Приручить Писательницу (СИ) - Оул Евгения

Возможно, оборотень воспримет это как зелёный свет и попрёт на меня бульдозером, а мне такого не надо. И без того едва держусь.

— Сладкая, о чём ты так задумалась, что даже не услышала, как ушёл шеф? — пальцы Стоуна стали мягко перебирать мои волосы, а другой рукой поглаживал спину, как кошке — аккуратно и ласково.

Я же с ужасом вдруг осознала — из-за чего едва воздухом не подавилась — в объятиях Оуэна мне было комфортно находиться, его прикосновения не вызывали отвращение, и вообще не хотелось от него отстраняться.

— Лизи, — позвал меня мужчина и пришлось всё же открыть глаза и поднять заинтересовано голову, ибо голос соседа звучал непривычно тихо и довольно. И сразу же пожалела, ибо лёгкая улыбка, расширенные зрачки и непонятное блаженство на его лице — привнесли в мою душу ещё больше смуты, вытесняя глас разума, что пытался удержать эмоции сердца за дверьми.

Рука, что была в волосах, оказалась на щеке. Большим пальцем поглаживал и, кажется, едва дышал, словно боялся меня спугнуть.

Я же вовсе не знала, что делать, видя, как его лицо стало ко мне ещё ближе. Настолько, что дыхания переплелись между собой. А могли бы и наши языки и…

* * *

— С чем ты хочешь кексики? — мой голос хрипел, будто после простуды, щёки полыхали от смущения, но я всё же нашла что сказать и как снова вывернуться из щекотливой ситуации, ведь вряд ли могло повезти дважды за день — чтобы кто-то снова пришёл и спас мою тушку.

Оуэн замер. Я видела, как в его глазах зарождается удивление, а потом и вовсе накрывает непонимание и растерянность. Всё его тело напряглось, затвердело, и непрошенные пошлые мысли стали возбуждать.

Но было правильным держаться от его чар подальше, пусть знает, что я не лыком шита и послушной овечкой не буду. Может, хоть теперь успокоится и отстанет.

Так будет лучше для всех. Но почему же тогда внутри словно кошки решили рёбра поскрести и протестующе заорать, словно им на хвост кирпич упал?

На лице Оуэна медленно растянулась хищная, а ещё чрезмерно довольная ухмылка, а глаза заблестели, словно в предвкушении перед великим пиром.

Я всеми фибрами души ощущала, что он хочет выдать какую-то дразняще-пошлую фразочку, от которой у меня внутри всё воспламенится только сильнее.

— Я бы не прочь попробовать тебя, — наклонившись, лизнул мои губы своим горячим языком, и всё — я пропала и растворилась в накрывшей меня волне приятных ощущений, потому что это было настолько возбуждающе-порочно, что я едва не застонала. Хотя по разумному должна была бы скривиться и оттолкнуть его.

Если от такого у меня крышу снесло, то что будет при настоящем поцелуе?

— Моя сладкая Лизи, ты столь мила, что вскоре я не смогу себя сдерживать, — большие, сильные ладони продолжали меня гладить, но не как котенка, а как кису — которой вот-вот подарит блаженство и откроет новые галактики ощущений.

— А это ты сдерживаешься? — пискнула я удивлённо, мысленно себе твердя — что раз уж потекла от его действий, хотя и запрещала сама себе, то хотя бы лапать его не должна, а то все барьеры здравомыслия падут, и я вместе с ним.

— Конечно, — чмокнул в щеку, продолжая крепко прижимать к себе, чтобы не сбежала. Он уже явно понял мой трусливый нрав. — Ты даже не представляешь, — чмокнул в другую скулу, пока я замерла, пораженно затаив дыхание, — сколько усилий я прилагаю, — мягко и невинно чмокнул в нос и заглянул мне в глаза, пронзая по глубины души и дразня резко пересохшие губы своим пьянящим дыханием, — чтобы не вылизать тебя и не узнать, какое же личико ты покажешь, когда я буду внутри тебя.

АААААААААААААААААААААААААААААА!!!

Хотелось мне заорать белугой и трусливо сбежать, в то время как щеки уже были похлеще спелых помидоров, а сердце восторженно трепыхалось в груди. Внутри зарождались звёзды чего-то нового и неизведанного, но вызывающего восторг и адреналин.

