Я из ДМ 10 (СИ) - Калинин Алексей

Глава 10

— О чем же ты хочешь поговорить, Изаму-кун? — спросил Сейташи Окамото, когда мы избавились от костюмов и сели в небольшом чайном домике на берегу пруда с карпами.

Мы, это Сейташи, Кичиро, Масаши, мастер Нагаи и я. Пять человек. Мастер Нагаи вызвался провести небольшую чайную церемонию и добавить в чай лекарственные травы. Как он сказал: "Эти травы снимут усталость, приведут боевой дух в порядок и понизят артериальное давление".

Наблюдая за точно выверенными движениями рук мастера, я ответил:

— Хотел поговорить о той ситуации, которая сейчас возникает в Монголии. Ни для кого не секрет, что идет накачка оружием этой территории. И что Монголия будет тем форпостом, который начнет наступление на Россию. И я вижу, что многие страны подключаются к коалиции, которая планирует ввязаться в эту бойню, сместить российского императора и начать разграбление территорий...

— Какие громкие заявления, Изаму-кун, — хмыкнул Кичиро. — И не слишком ли сложные умозаключения для такого молодого человека?

— Кичиро-сан, прошу вас не относиться ко мне, как к пацану. Я давно уже вышел из этого возраста, — покачал я головой. — То, что я молод, вовсе не означает, что я глуп.

— Прошу простить моего сына, Изаму-кун, — ответил за Кичиро Сейташи. — Для него все, кто одного возраста с Масаши являются мальчишками. Я тоже не сразу осознал взросление сына, когда он пошел в академию. Всё-таки трудно привыкнуть к тому, что ребенок, ещё вчера игравший в песочнице, сегодня уже может руководить делами рода.

Кичиро дружелюбно улыбнулся мне и слабо развел руками, извиняясь. Мол, прости дурака, погорячился.

Я кивнул в ответ. Мол, простил дурака — сам таким бываю.

— Так что тебе известно, Изаму-кун? — спросил Сейташи. — Может быть у тебя есть информация, о которой нам неизвестно? Или известно, но у тебя есть больше деталей о предстоящем?

Окамото не то, чтобы стали мне родными, скорее очень близкими людьми. К ним можно прийти в гости, попросить об одолжении, самому что-нибудь сделать для них. Но вот надо ли выкладывать то, что я планирую пойти против императора Японии? Планирую если не отговорить, то хотя бы убедить не рубить сгоряча и плестись в фарватере главного агрессора мира. Что они скажут в ответ на это? Не пошлют ли меня куда подальше?

— Я вижу, что ты колеблешься, Изаму-кун, — со вздохом произнес Сейташи. — Вижу, что ты решаешь — выкладывать ли нам всё, что известно, или подобрать такие слова, чтобы не ударить по нашему достоинству? Тогда позволь сказать мне. Если ты думаешь, что Япония большая и народа тут много, то крупно ошибаешься. На самом деле есть люди, которым нужно только одно — отработать, получить деньги, иногда напиться после работы вместе с коллективом номикай сделать номикай. Они мечтают о повышении, работают десятилетиями на одном и том же месте и даже не помышляют о каком-либо подвиге. Знакомятся в интернете, встречаются, женятся, плодят похожих людей. И им никакого дела нет ни до политики, ни до экономики — лишь бы был завтрашний день, а в этом дне всё было привычно и стабильно. Но есть другая прослойка общества, которая хочет себе лучшей жизни. Вот к такой прослойке и относятся аристократы. Вот они-то и представляют из себя тех, кто направляет основную массу народа. Ведь только благодаря аристократам в Японии начинаются войны, возникают разногласия и прочие конфликты. Понемногу вытесняя другие древние роды должен остаться только один. И этот один сможет соперничать с императорским родом.

— Должен остаться только один... Прямо горцы какие-то, — хмыкнул я.

— Что? — не понял мою мысль Сейташи.

— Да это я фильм вспомнил, где горцы сражались между собой. И там тоже был слоган, что должен остаться только один.

Мастер Нагаи тем временем вскипятил воду. Я вспомнил, как вместо нормального чая забубенил тому сутенеру чифирь и невольно улыбнулся. Ну вот выхлестнуло у меня тогда из памяти все воспоминания о том, как правильно заваривать чай. Забыл и всё тут, поэтому и сварганил чифирок с таблетосами, которые вытащил у сетенера из внутреннего кармана.

