Саламандра (СИ) - "полевка"

А Лексу в первый момент полегчало, он очень переживал, что Сканд опять начнет говорить, что он — другой человек, а тут всего лишь гости приедут. И только через минуту он понял, что именно сказал муж. Эйфория сменилась тяжелыми раздумьями.

— И, конечно, они найдут во мне эту искру, — Лекс отмахнулся от рабыни и подошел к мужу.

— И даже не искру, а целый костер! — Сканд положил руки на голые бедра любимого и притянул ближе, — ты будешь очень меня ненавидеть, если я убью твоего брата? Ну, и Лейшана за компанию, — Сканд махнул головой, отгоняя неприятную мысль, как муху, — я думаю, Чаречаши вначале выставит на бой Лейшана, как кандидата в твои новые мужья, я его убью, и тогда Чаречаши сам возьмется за меч.

— А решить вопрос миром? — Лекс запутался пальцами в волосах Сканда и выдохнул ему прямо в губы, — неужели нельзя договориться? И потом, разве на арене я не стал свободен от всех предыдущих клятв и обязательств?

— Чаречаши именно поэтому и привезет жрецов Саламандры, чтобы опротестовать наши законы и выставить волю Саламандры превыше их. Ну, и конечно, такое пренебрежение к воле Матери-Ящерицы и Семизубого вызовет недовольство народа, и тогда — война…

Кажется, Сканд еще хотел что-то сказать, но Лекса просто повело, как наркомана, вблизи от мужа. Неважно, что там будет впереди, но сейчас ему было крайне необходимо утонуть в мареве этих губ и горечи тревожных взглядов. Лекс обхватил мужа за лицо и впился в губы, которые что-то пытались говорить. К чему слова, когда поцелуем можно сказать больше тысячи слов. Они оба потерялись в этом поцелуе. Сканд за бедра притянул свое рыжее счастье и принялся выцеловывать узоры на его груди, а вот руки Лекса отправились в путешествие по телу мужа. Сканд перехватил юркие руки, которые принялись расстегивать ремень на его килте, и грубо толкнул рыжика на лежанку. Лекс шало улыбнулся и широко развел ноги, демонстрируя торчащий колом член. Сканд злобно рыкнул и сам сбросил ремень вместе со складками бесполезной тряпки, и грубо навалился сверху. Прелюдия была похожа на битву, а поцелуи требовательными и грубыми, больше похожими на укусы.

— Мой! Не отдам!

У Сканда в голове окончательно помутилось, это его рыжик, самый родной, самый желанный. Он, и только он, весь мир, вся семья, начало и конец всех его желаний и стремлений. В целом мире не найти никого важнее его… такого маленького и хрупкого, с сильными руками и въедливым характером, с нежной улыбкой и дерзкими ухмылочками. Такой красивый и необыкновенный! Только его! И никто не вырвет его из рук! Он только его! И теперь остро необходимо ворваться внутрь, почувствовать, как острые коготки царапают его спину, цепляются за плечи. Рыжик выгибается и кричит, торопит и командует, требуя еще! Мой!

А Лекса разрывало на куски, на лоскуты от этой ярости, алчности и ненасытного, звериного желания. Сканд доминировал и подчинял, возводя на пьедестал и коронуя собственным вожделением. Лекс каждый раз будто впервые ощущал эту силу мощного тела, вздрагивая от голодного рыка и прижимаясь крепче, искушая и подчиняя. И можно кричать и требовать, чтобы не останавливался и дал больше, глубже, пока головокружительный оргазм не выбросит за грань понимания и здравого смысла. И только тогда расцепить скрюченные пальцы и перевести дыхание, наслаждаясь покоем в собственной душе и сладкой истомой довольного тела.

Сканд уткнулся лбом в висок несносного рыжика, выплескиваясь внутрь и ощущая каждой клеточкой своего тела наслаждение неугомонного супруга. Лекс становился в эти мгновенья нежным и кротким, с томной поволокой в глазах. Лежанка была узкой и Сканд решил улечься на пол, увлекая себе на грудь ласкового рыжика. Сканду всегда нравилось ощущать на себе его тельце. Ладное и аппетитное. Провести пальцами по спине и сжать сладкие булочки полупопий. Ну, просто чудо! Жалко, что такой кротости рыжику хватало на пару минут… вот и сейчас Лекс уперся руками в его грудь и приподнялся, вглядываясь в глаза с немым вопросом. Сканд тяжело вздохнул, рыжика, как всех младших, тянуло поговорить после секса.

