес густой, деревья высоченные, значит, полно и боровой дичи. В ручьях и реках полно рыбы, а выше, в горах, есть озера-детсады, к которым подросшая рыба стремится на нерест.

Затем я обследовал конюшню. Там были стойла на шесть лошадей, оборудованные всем необходимым. В углу свалены давно слежавшиеся охапки сена и стопка пустых мешков для овса. А на улице, у стены, пролегал желоб для свежей воды. Здесь можно снять с уставшего Росинанта потёртое седло, наскоро протереть шкуру найденной тут же жесткой щеткой, а потом устроить своему коню настоящий пир — целое ведро овса. И вот ведь что интересно! Люди изначально рассчитывали и сейчас рассчитывают на массовое появление в хозяйствах лошадей, а этого до сих пор не случилось.

Лошади на Платформе есть, но их пока мало, техника намного дешевле. Поэтому рядом с неиспользуемой конюшней, которую упрямый Коди Такер не разрешает пустить на доски, стоит навес пошире — открытый гараж для того самого «форда», на котором эвакуировали пострадавшего.

Рейнджер хорошо понимал, что в одиночку оборонять такой форт в принципе невозможно. Стоит краснокожим напасть на него всерьёз, и они переберутся через стены с той же легкостью, как и Бернадино. А вот центральная сторожевая башня в качестве вспомогательного укрепления-донжона вполне годилась. Вот он и притаился там, присматриваясь к очередным визитёрам и ожидая развития событий.

Вернувшись в сторожевую башню, я обнаружил, что даже мудрый рейнджер не смог устоять перед чарами швейцарской русалки. Старый аризонский пень заливался весенним соловьем, настолько убедительно Селезнёва развесила уши, впитывая все его слова и жесты, словно ошалевшая от восторга поклонница рок-звезды, поддакивающая и охающая через каждые две секунды. Мешать этому плодотворному процессу не следовало: шла активнейшая работа по сбору разведданных.

Сынуля пристроился в уголке, с балисонгом в руке, увлечённо оттачивая ту самую парочку ножевых приёмов, а я, не вникая в разговор, тихонько просочился к окну, где отодвинул в сторону пулемёт Browning M1918, из которого рейнджер отгонял бандитов, поставил вместо сошек свои локти и молча уставился в пространство…

Прерии после жестокого палящего зноя уже были восхитительно прохладны, хотя температура снизилась всего-то на три-четыре градуса. Воздух нёс в себе какую-то целительную силу; я глубоко вдыхал его ароматы, знакомые ещё с момента покидания турецкого КПП — горной лаванды, цветов пустынной ивы и жёлтых соцветий паловерде. К этому букету добавлялся всё ещё терпкий запах жёлтого кедра, исходящий от стен крепости, и можжевельника, растущего поблизости, у озера.

На севере горизонт начинал заполнять протяжённый горный массив Сьерра-Мадре. Ого, вершины там серьёзные, как швейцарские Альпы близ Базеля. Вдали просматривалась череда остроконечных пиков с белыми шапками снежников и ледников. Где-то там, на фоне скал теряется Чёртов Палец — единственная одинокая скала, самим существованием которой так гордятся все аризонцы.

А что у нас на востоке?

Там полоса тёмного леса, последнего рубежа на пути в Додж-Сити… То есть, в Калифорнию, как здесь говорят. Хотя и в Додже были метания, каждый тянул на себя название своего родного штата, некоторые упрямцы с севера ещё долго называли земли вокруг Додж-Сити то Нью-Мексикой, то Оклахомщиной. Впрочем, административного деления на штаты здесь до сих пор нет, власти боятся повторить ошибки излишней федерализации…

— Размышляете, успеет ли ваш караван добраться в Додж до наступления темноты, мистер wagonmaster? — раздался сбоку голос пограничника.

— Хотелось бы, — признался я.

— Не волнуйтесь, успеете минут за сорок, от озера Скелета и до ферм Яки-Спринг никаких препятствий по пути не будет, да и апачи из других бэндов там не шастают. А команчи живут севернее.

Типун тебе на язык, не надо нам угрюмых всадников-команчей с перьями на голове и луками за плечами. Хорошо, но всё равно тревожно.

— А там что за развалины у дороги? — спросил я, вглядываясь в бинокль.

Рейнджеру оптика не понадобилась.

— Это заброшенное ранчо Выжженный Дуб, хозяин оставил его в те времена, когда мы ещё вовсю воевали за право сильного с апачами и немного с турками. Как и с турецкими пиратами.

— Турки пиратствуют? — удивлённо спросила Екатерина. — А с виду не скажешь, приличные люди.

— Пиратствовали в самом начале после перемещения, грабили наши приморские деревеньки. Занимались этим поначалу дикие турецкие контрабандисты, но им быстро задали перца, наши утопили дюжину турецких лоханок, и началась нормальная торговля.

— Уважаемый Коди, нельзя ли поподробней о пиратах?

— Ay Chihuahua! Мистер, я прожжённый воин аризонских и техасских пустошей, море не для меня. Этим занимался калифорнийский морской патруль, не так давно их преобразовали в Coast Guard, береговую охрану, обеспечивающую безопасность прибрежного судоходства в водах открытого моря. Потом ещё и британские флибустьеры добавились… В общем, спросите у этих парней с военных кораблей.

— Вы очень, очень интересный собеседник! — не забыла воскликнуть Катрин.

— О, миссис, как это верно! Да-да… беспокойное здесь было местечко! Когда всё успокоилось, я перевёлся на чекпойнт, где заканчивается Турецкий Тракт и начинается трасса Санта-Фе, идущая через земли Техаса, и честно служил там, пока в один хороший день для смерти боевой отряд навахо не спалил его дотла… Пришлось отстраивать заново. Затем целый год мотался по прериям, то догоняя, то убегая от команчей. Охо-хо… хуже них противниками могут быть только настырные и очень стойкие в бою семинолы… Служба была простая. Когда чувствовал голод, я ел, если сильно уставал — спал, а если подстерегал среди пустыни краснокожего, то убивал его, пока он не убил меня — только и всего! После третьего ранения я опять вернулся сюда, сказав себе: «Хватит, Коди Такер, ты с первых дней после заброса только и делал, что воевал, а перед пенсией нужно привыкнуть к отдыху, чтобы не спиться в Додже в первые же месяцы!». И сразу же ввязался в постройку нового форта, потому что стоящий на этом месте старый фермерский сарай уже ни на что не годился…