Сейчас же наблюдал за церемонными действиями мастера Нагаи и в памяти освежались воспоминания.

— Не смотрел я такой фильм, — покачал головой Сейташи. — Что же, продолжу. Все аристократы, в своём стремлении стать вторыми после императора, могут пойти на многое. Но также в основном их круг общения распространяется на других аристократов и на членов клана. Аристократы в основном знают друг друга. Только к другим мы прислушиваемся, поскольку вращаемся в одном поле деятельности. Поэтому я и задал вопрос о том — сколько народа в Японии?

— Получается, что немного, если вы считаете народом только аристократию, — вздохнул я.

— Получается, что так. Остальная же масса с пеленок учится служить и работать, не поднимая головы. Детей рабочих отдают в сады, где учат повиноваться старшему. Старшим у них считается няня или воспитатель. Потом дети переходят в школу, где учатся ходить по линеечке и делать то, что им говорят. Затем университет, где под страхом отчисления и потери жизненного смысла студенты зубрят день и ночь. Ну, а в конце...

— Работа до старости, — опустил я голову. — Беспросветное существование... Свободные хинины...

— Да, ты всё правильно понимаешь. И понимаешь, что эти самые "свободные хинины" нуждаются в еде, воде, выпивке и небольшом комфорте. А чтобы им предоставить это, нужно чтобы другие "свободные хинины" отдали свои ресурсы и свою рабочую силу. Чем дешевле, тем лучше. Так повелось издревле — чтобы хорошо жилось одним, нужно, чтобы другим жилось плохо. Это закон равновесия. Незыблемый закон, древний...

— Прошу прощения, Окамото-сан, однако, разве нельзя сделать так, чтобы всем жилось примерно одинаково? Чтобы никто не нуждался в еде, чтобы все были одеты и обуты. Ведь это можно сделать? Если заморочиться? Грамотное распределение ресурсов, технологий, применение улучшений и регулирование государством экономики — разве это плохо?

Я вспомнил коммунистические идеи, где всё будет общее и все будут равны. С одной стороны и неплохо, но с другой стороны и не очень хорошо. Плохо, что при таком строе плодятся тунеядцы... Впрочем, паразиты плодятся при любом строе.

— Продвигаешь социализм? — улыбнулся Сейташи. — Забавно, что в таком юном возрасте в голову приходят подобные мысли.

— Может и социализм. Может и капитализм с человеческим лицом... Но феодализм, в котором мы сейчас обретаемся, вряд ли способен существовать... К тому же ваши постоянные войны между собой и то, что император закрывает на это глаза, позволяя уничтожать в первую очередь здоровых и трудоспособных слуг — всё это должно рано или поздно взорвать общество.

— Я понял тебя, Изаму-кун, не продолжай. Взрыв намечается — в этом ты прав. Многие из тех, кто живет в серой массе, недовольны своим положением. Однако, вместо того, чтобы развиваться, расти и рваться вверх, люди обвиняют в своих бедах других. Зачастую аристократов и императора. И такой нарыв произойдет. Как только это свершится, тут же мирный люд превратится в разъяренную толпу, сметающую всё на своём пути. Если это вовремя не обуздать, то от страны может ничего не остаться.

— Ни от страны, ни от аристократов, ни от императорской семьи... — глубокомысленно заметил я, наблюдая, как мастер Нагаи засыпает порошок маттэ.

— Знаешь, как раз аристократы и императоры зачастую меньше всего страдают от подобного взрыва, — покачал головой Сейташи. — Верхушки предупреждены заранее о грядущем и могут успеть унести ноги прочь, спасая свои головы и головы своих семей от повреждений. Да, так и будет. Останутся дома для разграбления, но активы и драгоценности будут выведены из опасной зоны. Впрочем, чтобы этого избежать, можно перевести народный гнев в другое русло. К тому же, если этим гневом управлять, то можно и поиметь чужие территории. То есть и свою жизнь спасти, и богатство приумножить, и людям дать колоссальный выплеск, чтобы на десятилетия получили прививку от нарывов ярости.