— Я не хочу, чтобы ты убивал Чаречаши и начинал опять войну. Давай попробуем договориться!

— Давай… — Сканд тяжело вздохнул, — могу тебе пообещать, я не буду его задирать, все же, они будут гостями в доме. И вообще, родители пускай с ними разбираются, но главное, помни, я тебя не отдам! Ты мой!

— Твой, твой, — Лекс недовольно принюхался, — Сканд, зараза такая, я же просил тебя помыться! Вот теперь и от меня ящером воняет!

— Мы это сейчас исправим…

Сканд одним гибким движением встал с пола, придержав на себе рыжика, чтобы он не свалился на пол, и зашел вместе с мужем в бассейн. Лекс недовольно взвизгнул и стал вырываться. После жаркого секса холоднющая водичка! Пришлось в отместку макнуть пару раз ящера в воду с головой, чтобы сильно не лыбился, а потом выбираться из воды. И он уже почти выбрался, когда почувствовал, как его беззащитную попу укусили самым беспардонным образом. Пришлось вернуться в воду и погонять вурдалака! Сканд довольно фыркал и собирался раскрутить мужа на еще один раунд секс-марафона, пришлось бить его по загребущим ручкам и прорываться с боем из бассейна. Еле вырвался.

Сканд сразу обиженно засопел, пришлось ему напоминать, что, возможно, наступило время сменить роли в постели. На подобное заявление муж сразу стал серьезным и сходу заявил, что Лексу надо хорошенько отдохнуть этой ночью, чтобы завтра он мог исполнить волю богов и сделать все правильно в кузне, да и ему стоит наконец, выспаться. Теперь пришло время хмыкать рыжику. Но зато Сканд без второго слова выбрался из воды и, завернув Лекса в простынку, утащил в кровать. А потом, удостоверившись, что ненаглядный вытерт и завернут в сухое покрывало, как мумия в бинты, уложил себе под бочок и привалил для надежности ногой.

Сканд действительно сонно засопел почти сразу, но вот Лекс не смог сомкнуть глаз. Известие о брате и жрецах лишило покоя. То, что брат примчался за ним в попытке выкупить из рабства, возможно, и говорило о большой братской любви, но судя по тому, как он с удовольствием оглаживал его голые ноги, возможно, это была не совсем братская любовь. Вон, Шарп с Кирелем тоже родные братья, и это совсем не мешает им кувыркаться в одной кровати. И Лейшан этот… он, похоже, был искренне расстроен, что Качшени его забыл…

А жрецы эти? Насколько они фанатичны? Или с ними получится договориться? Вон Кирель тоже первосвященник, но к культу относится с большой долей скептицизма. Когда Лекс ему втирал, что в храме с ним общалась Мать-Ящерица, он смотрел на него, как на явного лгуна, или, в крайнем случае, как на обдолбанного наркомана. Интересно, как он воспринял новость, что боги вернули его в тело после смерти и дали задание. Ведь наверняка до его ушей донесли тот разговор после пира. Почему он еще не появился для приватного разговора? Потому что посчитал это бредом, или наоборот, воспринял серьезно?

Но с Кирелем, как со здравомыслящим человеком, можно хотя бы договориться, первосвященник далеко не дурак и отличный стратег, он быстро понял выгоду, которую сможет заполучить от рыжика. И поняв, что давить на него не следует, дал ему видимость свободы, не забыв приставить к нему толпу соглядатаев. За ним до сих пор ходит толпа, хотя, казалось бы, Лекс теперь муж сына и доволен всем в доме. Но все равно, под видом охраны за ним продолжает шнырять толпа монахов, хотя теперь охрана Лекса — это головная боль Сканда. Как говорится, доверяй, но проверяй.

Получится ли договориться со жрецами? И стоит ли договариваться с ними, или торговаться придется с братом, а жрецов он притащит, чтобы оправдать свое желание волей богов? Очень удобная позиция — это не я хочу, это воля богов! И тут любые аргументы против усыхают за ненадобностью. С богами не спорят… по крайней мере, явно…

Лекс расцепил руки Сканда и столкнул с себя ногу мужа, хотелось походить и подумать. Стоило только отодвинуться от горячего мужа, как тот проснулся и приоткрыл глаза, глядя, как Лекс выбирается из кровати.