Покалывающее смущение и сияющий экстаз, сковывающий страх и полыхающее вожделение — всё смешивалось в такой ядреный коктейль эмоций, что я просто не знала что делать и куда деваться, ибо к такому совершенно не привыкла. Боги, да я столько пошлых романов прочитала, и уже не думала, что такими фразами меня можно удивить. Но его хриплый голос и опасная близость вскружили голову, и новая реальность оказалась куда вкуснее, сочнее и волнительнее любых книг, какими бы красочными описаниями они не пестрили.

— Ты ещё не готова, так что не бойся, я позволю тебе привыкнуть ко мне и только тогда перейду твои границы и заставлю сто… — я не выдержала и истерично дернувшись, накрыла эти порочные губы ладошками, тяжело дыша и ощущая, что уже, кажется, покраснела до пят.

Передо мной стоял не просто сосед, мне в глаза проникновенно заглядывал искуситель и чёртов соблазнитель, противиться которому, как бы я не хорохорилась, всё же не могла.

Ощутив, как под моими пальцами его губы снова растянулись в лукавую улыбку, ведь он прекрасно видел, что со мной творил и какое влияние имел, я не успела среагировать, ибо да, фантазия бушевала и я догадывалась, что он может выкинуть, дабы точно довести меня до потери сознания.

Оуэн схватил меня за кисть и лизнул. И глазюки так ехидно сверкали, что аж злость пробудилась. Но восторг и смущение от того, что он, не смотря на мой характер, поступки и слова — продолжал мной интересовать и так открыто это показывал — рушили все остальные эмоции и мысли.

Меня прошибло током и пришлось закусить губу, чтобы постыдный стон всё же не вырвался из груди, давая ему зелёный свет.

Он надо мной издевался и изводил. Я пыталась вдолбить себе это в голову, но от его касаний языка — всё плыло, и я в том числе.

— Ты же сказал, что сдерживаешься, — выдала я плаксиво-пискляво, осознавая, что ещё парочка его выкидов и я, забив на всё — сама на него наброшусь, а потом буду дико жалеть и пожирать себя за глупый поступок.

— Твоё сердце ещё не отдано мне, да? — коснулся бережно и нагло-чувственно губами внутренней стороне кисти, но с внимательностью хищника наблюдая за мной. Стоун точно видел и чувствовал, как я дрожу, но видимо в глазах еще и подмечал моих тараканов в виде сомнений и страхов. — Я терпелив, сладкая, — снова вжав в себя, одарил целомудренным поцелуем в лоб.

И снова его пьянящий аромат затуманил разум, от чего я неосознанно втянула шумно и глубоко носом воздух. Он уже был у меня под кожей и щекотал изнутри натянутые нервы. Но чудом я ещё держалась.

— Приятных снов, — заурчал наглец, отступая и поднимая руки словно в капитуляции. Благо, мои инстинкты и нрав среагировали быстрее мозга и я кабанчиком умчалась к себе, слыша бархатный смех в спину.

Сердце колотилось в груди, а тело, хоть и пылало, словно ощущало непривычный и странный холод без ощущения Оуэна рядом, его объятий и прикосновений.

Я точно сошла с ума.

Побоявшись высовываться лишний раз, ведь шанс столкнуться был слишком высок, просто упала лицом в подушку и решила, что один раз проживу без ванных процедур.

Видимо, после таких эмоциональных качелей моё тело и разум так вымотались, что я моментально отрубилась. И конечно же, даже во сне Оуэн меня мучил, не давая передышки. Словно решил очаровать целиком и полностью, чтобы уже завтра была готова его принять.

* * *

Когда я оказалась ранним утром в библиотеке, Марго немало так удивилась, ведь я пришла раньше положенного едва ли не на два часа. И всему был виной Оуэн, с которым стыкаться не хотела, ведь за ночь не успела остыть, а даже наоборот — распалилась из-за фантазии только сильнее. Да и сердце моё бедное-несчастное (нет) ещё не отошло от его вечерних выкрутасов, так что мне нужно было ещё немного спокойства и пространства, чтобы держать себя в узде.

Начальница словно знала причину моего рвения к труду — уж больно улыбка у неё была хитро-понимающая, но я отмалчивалась и болтать об этом точно не собиралась. Поэтому вызвалась расставить по местам высокую гору книг, ведь так могла сосредоточиться на чём-то другом и перестать думать о том, какой у Оуэна горячий язык…